Живописец смерти - Джонатан Сантлоуфер

Черт побери, зачем я тогда познакомила Элену с Трайпом ?

При воспоминании о подруге опять заболело. Не в руке, не в голове, Джанин вообще не могла определить это место, но боль была настоящая и поедала ее изнутри. Просто невыносимо. Джанин сползла с постели.

Нужно найти что-нибудь покрепче.

Она не собиралась трогать героин, который принес ей Деймиен Трайп. Но сейчас это было как нельзя кстати. Он отдал ей бесплатно, без всякой просьбы. Возможно, потому, что товар был залежалый, слабый, он сам это говорил. То есть отдал, чтобы не выкидывать. Но Джанин знала: так Трайп покупает ее молчание. Чтобы она не разболтала, что видела его с Эленой в тот день, когда ее убили. Это он зря. Она и так пообещала ему, что слова никому не скажет. Странно, но он ей даже не угрожал. Это было на него не похоже.

Перкосет с водкой теперь подействовал как следует. Джанин уже почти ничего не соображала. Она доплелась до кухни, приготовила дозу героина и наполнила шприц.

В комнате для допросов не хватало воздуха.

— «Чем дальше, тем больше», — сказала Кейт. — Действительно, Деймиен, название забавное. Похоже на «Чем меньше, тем больше». Решил скаламбурить?

— Что ты несешь, искусствоведша хренова, — протянул Трайп. — Подумать только, «Портреты художников». Вот уж дерьмо так дерьмо.

— Жаль, Деймиен, что тебе не понравилась моя книга. Но все же давай вернемся к твоему захватывающему фильму. «Чем меньше, тем больше» — это девиз художников-минималистов. Ты знаешь кого-нибудь из них?

— А зачем они мне сдались, эти минималисты?

— А как насчет Итана Стайна? Деймиен, ты был знаком с Итаном Стайном?

— Нет.

Кейт показалось, что Трайп чуть дернулся. Она порылась в распечатках ФБР и вытащила одну, имеющую отношение к образованию Трайпа.

— Странно, ведь вы были однокашниками в институте Пратта.

— Возможно. — Трайп попытался прочитать, что написано в распечатке.

— Абсолютно точно.

— Я его не помню.

— Да что ты? Не помнишь самого успешного студенту в твоей группе по классу живописи? Того, кто позднее стал довольно известным художником, в то время как ты… достиг… — Кейт пробежала взглядом по распечатке. — Давай посмотрим. С живописью у тебя не получилось, с рисунком тоже. Вообще-то тебя просто отчислили из художественного училища по причине профнепригодности. — Она подалась вперед и презрительно усмехнулась. — Похоже, Деймиен, что ты неудачник.

Трайп угрюмо молчал.

— Значит, теперь ты решил взять реванш? — Кейт положила на стол открытку с репродукцией картины Итана Стайна «Белый свет». — Ты ненавидел Стайна, завидовал его успеху. Верно?

— Этот парень всех дурачил.

— Ах вот оно что. Значит, ты его знал?

— Я… следил за его карьерой… — Трайп посмотрел на репродукцию картины Стайна. — И ты называешь это дерьмо искусством? Я могу сделать такое с завязанными глазами.

— Зависть, Деймиен, тебя сжигает зависть к настоящим художникам. Она разрывает тебя на части. Правильно? Они чего-то добиваются, имеют успех, создают настоящее искусство, а ты…

— Я? — начал Трайп и осекся. — Я никому не завидую.

— Нет? — Кейт разложила на столе комплект фотографий: Билл Пруитт, мертвый, в своей ванной. — А что ты скажешь об этих фотографиях? То, что на них изображено, кажется тебе знакомым?

— Что? Ты хочешь повесить на меня это?

— У Пруитта была полная коллекция студии «Любительские фильмы».

— Что в этом особенного?

— А то, что он был не просто твоим поклонником. — Кейт выложила на стол кассету. — Билл Пруитт и Джанни Кук. Настоящий шедевр.

Трайп побледнел.

— Фильм сделан по его заказу. Он заплатил.

— Как ты с ним познакомился?

— Он пришел ко мне, сказал, что ему нравятся мои фильмы.

Кейт снова подалась вперед.

— Итак, Пруитт платил, чтобы ты его снимал. А потом? Ты начал его шантажировать?

— Я хочу видеть своего адвоката.

Кейт не сводила с него взгляда.

— Или Пруитт финансировал твое маленькое порнопредприятие, затем решил выйти из дела, а тебе это не понравилось? — Она выложила распечатку о проступках Трайпа во время учебы в школе. — У тебя всегда были небольшие проблемы с темпераментом, верно? — Трайп отвернулся, но Кейт сунула ему под нос фотографию Элены — ту, где на щеке нарисован кровью автопортрет Пикассо. — Что же тогда произошло, Деймиен? Элена хотела порвать с тобой, а ты не перенес унижения?

Трайп поднял на Кейт свои тусклые глазки. В них не то что испуга, даже смущения не было.

— Кто сказал, что она хотела со мной порвать?

— Не важно. Ответь, почему ты не отпускал Элену, когда она хотела выйти из этого дерьма?

— И где ты такое слышала? От ее подружки-шлюхи Джанин Кук? Она лжет. Элена никуда не собиралась уходить.

— Значит, теперь ты утверждаешь, что у вас с Эленой отношения продолжались. Так? — Кейт наклонилась так близко, что видела поры на его носу. — Одновременно, Деймиен, это никак не получается. Либо вы порвали отношения, либо нет. Да или нет? Отвечай! — Трайп отпрянул, но Кейт продолжала надвигаться. — К твоему несчастью, на фильме «Чем дальше, тем больше», где сняты ты и Элена, отчетливо видна дата. Вы снимались всего месяц назад. Всего один месяц. Ты понял? Или мне для тебя сделать арифметический расчет?

— Ладно. Мы действительно не расставались. Ну и что?

В комнату заглянул Браун.

— Адвокат будет здесь с минуты на минуту, — сообщил он.

Кейт крепко схватила запястье Трайпа.

— Еще один вопрос, Деймиен. Почему Элена этим занималась? Зачем снималась в фильмах?

На его распухших губах снова появилась ухмылка.

— Из-за денег, Кейт. Из-за денег.

Свет испещрял полосками стены спальни. На столике рядом с кроватью изображением вверх лежала фотография двух улыбающихся девочек. Джанин опять очень долго ее рассматривала. Это Элена, которую я убила.

Теперь по телевизору шел старый концерт певицы Нины Симоне. Страстной и печальной, самой любимой исполнительницы Джанин. На экране Нина за роялем, но пока не играет, а поет а капелла одну из своих вещей, очень грустную.

Джанин туго закрутила резиновую трубку, похлопала ладошкой вену. Сил было мало, но достаточно, чтобы воткнуть иглу и пустить в кровь наркотик. Нина Симоне ударила по клавишам. Звук нежный, как шелест дождевых капель по оконному стеклу. Нина пела о птице, ветерке, рассвете и новой жизни. Джанин пыталась подпевать. Но слова теперь были густые и вылезали из нее очень медленно. А потом она почувствовала, как героин помчался по жилам, мозгу и наконец добрался до сердца;