Бунтарка - Мэй Макголдрик

–…таким образом, сокровище находится среди вас. – Леди Спенсер взяла Джейн за руку. – Автор всех этих замечательных работ, которые мы все по достоинству оценили, – мисс Пьюрфой.

Раздались аплодисменты.

Джейн растерялась. Интерес, проявленный к ее творчеству, оказался для нее полной неожиданностью. Собравшиеся окружили ее, поздравляли, засыпали вопросами о стиле и тематике.

Отвечая на вопросы, Джейн поискала глазами Александру. Она стояла с гордой улыбкой у картин, которые ей особенно нравились. Переведя взгляд в сторону Николаса, Джейн увидела, что он поднял в ее честь бокал.

– Что здесь происходит? – донесся из коридора голос леди Пьюрфой. – Вместо того чтобы танцевать, все толпятся в гостиных. Уж не в карты ли тут играют?

Гости посторонились, пропуская хозяйку вперед.

– Ах да, – сказала она. – Оригинальная задумка леди Спенсер. Совсем забыла.

Обмахиваясь веером, Кэтрин удивленно огляделась по сторонам.

– О Боже! Леди Спенсер, вы здесь?

– Здесь.

Толпа вокруг Джейн расступилась, и Кэтрин Пьюрфой слегка побледнела, увидев в центре толпы старшую дочь.

– Как, Джейн! Что ты… – Она быстро попыталась вернуть себе самообладание и остановила глаза на гостье. – Леди Спенсер, я подумала, когда вы сказали, что хотите использовать эту комнату… Я не могла себе представить, что вы собираетесь…

Хозяйка махнула в сторону картин.

– Ах, Джейн, дорогая, я не знала, что ты вернулась! – произнесла она наконец.

Джейн сделала шаг в сторону матери, чтобы объясниться, но от голоса магистрата, который стоял в дверном проеме, у нее застыла в жилах кровь.

– Вы отсутствовали, мисс Джейн?

Спрашивать ее об этом публично не было причины, о чем она и собиралась сообщить Масгрейву, но ответ матери лишил ее такой возможности.

– В самом деле, сэр Роберт. Джейн пропадала три дня. – Кэтрин смущенно улыбнулась. – Поэтому я удивилась, увидев ее. Точнее, обрадовалась. Я не знала, что она намеревалась вернуться к балу. Мать всегда рада видеть своих детей, но поскольку я не имела представления, куда она уехала и как долго будет отсутствовать…

Джейн взяла мать за руку и умоляюще взглянула на Клару, надеясь, что та поможет взять ситуацию под контроль. Но пылающее лицо Клары было обращено к Генри Адамсу. Она шептала что-то ему на ухо.

– Я заметил, мисс Джейн, что вы хромаете. – Протискиваясь сквозь толпу, Масгрейв приближался к ней. – Не скажете ли нам, что повредили – колено или лодыжку?

– Ты была здорова, Джейн, когда уезжала, – подтвердила леди Пьюрфой.

– Сомневаюсь, что такая отличная наездница, как вы, упала с лошади. Может, вы прыгнули с крыши?

Теперь магистрат стоял прямо перед ней. Его серые глаза пристально следили за каждым ее движением.

– Вообще-то я привыкла пользоваться ступеньками, сэр, – заметила Джейн ядовито, в надежде прервать этот публичный допрос.

– Что же все-таки приключилось с вашей ногой?

– Это вас не касается, сэр! – резко ответила Джейн. – Вы занимаете слишком высокий пост, чтобы интересоваться подобными пустяками.

Магистрат хотел возразить, но вдруг перевел взгляд на кого-то у нее за спиной.

– Простите нас, сэр Роберт, леди Пьюрфой упомянула, что это как-никак бал. И я слишком долго ждал танец, давно обещанный мне мисс Джейн.

Жар, обдавший ее при звуке голоса Николаса, придал Джейн силы. Ее щеки запылали, когда она поймала его пронзительный голубой взгляд. По толпе прошла волна шепота, но Джейн, безразличная ко всему, взяла Николаса под руку.

– Ты готова? – прошептал он тихо, когда они направились к двери.

– Более чем можно представить. Больше, чем когда-либо.

Он подставил под ее ладонь свою, давая дополнительную опору, чтобы облегчить давление на лодыжку. Она придвинулась к нему ближе, борясь с желанием прильнуть к нему, поцеловать, объяснить все происшедшее, сказать, какой одинокой и потерянной она чувствовала себя без него.

Они подошли к двери, и Джейн неожиданно для себя увидела в дверном проеме отца. Рассчитывая услышать с его стороны неодобрение, она немедленно ощетинилась. Но его взгляд, устремленный на нее, был задумчивым, даже загадочным.

– Если у вас есть несколько минут, мисс Джейн, у меня остался еще ряд вопросов, которые мне нужно вам задать.

Хмурое выражение лица Николаса показало ей, что настойчивость Масгрейва разозлила его ничуть не меньше, чем ее. Сжав успокаивающе ее ладонь, и не отпуская Джейн от себя, он обернулся:

– В самом деле, Масгрейв, неужели это не может подождать?

– Боюсь, что нет, сэр Николас. Мой долг магистрата, действующего от лица Короны…

– Вы здесь гость или официальное лицо?

Едкий тон вопроса Николаса заставил толпу замолчать и разомкнуться, освобождая между мужчинами проход.

– Долг превыше всего.

– Тем хуже для вас, сэр. К счастью, большинство из нас не обременено таким грузом. Позвольте нам получить удовольствие от праздника и гостеприимства хозяев.

– Позволил бы, если бы мог, сэр. – Магистрат направился к ним. – Смею заверить, у нас нет нужды уединяться для беседы, если только у доброй леди нет необходимости придумывать объяснение полученной травмы.

– Сейчас не время, сэр. – Слова баронета прозвучали холодно и весомо. – Но обещаю в самое ближайшее время побеседовать с вами с глазу на глаз.

– Что это было в последний раз? – не унимался Масгрейв, игнорируя угрозу Николаса. – Вы ушибли ногу дверью конюшни, верно? – Он сухо рассмеялся. – А потом сэр Николас столкнул вас с лошади, и вы захромали…

– Сэр Роберт! – ахнула леди Пьюрфой. – Что это вы говорите?

Николас уронил руки по швам.

– Извольте выражаться яснее, сэр. – Его тон сквозил ледяным холодом. – Вы в чем-то меня обвиняете?

– Нет, конечно, нет! – Магистрат снова рассмеялся, хотя перепалка, похоже, больше никого не радовала. – В окружении столь восхитительных произведений искусства я просто стараюсь мыслить творчески.

Джейн больше не могла это терпеть. Она почувствовала угрозу в словах Масгрейва и не желала, чтобы Николас становился жертвой. Тронув баронета за руку, она повернулась к магистрату:

– Полагаю, нет нужды продолжать эти препирательства публично. – Она обвела взглядом комнату, полную людей. – Если у вас есть ко мне официальные вопросы, сэр, почему бы нам не поговорить конфиденциально? Зачем лишать гостей моих родителей удовольствий праздничного вечера?

– А разве это не такое же удовольствие, как променад, обед или бутылка портвейна?