Московское метро. От первых планов до великой стройки сталинизма (1897-1935) - Дитмар Нойтатц

Субъективное отношение к величине заработка было весьма различным. Некоторые рабочие с гордостью рассказывали, что на строительстве метро они получали намного больше, чем прежде на заводе[103]. Другим денег едва хватало на жизнь, и отчасти только потому, что они жили у родителей[104]. По свидетельству мобилизованного в начале 1934 г. метростроевца, весной 1934 г. уровень зарплаты оставался весьма низок и рабочие были крайне недовольны. Многие ушли со стройки, потому что им мало платили. В первые месяцы после введения прогрессивной системы оплаты труда ни рабочие, ни начальники на местах не могли с ней правильно обращаться. В феврале 1934 г. лишь немногие бригады смогли получить премию, поскольку после того, как они за 10-15 дней выполняли месячный план, их по неосведомленности переводили на другие работы и тем самым лишали возможности перевыполнить план. Другие не получали ясных заданий или не знали, как производится расчет за работу. Еще в декабре 1934 г. рабочие в массовом порядке жаловались, что их обманывают при расчете заработной платы.

С 1 января 1935 г. зарплаты и должностные оклады были повышены в связи с отменой хлебных карточек, чтобы сгладить разницу с возросшими ценами в магазинах. Рабочим и инженерно-техническому персоналу на строительных объектах было дополнительно прибавлено в месяц по 20-23 руб.

Как правило, продолжительность рабочего дня советских рабочих с 1917 г. составляла 8 часов. Для подземных работ и людей умственного труда, непосредственно не связанных с производством, она равнялась 6 часам в день. Обеденный перерыв не входил в рабочее время. Каждый рабочий имел право на еженедельный непрерывный отдых общей продолжительностью минимум 42 часа. Согласно советскому трудовому законодательству начала 1930-х гг. сверхурочные работы допускались лишь в немногих исключительных случаях, перечень которых был четко определен. Впрочем, для строительных рабочих действовали особые правила: с одобрения профсоюза их можно было привлекать сверхурочно для выполнения срочных работ или при недостатке квалифицированной рабочей силы, причем за первые два часа сверхурочной работы они получали дополнительно 25% к заработку, за последующие — 50%.

На строительных рабочих не распространялся и 7-часовой рабочий день, о постепенном введении которого к 1 октября 1933 г. в промышленности, на транспорте, службе связи и в коммунальном хозяйстве правительство распорядилось 2 января 1929 г. Аналогичным образом на строительную отрасль не было распространено положение 1929 г. о введении непрерывной 5-дневной рабочей недели (4 дня рабочих, сутки отдыха, не беря в расчет выходные дни).

На Метрострое в августе 1932 г. была введена непрерывная 6-дневная рабочая неделя с 8-часовым рабочим днем при работе в 4 смены (наземные работы) и соответственно с 6-часовым рабочим днем при работе в 4 смены для подземных работ, и этот порядок в сентябре 1932 г. был утвержден Наркоматом труда. 15минутный (!) обеденный перерыв засчитывался в рабочее время. При непрерывной 6-дневной рабочей неделе на предприятии, работающем в несколько смен, за четырьмя рабочими днями следовали два свободных дня. В течение месяца, таким образом, набиралось 20 рабочих дней (160 часов) и 10 дней свободных от работы, что было несколько благоприятнее, чем рабочая неделя с пятью рабочими днями и двумя выходными. Тем самым устранялся традиционный недельный ритм работы, предприятие могло действовать непрерывно, а рабочие получали выходные в разные дни.

В коллективном договоре 1933 г. эти правила были оставлены в силе и дополнены пунктом о сокращенном рабочем дне на вредных для здоровья кессонных работах. В зависимости от силы давления воздуха рабочий в течение суток мог оставаться в кессоне от 2 до 7 часов. Сверхурочные работы коллективным договором в принципе не разрешались. Лишь в исключительных случаях, для ликвидации последствий аварий или «при полной загрузке рабочего дня», допускалось прибегать к сверхурочным работам при условии, что администрация прежде получит одобрение профсоюзного комитета. Метростроевцы имели право на отпуск продолжительностью 12 рабочих дней. Этим правом, впрочем, можно было воспользоваться, только проработав на Метрострое непрерывно 11,5 месяцев, для проходчиков этот срок был снижен до 5,5 месяцев. Уволенные ранее или ушедшие по собственному желанию получали денежную компенсацию за неиспользованный отпуск.

Хотя профсоюз несколько раз занимался заявлениями Метростроя по поводу разрешения на сверхурочные работы, но на практике многие сверхурочные официально не объявлялись таковыми, а проводились и оплачивались скрытно, как «аккордные работы». Из-за массового сокрытия сверхурочных работ профсоюз в феврале 1934 г. провел проверку рабочего времени и оплаты рабочих. В феврале 1934 г. профком Метростроя категорически запретил всем начальникам строительных участков в дальнейшем допускать сверхурочные работы без разрешения тарифно-конфликтной комиссии, пригрозив наказать виновных. Руководство Метростроя также издало аналогичный по содержанию приказ, указав на незаконность прежней практики. «Ударник Метростроя» в апреле 1934 г. клеймил добровольную переработку второй смены, «почти ставшую системой», как нарушение трудового законодательства. В дело вмешался и партком Метростроя, поскольку из-за множества сверхурочных гигантски выросли расходы по фонду заработной платы.

Несмотря на повторяющиеся запреты со стороны профсоюза, администрации предприятия и партии, весь 1934 г. прошел под знаком превышения предусмотренного законом рабочего времени. Один начальник шахты признавался позднее, что при соблюдении законов установленный срок сдачи объекта нельзя было выдержать: «В период напряженной работы коллектив работал сверх установленной нормы рабочего времени. Бригады комсомольские Черняева, основные бригады Фокина, Сытова и другие бригады при малейшем намеке оставались работать дополнительно, чтобы выполнить то или другое задание». Нередко для устранения последствий аварии метростроевцы должны были работать подряд по 18-19 часов. В погоне за темпами строительства в 1934 г. на многих шахтах и дистанциях рабочие трудились по две, иногда даже по три смены без перерыва.