Инфицированные - Скотт Сиглер

От зловония желудок Перри вывернуло – его вырвало в раковину. Подняв голову и немного придя в себя, он стал пристально рассматривать рану, забыв стереть следы рвоты со рта и подбородка.

В ране еще оставалась мерзкая черная слизь, похожая на желе из черной смородины. Мертвый Треугольник разложился.

Перри охватил ужас, дыхание перехватило, а сердце отчаянно забилось с утроенной частотой.

Консистенция слизи походила на гнилую тыкву через месяц после празднования Хэллоуина – тестообразная, текучая и разлагающаяся. Зеленые пучки той же мерзкой плесени покрывали как саму рану, так и тело мертвого Треугольника. Нитевидные отростки плесени были поражены черной гнилью.

Перри сомневался, что вся гниль явилась следствием проколотого вилкой и разлагающегося трупа Треугольника. Часть плесени выглядела так, будто выросла прямо из его кожи, словно вестник скорой гибели.

От горячей воды поднялся пар, и зеркало постепенно запотело. Перри, все еще пребывающий в оцепенении, машинально вытер его рукой – и вдруг понял, что смотрит на… собственного папашу.

Джейкоб Доуси, изможденный и совершенно седой. Впалые глаза и тонкие искривленные губы, бледная, пожелтевшая кожа – вот таким запомнил отца Перри за несколько часов до того, как господин Рак забрал его мятежную душу.

Перри заморгал, потом яростно протер глаза, а когда открыл их, отец по-прежнему пристально смотрел на него. Где-то в глубине души Перри понимал – начались галлюцинации, но от этого ощущения не становились менее острыми, а впечатления – менее реальными.

Отец Перри заговорил.

– Ты всегда пасовал перед трудностями, мальчик, – произнес Джейкоб Доуси тем же ворчливым голосом, который всегда предшествовал побоям. – Допустил промашку, и теперь в кусты? Тошно смотреть на тебя.

Перри почувствовал, как к горлу подступает комок, а на глаза наворачиваются жгучие слезы. Он пытался сдержать их, ведь, будь то галлюцинации или нет, выдавать слабость перед отцом ему не хотелось.

– Послушай, отец, уходи. Ты же мертв.

– Да, мертв, и все-таки во мне больше мужчины, чем когда-либо будет в тебе, сынок. Ты только взгляни на себя: хочешь сдаться, сложить руки, позволить себя победить, поставить на колени!

Перри почувствовал, что постепенно закипает.

– А что, черт возьми, от меня ждут? Ведь твари поселились внутри меня, папа! Они пожирают меня изнутри!

Джейкоб Доуси усмехнулся, и на его изнуренном лице мелькнула улыбка.

– Ты позволишь им над собой издеваться? Хочешь отдать им победу? Перестань вести себя как девчонка и начни действовать. – Зеркало запотело от пара, и лицо Джейкоба Доуси немного потускнело. – Слышишь меня, мой мальчик? Ты слышишь меня? Придумай что-нибудь!

Зеркало полностью запотело. Перри протер стекло рукой, но теперь на него смотрело его собственное лицо.

Отец прав. Он всегда был прав. А Перри всю жизнь пытался убежать от проблем и от самого себя. Нет, в жестоком мире выживает только сильнейший.

Перри медленно и глубоко вдохнул и мысленно подготовился к предстоящему испытанию.

Настала пора решительных действий.

Офицер Эд Маккинли свернул влево, на Уоштиноу-авеню, и направился на восток, в сторону Ипсиланти. Движение вокруг полицейской машины замедлялось, и даже те водители, которые гнали на предельно допустимой скорости, заметно сбавляли ход. Офицер Брайан Вандерпайн, гораздо более напряженный, чем обычно, сидел на пассажирском сиденье и внимательно смотрел в окно.

– Восемь трупов, – пробормотал Брайан. – Черт, перебор…

– Брайан, ты повторяешь это в десятый раз, – заметил Эд. – Может, хватит, а?

– Просто не могу поверить! В Анн-Арбор такого не бывает.

– Ну, теперь бывает, – отозвался Эд. – Если честно, я не особенно удивлен. Люди со всей чертовой планеты приезжают сюда учиться. И каждый первый из них считает, что Америка – зло.

– Да, мы – зло, но они тем не менее рады и счастливы, что могут получить тут образование.

Эд фыркнул.

– Думаю, дело не в колледжах, а в других сторонах нашей культуры. И все равно они с удовольствием всем этим пользуются. Забавно.

– Хотел бы я найти ублюдка, который заварил всю кашу. Как думаешь, фэбээровцы знают, что делают?

Эд пожал плечами.

– Понятия не имею. Что-то тут не чисто, это точно. Они появились, когда все уже закончилось. Не раньше. Никаких предупреждений мы не получили, только трупы.

Радио затрещало:

– Семнадцатый патруль, ответьте базе.

Брайан схватил рацию и нажал кнопку ответа.

– Семнадцатый патруль на связи. Продолжаем движение.

– Как далеко вы от жилого комплекса Уиндивуд?

– Движемся по Уоштиноу на восток, в сторону Гольфсайда. До Уиндивуда пара минут езды. В чем дело?

– Поступила жалоба от Эла Тернера, проживающего в квартире В-303. По словам заявителя, из квартиры снизу несколько дней доносятся крики. В квартире В-203 проживает парень по имени Перри Доуси.

Брайан повернулся к Эду. На лице его застыло недоуменное выражение.

– Перри Доуси… Знакомое имя.

– Не тот ли Доуси, который несколько лет назад играл лайнбэкером за Мичиганский университет?

Брайан снова нажал кнопку ответа.

– Вас понял, база, мы проверим, что там к чему.

– Будьте осторожны, – предупредил диспетчер. – Заявитель сказал, что Доуси очень высокий, сильный и потенциально опасный.

– Вас понял. Конец связи. – Брайан повесил рацию на место.

Эд нахмурился.

– Высокий, сильный и потенциально опасный? Похоже, это именно тот Перри Доуси, которого я видел в игре.

Брайан прищурился на яркое зимнее солнце. Он тоже вспомнил «Ужасного» Перри Доуси. Описание подходит лучше некуда. Конечно, это просто «нарушение спокойствия», но что-то в рядовом с виду вызове Брайану сильно не понравилось…

Вдох – через нос, выдох – через рот. И еще разок, глубже.

Собраться.

Играть, невзирая на боль.

Перри дотянулся до плеча правой рукой и погрузил пальцы глубоко в рану. Он не заботился о том, чтобы сдерживать рвущиеся из глотки крики. Главное – достать эту дрянь. Он подцепил ее пальцами и дернул изо всех сил. Раздирая ногтями собственную плоть, вырвал из тела черный студенистый труп Треугольника. Хвост немного подергался и замер – моментальное гниение превратило его в темную слизь, ни больше, ни меньше. Перри швырнул труп в раковину, где виднелись следы рвоты и поднимался пар от горячей воды.