Любовь возвращается - Ширли Басби

С этой минуты накал страстей пошел на убыль. Окруженный всадниками, подгоняемый покусывающими собаками, бык протопал по дороге и почти кротко зашел на пастбище, которое недавно покинул, чтобы учинить погром. Толпа издала восторженный крик. Короткие черные бычьи рога блеснули на солнце, и он вразвалочку прошел в ворота. Возбуждение зрителей спало, люди начали расходиться.

Работа была закончена. Эйси, Ник и остальные стали грузить своих лошадей в трейлеры. Когда Эйси поглядел в ее сторону, Шелли на прощание помахала ему рукой, и они с Эм-Джей направились к «бронко».

На обочине Дэнни и Джеб беседовали с несколькими индейцами. У них были сердитые лица, резкие громкие голоса. Они бурно жестикулировали. Джеб и Дэнни пытались их успокоить, но накал страстей, едва стихнув, разгорался вновь.

– Пойдем отсюда, – проговорила Эм-Джей. – Мне нужно возвращаться в магазин, да и самое интересное кончилось.

Кивнув в сторону индейцев, Шелли заметила:

– Я не уверена. Эти парни готовы пустить в ход кулаки.

– Ну и пусть. Я только не хочу попасть им под руку. Дэнни и Джеб знают, как успокаивать страсти. У них в этом богатый опыт. И притом отличная подмога: погляди, тут и Минго, и Рик возле своих грузовиков.

Шелли неохотно согласилась с ней, они развернули «бронко» и поехали в город. Высадив Эм-Джей у магазина и договорившись с ней об очередной встрече за ленчем, она направилась домой.

Подъехав к дому, она увидела, что Мария собралась уходить.

– Ну, как твой ленч? Удался? – спросила та, задержавшись у своего компактного красного грузовичка.

– Да, вполне, – улыбнулась Шелли. – И приключения были: буйвол-бык вырвался и нагнал страха на окрестности на севере долины. Ник и Эйси вместе с другими прискакали и помогли загнать его.

– Что? Этот бык снова вырвался на волю? – ахнула Мария и после кивка Шелли добавила: – Если бы они вовремя чинили ограды, не было бы этой проблемы, но говорить им это бесполезно. Я знаю одно: что-то нужно делать, иначе или кто-то пострадает или какая-нибудь горячая голова пристрелит это животное. Вот тогда мы точно окажемся в беде.

Шелли кивнула. Если быка застрелят, индейцы рассвирепеют, а белые будут настаивать, что правы… Возникнет опасная ситуация.

В четверг Шелли созвонилась с рекомендованной ей художественной галереей в Сан-Франциско. Разговор был приятным. Владелец галереи, Сэмюел Ловенталь, знал о ее работах и видел их. Он готов был с радостью вывесить несколько ее пейзажей. Они обсудили возможность провести в будущем ее выставку. Шелли была польщена. Она обещала переслать ему рекомендательное письмо от владельца галереи в Новом Орлеане, и они назначили дату встречи за ленчем, куда она могла принести и показать несколько недавних работ.

Повесив трубку, Шелли поморщилась. Последнее время у нее почти не было работ, но оставались еще два холста, привезенных из Нового Орлеана, и одно полотно она почти закончила здесь. Поднявшись в мастерскую, она выругала себя: «Надо наконец сосредоточиться. Перестать думать о Джоше, коровах, Нике и… Слоане».

Ее тревожила ситуация с Ником. Она не знала, как и возможно ли вообще доказать, что Джош – его отец. Она понимала, что ее собственное ДНК способно показать лишьто, что они с Ником родственники. Она верила, что он сын ее брата, но полагалась в основном на интуицию. От Марии не было никакой помощи. Когда бы ни поднимался этот вопрос, дружелюбное лицо Марии каменело. Она просто категорически не желала говорить на эту тему. Неужели не понимает, что ее молчание творит с ее сыном? Но даже если Мария скажет им: да, это правда, Джош – отец Ника, проблему это не решит. Ответ мог бы дать анализ ДНК Джоша, с горечью подумала Шелли, но Джоша кремировали, и драгоценная его ДНК стала пеплом.

Она обдумывала разные схемы и сценарии, но ответа не находила. «По крайней мере не сегодня, – решила она. – Завтра будет новый день, может, что и придумается». Одно было ей совершенно ясно: ей нужно поговорить с кем-нибудь, разбирающимся во всех этих анализах. Может быть, ей подскажут какое-то другое направление поиска.

В то утро она поехала в городок и забрала свою корреспонденцию. В ящике лежало письмо от Майка Сойера, и она прочла его сразу, не отъезжая от почты. Следуя ее инструкциям, Сойер попытался разорвать договор аренды с Мило Скоттом. Он сообщал в письме, что встретился недавно с мистером Скоттом, но нельзя сказать, что был достигнут какой-то прогресс.

Мистер Скотт настаивал на том, что подписал договор аренды по закону и расторгать его не хочет. Однако мистер Скотт сообщил, что за определенную плату может подумать о его разрыве. А адвокат опасался, что плата, которую потребует за это мистер Скотт, будет чрезмерно высока. Так что, возможно, ей лучше оставить все как есть.

Шелли вознегодовала. Лучше для кого? Сложив письмо, она положила его в конверт и направилась домой. Было около двух часов дня, и Шелли решила рискнуть, заехав в контору Сойера. Он оказался на месте.

После нескольких вежливых фраз Шелли без обиняков заявила:

– Я хочу, чтобы этот договор аренды был расторгнут. Даже если для этого нам придется пойти в суд. Я готова заплатить ему номинальную сумму, что-то в пределах той, которую он первоначально заплатил за аренду, но подтверждать договор не намерена.

– Что ж, я не могу предписывать вам, как поступать, но советую не будить спящих собак и оставить эту аренду в покое. Мистер Скотт не хочет сдаваться, и я предвижу, что он не станет этого делать без существенной компенсации или борьбы.

– Все это не так просто, – сказала Шелли. – Мистер Скотт – известный в этих краях наркоделец. Я не могу этого доказать, но уверена, что он собирается посадить или уже посадил на этих участках марихуану. Если он станет это делать, я не хочу подпасть под действие законов о конфискации площадей посева. Кроме того, – добавила она только что пришедшую ей в голову мысль, – я собираюсь летом выгуливать на этих участках свой скот, и если мистер Скотт засеет их, мои коровы могут съесть или потоптать посевы… так что он рискует остаться без урожая. Он потеряет деньги. Послушайте… скажите ему, что я выплачу ему вдвое те крохи, которые он заплатил Джошу за аренду… но ни пенни больше. Поговорите с ним.

Сойер поворчал и согласился, предупредив ее, что на успех не надеется.

Утром в пятницу она проснулась в необычном настроении: возбуждение и тревога сжимали ей все внутри. Сегодня было ее свидание со Слоаном, и она не могла решить, ведет себя как дурочка или как влюбленная женщина. Впрочем, иногда разницу.между ними найти трудно.

День тянулся нескончаемо. Некоторые часы казались вдвое длиннее, другие пролетали мгновенно. Она попыталась заняться живописью, но мысли о Слоане не давали ей сосредоточиться, так что после полудня она бросила эту затею.

На выбор платья она потратила больше времени, чем оно того заслуживало. Ведь это был всего лишь обед в Укайе. Ничего особенного надевать не стоило, но не могла же она пойти в джинсах и ковбойке. После мучительного просмотра всего гардероба она остановилась на простом платье-рубашке из шелковистой ткани цвета меди и бронзы. Облегающие рукава три четверти и глубокий круглый вырез придавали платью почти средневековый вид, но кокетливая волна подола у колен явно относилась к двадцать первому веку. Стильные туфли из рыжеватой замши на среднем каблуке и короткий жакет-болеро соответствовали оттенку платья. Жемчуг на шее и в ушах и крохотная зеленая сумочка дополняли наряд.