Кай - Егор Аянский

Дождался, пока дежурный скроется из вида и, не издавая ни звука, покинул безопасную территорию. Дорогу помнил хорошо, поэтому легко добрался до того места, где мы развернулись обратно. Стояла полная тишина и даже деревья перестали шуметь, от отсутствия ветра. И чего она боялась? Здесь же не Дикий лес, а вполне себе обычный.

Я углубился в чащу и уже собрался соорудить сколитный фонарик, как вдруг обнаружил новое проявление своей улучшенной Силы. Оно пришло постепенно. Сначала я долго не понимал, почему мне кажется, что вокруг сумерки, а не ночь. Я подумал, что сегодня просто такие яркие звезды, но, когда небо исчезло за кронами деревьев, видеть я хуже не стал. Это меня слегка озадачило, и я решил повременить с фонарем, а идти до тех пор, пока хоть что-то различаю.

Вопреки моим ожиданиям, я не перестал узнавать в темноте очертания, а кажется, даже наоборот, еще четче стал видеть окружение. Вдали показалось поваленное дерево, о котором говорила Тая, и немного поодаль от него большой трухлявый пень. Я на месте!

Увы, предметы в траве я все еще различал плохо, поэтому мне все — таки пришлось воспользоваться фонариком. В его свете я различил примятую тяжелыми сапогами преподавателей за день траву, и пришел к выводу, что скорее всего они сами нашли кинжал. Для уверенности обошел всю территорию, где находил какие-то следы, но потерянного оружия так и не нашел.

Я повернулся обратно, и уже собрался возвращаться, как мои, натренированные за последние дни уши, уловили какой-то тоненький писк. Мое любопытство оказалось сильнее желания вернуться, и я решил посмотреть, кто это может быть. Обошел пень по кругу — кажется звук доносился отсюда, но таинственный зверек себя больше не выдавал. Присел на поваленное дерево и напряг слух. Писка больше не было, зато я отчетливо услышал, что кто-то скребется прямо подо мной. Я подскочил со ствола как ужаленный и посветил под бревно. Нижняя часть его оказалась слегка трухлявой, а в ней скрывалось небольшое дупло. И в этот момент ночной незнакомец снова обнаружил себя, издав протяжное верещание.

Это внутри! Я извлек кинжал и начал ковырять труху, пытаясь подцепить кусок дерева побольше, и вскоре мне это удалось. Куски гнилого дерева осыпались на землю, а вместе с ними на нее упал тот самый таинственный незнакомец. Это был маленький голый детеныш какого-то неизвестного мне зверька. Его большие глазки еще не раскрылись, и сейчас он барахтался в траве, отчаянно зовя на помощь маму. Я поднес фонарик ближе и оторопел — в его совсем крохотном ротике торчали два тонких длинных отростка. Эльмур…

Меня пробил легкий озноб от страха и непонимания, как мне дальше поступить. А он все также беспомощно поднимал и опускал свои маленькие ножки и ручки. Что же мне теперь делать?

Я поднес фонарик ближе к его телу, и он, почувствовав его тепло, попытался придвинуться к нему ближе. Он не выживет, это точно… Меня охватило отчаяние. Сегодня люди уничтожили его родителей, оставив их ребенка умирать. Наверное, стоит облегчить его страдания и покончить с ним прямо сейчас.

В моей голове отчетливо представилась картинка, как я протыкаю ножом этого малыша и меня чуть не вырвало. Нельзя! Так нельзя! Он не виноват, что родился эльмуром, как и в том, что его маму и папу убили… как и моих…

Я убрал кинжал и спрятал ладошки в рукава, а затем аккуратно, ощущая через ткань, как в его груди колотиться маленькое сердечко, поднял малыша с земли, и держа его перед собой направился обратно в лагерь.

Мне удалось незаметно пробраться через дежурного и с удовольствием обнаружить, что мое отсутствие никто не заметил. Я быстро занырнул в свой мешок и зажег внутри фонарик, так как величина спального места позволяла легко спрятаться в нем двоим таким мальчишкам как я.

Зверек начал ползать по его дну и тыкаться своим носом в сторону тепла, исходившего от источника света, а затем пронзительно запищал. Э, малыш, так не пойдет! Ты перебудишь тут всех! Я накрыл его тканью и начал размышлять, что делать дальше. Скорее всего он не уснет, потому что голоден. Придется дать ему свою кровь…

Я извлек кинжал, сделал легкий надрез на руке, поморщившись, и стряхнул несколько капелек на его симпатичную мордаху. Но это не сработало. Он весь перемазался в красной жидкости, и упорно продолжал тихонько попискивать. Да что же делать-то?

Снаружи донеслись шаги, и я высунул голову наружу. Профессор Блоу! Стоит ли ему рассказать? Пожалуй нет, постараюсь просто выведать информацию. Я поднялся с земли и направился за ним. Похоже его разбудил собственный мочевой пузырь, потому что он отошел в кусты и сейчас тихо насвистывал какую-то мелодию, в такт негромкому журчанию.

— Доброй ночи, господин Блоу! — я встал рядом и с невозмутимым видом присоединился к нему.

— Вижу Кай Фаэли стал настолько большим, что ему даже в лесу не хватает места справить нужду? — смешливо произнес он.

— Да вот, приспичило, а тут вы неподалеку. Вдруг поблизости еще есть эльмуры, а с вами-то безопаснее! Надо, наверное, ловушки поставить вокруг и наполнить их кровью животных! — с видом знатока произнес я.

Он тихо рассмеялся и пояснил:

— Это бесполезно, Кай. Эльмура не интересует кровь обычных зверей, разве что, если совсем нечего есть. Они предпочитают людей или эльфов. Причем им не нужна кровь, которая соприкасалась с воздухом. Видимо она теряет какие-то одним им ведомые свойства. Кроме того, их пищеварительный механизм устроен немного иначе, ведь они не пьют жидкость, а тянут ее клыками из жертвы. — Он заправил одежду, подождал меня, и мы вернулись в лагерь.

Профессор ушел в палатку, а я возвратился к своему спальному месту, забрался в него с головой и снова уставился на малыша, который упорно не хотел засыпать и продолжал тихонько повизгивать. Ну что же… Понадеюсь на свою уникальную Силу. Я закатал рукав, придвинул ладошку к маленькому эльмуру и стал наблюдать за ним. Его мордочка вытянулась, нос смешно задвигался, а затем он вскарабкался мне на руку и пополз к запястью. Я немного напрягся и ощутил два одновременных укола, которые тут же перестали болеть, а мое тело мгновенно сковал паралич. Настолько сильный, что я даже моргать не мог и начал задыхаться. Мои «муравьи» растеклись по всему организму и пытались выяснить, что теперь с этим делать. Надеюсь, они успеют с этим разобраться.

Тем временем, эльмурчик уткнулся мордочкой в мою вену и с наслаждением причмокивал от удовольствия. А я наконец ощутил, что «муравьи» все-таки нашли способ противодействия, и сейчас упорно занимались возвращением моей подвижности. Спустя десять минут я уже смог моргать, а еще через пять полностью вернулся к обычному состоянию. Малыш так и уснул, прилично раздув свой живот, и оставив острые зубки в моей вене. Я подумал, что спать в таком положении не лучшая идея и спрятал его в карман плаща, который отодвинул подальше от себя, чтобы ненароком не придавить своего нового соседа.

Последняя неделя в лагере прошла без каких-либо серьезных событий. Фальма поправилась и снова встала в строй. Тая упорно не стремилась выходить на дальнейший контакт, и мне пришлось с ней ограничиваться лишь приветствиями. Я начал серьезно жалеть, что значительно младше нее, но, увы, ничего не мог с этим поделать.