Именно в этот раз - Джил Грегори

«У меня есть дедушка и сестра!» Не в силах справиться с переполнявшими ее чувствами, Джози подошла к камину. Она была так потрясена услышанным, что плохо воспринимала происходящее.

– А вы уверены, что не ошиблись? – вдруг спросила Джози, еле шевеля пересохшими губами. – Будет ужасно, если мы скажем ему, а потом все надежды разлетятся в пух и прах.

– У тебя есть брошь. Мамина брошь. И с-сходство… теперь, когда я знаю, кто ты, слишком очевидно. Идем! – Мисс Денби с удивительной для такого застенчивого человека решимостью снова взяла Джози за руку и потащила к двери.

Они пробежали по коридору и вошли в музыкальную комнату – просторную и красиво обставленную большими креслами с подголовниками и кушетками, обитыми тиком. Посередине, на самом почетном месте, стояло роскошное пианино из розового дерева. Над ним висела картина в позолоченной раме.

– С-смотри. – Мисс Денби подвела Джози к пианино и указала на картину.

На ней были изображены мужчина и женщина – та самая женщина, портрет которой Джози уже видела у леди Картрайт. Только здесь рядом с ней стоял высокий стройный красавец с каштановыми кудрями. Крупные черты его лица несли печать высокомерия. На губах блуждала ироническая улыбка, казалось, адресованная рисовавшему его художнику.

– Повторяю, у тебя мамины глаза и папины волосы, – прошептала Алисия слегка хриплым от волнения голосом.

Она отвела взгляд от картины и посмотрела на свою сестру – молодую прекрасную женщину, которая застыла на месте как вкопанная.

– Я всю жизнь рассматривала портреты родителей и знаю, как они выглядели, до мельчайших подробностей.

Поразительно, ты унаследовала что-то от них обоих. Теперь я это ясно вижу. Джозефина, я уверена, что права. Мы жили в Джорджии, на плантации. Во время войны наша семья потеряла все… Папу убили в сражении под Чикамауга, а мама умерла, не успев переправить тебя в безопасное место… ее усилия были напрасны. Жизнь разлучила нас на долгие годы. Джозефина, мы с дедушкой уже и не чаяли когда-нибудь найти тебя…

– Зато я нашла вас. – Джози крепко сжала руки мисс Денби. Она до сих пор все еще не пришла в себя, боясь поверить, что после стольких лет бесплодных поисков цель наконец-то достигнута. – Но если бы не было этого ограбления… да твоего письма в придачу…

– Алисия, дорогая моя! Прости, что побеспокоил тебя…

Девушки обернулись. На пороге стоял старый джентльмен с тросточкой. Он вошел в комнату медленно, еле передвигая ноги, но гордо распрямив плечи.

У Джози сердце едва не выскочило из груди. Неужели этот седой как лунь старик, с прямой осанкой, красивым носом с горбинкой, выцветшими бледно-голубыми глазами и размеренным, хорошо поставленным голосом, – ее дедушка?

– Д-дедушка! Иди сюда! Произошло чудо… Старый джентльмен шагнул вперед, сохраняя свою осанку, хотя его рука, испещренная голубыми венами, дрожала, сжимая трость.

– Я вижу, дорогая, что-то тебя очень обрадовало, – улыбаясь, сказал он и с вежливым интересом взглянул на гостью… Его голубые глаза вдруг вспыхнули…

Джози, изучавшая старика не менее пристально, заметила, что на его лице, полном внутреннего достоинства, промелькнула тень надежды, сменившаяся сомнением.

– Разумеется, Алисия, мне не терпится узнать, в чем дело. Но прежде представь меня этой леди.

– Д-да! Она-то и есть чудо, о котором я говорила. Это Джозефина, дедушка! Наша Джозефина! Она нашла нас – после стольких-то лет разлуки!

Старик снова перевел пристальный взгляд на Джози, словно пытаясь проникнуть в самую глубину ее души. Краем уха Джози слышала, как мисс Денби говорила что-то о брошке, о приюте, о долгих, многолетних поисках. Но все ее внимание было поглощено старым джентльменом, в глазах которого читалось неимоверное удивление.

– Вы действительно похожи… похожи на Уинстона и на мою… дочь… Да, я вижу… в вас есть что-то… Неужели это правда, Алисия?

Оторвавшись наконец от Джози, он обернулся к своей внучке. Та бросилась к нему и схватила за руку.

– Это правда. Твои глаза не обманывают тебя, дедушка, и сердце тоже. Наша Джозефина вернулась домой.

И тогда этот элегантный осанистый старик в безупречно сшитом костюме, опиравшийся на тросточку с набалдашником из слоновой кости, протянул к Джози руки и заплакал.

Джози провела три часа в доме родных, слушая рассказы о своих родителях и о том, что с ней случилось много лет назад. Лакею велели отослать Руперта домой вместе с каретой, так как дедушка настаивал на том, чтобы внучка уехала, когда пожелает, в его собственном экипаже. Но она может оставаться здесь сколько угодно, говорил старик голосом, снова окрепшим после пережитого волнения. Ведь это ее родной дом.

Сияющая Алисия побежала за фотографиями и письмами родителей, которых Джози так никогда и не довелось увидеть.

Ее дедушка был Хьюго Альтроп, герцог Беннингтон. Его дочь, красавица Шарлотта, выросшая в холе и неге в Лондоне и в поместье Беннигтонов в графстве Кент, влюбилась в американского плантатора из Джорджии – Уинстона Денби. Они поженились за несколько лет до начала войны между северными и южными штатами.

Их первенец – Алисия – жила, ни в чем не зная отказа, в белом с колоннами доме в усадьбе «Двенадцать дубов» вместе со своим старым дедом. Когда конфедераты объявили в 1862 году призыв в армию, Уинстону Денби пришлось покинуть отца, жену и маленькую дочь. Он воевал в звании офицера, во время сражений действовал храбро и хладнокровно и вскоре получил повышение.

– В конце лета 1863 года Уинстон приехал домой, в отпуск, – рассказывал старый герцог. – Он боялся за Шарлотту и Алисию. Жизнь на Юге была ужасна и становилась все хуже с каждым днем. Он хотел, чтобы Шарлотта вернулась домой, в Англию. Если бы она послушалась его, – прошептал старик. – Если б только она его послушалась…

Герцог умолк, но, прежде чем Алисия или Джози успели вставить хоть слово, заговорил снова, еще более мрачным тоном:

– Моя дочь не пожелала оставлять своего свекра – упрямого гордого старика, который предпочитал умереть, нежели позволить янки выгнать его из собственного поместья. – Герцог откашлялся. – Моя дочь тоже была достаточно упряма, хотя, возможно, кто-то счел бы это храбростью. Она решила, что ее долг – остаться дома, управлять плантацией, пока это возможно, приглядывать за слугами, кормить их, собирать урожай.

– Да, она проявила большую смелость и преданность, – прошептала Джози, слышавшая много историй о бедствиях, постигших южные штаты во время войны, а потому понимала, как тяжело было ее матери.

Южанам не хватало буквально всего: одежды, еды, лекарств. Женщинам и детям приходилось жертвовать самым необходимым и даже более того. Нередко они отдавали воевавшим последнее.

Герцог горестно покачал головой.

– К счастью, у Шарлотты и Уинстона хватило здравого смысла не оставлять маленькую дочь в районе боевых действий. – Откинувшись на спинку кресла, старик вздохнул. – Они не хотели, чтобы Алисия, как и все остальные, испытывала голод, лишения и страх. А кроме того, девочку нужно было увезти в безопасное место – на случай прихода янки.