Горбачев и Ельцин. Революция, реформы и контрреволюция - Леонид Млечин

Она сожгла личные, интимные, любовные письма:

«Строчки нашей жизни, нашей судьбы. Они написаны мне и принадлежат только мне. Я не хочу, чтобы чужие, недобрые руки когда-либо прикоснулись к этим листочкам. Не хочу, чтобы кто-то издевался над дорогими для меня словами, мыслями и чувствами».

Вот что было главным для этой пары — не власть и не материальные ценности… И эти свидетельства любви не предназначались для чужих глаз.

«В жизни нашей всякое бывало, — откровенно делилась Раиса Максимовна. — Были и соперницы, и соперники. Помню, как было больно. Но самый правильный путь — прояснить ситуацию. Не выяснять отношения, а найти в себе силы понять другого. Мы поговорили, и я каким-то десятым чутьем поняла: я ему дороже других».

Михаила Сергеевича в принципе не интересовали податливые и готовые к услугам стюардессы с пышными фигурами, как, например, Брежнева, или нетребовательные и восторженные юные стажерки, как Клинтона. Не мельчил. Судя по Раисе Максимовне, Горбачеву нравились умные, решительные и властные женщины. С одной из них он познакомился в 1984 году в Лондоне. С разрешения политбюро мужа в поездке сопровождала Раиса Максимовна.

«Дома, — вспоминала она, — я услышала: “Почему это вас в Лондоне так расхвалили? Вы не думаете, что это все означает? Чем это вы так привлекли Запад? Ну-ка, ну-ка, давайте-ка мы на вас посмотрим поближе…”»

В Лондоне Горбачев познакомился с премьер-министром Маргарет Тэтчер.

После успешной войны за Фолклендские острова она была в зените славы. Для своих солдат, отвоевавших захваченные аргентинцами острова, она была одновременно и богиней войны, и объектом самых смелых сексуальных фантазий. В их желании служить Маргарет Тэтчер и готовности идти на смерть был и несомненный эротический мотив.

«Мы обожали ее и сделали бы для нее все, что угодно, — говорил генерал Джулиан Томпсон, командовавший бригадой во время Фолклендской войны. — За последние сто лет я не могу назвать ни одного политика, помимо Уинстона Черчилля, который бы производил такое сильное впечатление на военных. Мы все любили ее за хладнокровие, энтузиазм и, позволю себе заметить, за то, что она очень красивая женщина. Да, это мы тоже высоко ценим».

Вообще говоря, многие находили премьер-министра Великобритании по-женски очень привлекательной. К тому времени дети Тэтчер уже стали взрослыми, но что-то в ней оставалось от девчонки — ее энтузиазм, энергия и темперамент…

«Я увидел ее в парламенте, — вспоминал один из министров, — она выглядела очень привлекательной. Она пропустила пару порций виски и раскраснелась, что ей очень шло. Она подошла, улыбаясь своей особой улыбкой, от нее доносился аромат дорогих духов и алкоголя».

Известно, что несколько министров, пользовавшихся успехом в дамском обществе, пытались завязать с ней внеслужебные отношения, но были с порога отвергнуты.

Она, пожалуй, сама не была готова к такой популярности, какая обрушилась на нее после войны. На дипломатическом приеме в Лондоне она стала выговаривать министру обороны за сокращение военного бюджета. Он довольно неуклюже пытался ее успокоить. Она, нацелившись пальцем прямо в министра, резким тоном сказала:

— Вы когда-нибудь выигрывали войну? А я вот выигрывала! Разгромив внешнего врага, она стала искать врага внутреннего, чтобы точно так же его сокрушить. Она начала борьбу с коммунизмом на мировой арене и с социализмом внутри страны. Иностранным гостям приходилось с ней нелегко.

Она усаживалась на краешке софы рядом с камином, который никогда не разжигали, и устремляла взор на гостя. Тот начинал разговор словами:

— Благодарю вас, госпожа премьер-министр, за то, что вы согласились принять меня…

Больше он ничего не успевал сказать. Тэтчер произносила полу-часовой монолог, не переводя дыхания. После чего потрясенный гость, уходя, бормотал:

— Какая женщина! Какая женщина!

Но Горбачев произвел на нее впечатление. Провожая его в аэропорту, Маргарет Тэтчер — в холодный день — стояла на взлетном поле без пальто, в черном костюме и в туфлях. Когда лайнер с советским лидером поднялся в воздух, премьер-министр зашла в офицерский бар:

— Черт возьми, закоченела, дайте водки. Летчики предложили виски.

— Ну уж нет, если Горбачева принимали, то выпьем водки! — отрезала премьер-министр.

И решительно опрокинула стопку — одним махом, по-русски.

Столь же необычная для профессионального политика человеческая нотка, свидетельствующая об особом отношении к Горбачеву, прорвалась у Тэтчер 19 августа 1991 года, в первый день путча, когда в сообщении ГКЧП прозвучало, что Горбачев не способен исполнять свои обязанности по состоянию здоровья. Она позвонила советскому послу в Лондоне Леониду Замятину:

— Нам с вами надо садиться в самолет, брать врачей, лететь в Москву. Горбачев болен! Ему нужна помощь.

Из всех политиков, изучавших в тот день поступавшую из Москвы обескураживающую информацию, одна Маргарет Тэтчер искренне обеспокоена была не политическим положением Горбачева, а его здоровьем. Как это непохоже на «железную леди»…

Внешняя канва их взаимоотношений известна. Тэтчер открыла Горбачева для Запада. Сразу поверила в его искренность, поддержала перестройку и вообще создала некую особую ауру вокруг Михаила Сергеевича. Помогла ему установить отношения с президентом США Рейганом, когда двое мужчин не знали, как заговорить друг с другом. Почему Тэтчер так заботилась о Горбачеве? И почему он так любил беседовать с Маргарет? Чисто политический расчет? Они спорили жестко и непримиримо, но друг на друга не обижались. Охотно советовались, но на излишние уступки не шли. И все же, когда Горбачев и Тэтчер встречались, между ними явно пробегала какая-то искра. Это не укрылось от чужих глаз и породило массу слухов и предположений.

— Я обнаружила, что он мне нравится, — признавалась Тэтчер. В любом случае у них было немного возможностей проявить свои искренние чувства. Так называемые встречи с глазу на глаз все равно происходили в присутствии переводчиков, дословно записывались и потом тщательно изучались. Да и оба они вели жизнь, которую можно считать образцом супружеской верности. Но одновременно они — люди, сжигаемые страстью.

Правда, это страсть другого толка — страсть к власти и к переменам. Вот в этом они были близки! Они люди сходного темперамента. И, окидывая внимательным взглядом окружающих в поисках равных себе, они приметили друг друга. В те годы они на голову, а то и на две возвышались над всеми остальными политиками.

При всей колоссальной разнице в происхождении Горбачев и Тэтчер очень похожи. Они начинали свою политическую карьеру под аплодисменты и закончили почти под проклятья. Они почитаемы за границей и нелюбимы дома. Они оставили след в истории.

Как ни печально это звучит, но самые выдающиеся политики XX столетия были безжалостно выброшены из политической жизни, едва выяснилось, что общество в них больше не нуждается. Это судьба Уинстона Черчилля и Шарля де Голля, Маргарет Тэтчер и Михаила Горбачева. А в частной жизни у Тэтчер был один мужчина. И одна женщина у Горбачева.