Восхождение самозваного принца - Роберт Энтони Сальваторе

— Что за чушь ты мелешь? — угрюмо спросил самозваный надсмотрщик.

— Способные видеть истинное положение вещей обречены на… — начал было Де'Уннеро, но потом плюнул, огляделся по сторонам и взмахнул руками. — Обречены… обречены на это! — выкрикнул он и, спрыгнув с низкой крыши, побежал по чавкающей грязи, покрывающей двор.

Первой мыслью Де'Уннеро было броситься к Садье и силой овладеть ею.

Однако что-то его остановило. Недавно маленькая певица сказала, что хотела бы завести ребенка, ребенка от Де'Уннеро. Она находилась в самом расцвете детородного возраста. Бывший монах довольно спокойно отнесся к ее желанию… пока как будто заново не увидел окружавшую их жизнь. Кого они могут вырастить, прозябая в этой дыре?

Церковь Абеля рисовала ад местом, где жарко пылает огонь, удушливо пахнет серой и где злобные чудовища мучают и терзают души грешников. Де'Уннеро же все больше склонялся к мысли, что ад подобен такому вот Туберову Ручью, где все дни похожи один на другой в своей безнадежности и бессмысленности.

В поисках выхода из этого состояния бывший монах бросился в лес, ломая на своем пути все ветки, до которых мог дотянуться. Задержавшись возле невысокого высохшего дерева, Де'Уннеро вспомнил боевые приемы, которым в совершенстве овладел в Санта-Мир-Абель. Его руки и ноги безостановочно двигались, напоминая ветряные мельницы. В считанные секунды мертвое дерево было разнесено в щепки и вырвано из земли.

Но даже это не принесло удовлетворения. Де'Уннеро направился дальше. Он попробовал петь, думая, что это успокоит его, как успокаивала музыка Садьи. Но в мозгу зазвучала совсем другая музыка — те самые демонические звуки, которыми певица выманивала тигра наружу. Поначалу бывший монах пытался заглушить их, изгнать из своего сознания, опасаясь, что его возбуждение может пробудить зверя.

Но именно это состояние заставляло мозг Де'Уннеро воспроизводить зловещую музыку. Он чувствовал, как его неодолимо влечет к этим гнусавым, леденящим душу звукам.

Не прошло и нескольких минут, а бывший монах уже мчался на четырех лапах, оставляя позади клочья разодранной одежды. Если бы он убил оленя, это дало бы выход его гневу. Если бы на его пути попался медведь, схватка с ним погасила бы его ярость.

Но судьба столкнула Де'Уннеро с двумя деревенскими охотниками, возвращавшимися после успешной охоты. Они несли на шесте добытого оленя, оставляя на земле капли оленьей крови.

Оставляя сладостный запах крови!

Тигр-оборотень вскочил на нижнюю ветку. Напружинившись всем телом, он полосатой молнией мелькнул в воздухе и в яростном прыжке обрушился на охотников… Когда замерло эхо, повторившее душераздирающие вопли, на земле лежали два изуродованных человеческих трупа.

Зверь был поглощен пиршеством, совсем забыв, что крики его жертв уже достигли Туберова Ручья.

Садья услышала знакомое неистовое рычание, потом недолгие предсмертные крики. Значит, тигр снова вырвался на свободу. Вместе с жителями Туберова Ручья она отправилась в лес, в ту сторону, откуда донеслись крики. В лес устремилось едва ли не все население деревни: самые сильные мужчины и немало женщин. Правда, все они находились в полном замешательстве и толком не знали, куда идти. Певица воспользовалась этим, велев им создать нечто вроде оборонительной цепи, чтобы в случае необходимости защищать подступы к деревне. Сама она вызвалась пойти на разведку.

Как и следовало ожидать, двое молодых парней, что были покрепче и посмелее остальных, начали с нею спорить. Тогда Садья великодушно позволила им сделать то же самое и с уверенным видом послала совсем в другом направлении.

Мысли певицы, продиравшейся меж деревьев, лихорадочно метались, ей невероятно трудно было привести их в порядок. Де'Уннеро сегодня должен был работать на починке крыши. В числе отправившихся на поиски его не было… Что за чушь! Зачем она пытается рассуждать, когда сердце сразу же подсказало ей ответ?

Садья обладала тонким слухом и ясно представляла себе, куда надо двигаться. И все-таки как разыскать его в этой чаще — тигра или человека, несущегося, не разбирая дороги?

Певице было необходимо привлечь себе на помощь удачу, и ей действительно повезло. Она горячо поблагодарила Бога, увидев первые следы, оставленные ее любимым, — клочья его одежды. Женщина подобрала эти клочки и, низко пригибаясь, побежала дальше. Довольно скоро она оказалась на месте трагедии — и увидела Де'Уннеро в обличии тигра.

Зверь повернулся к ней и глухо, угрожающе зарычал. Подумав, что ей, возможно, не следовало появляться здесь, Садья вскинула захваченную с собой лютню и заиграла тихую, нежную мелодию.

Тигр снова зарычал, выронил человеческую ногу, которую грыз, и, припав к земле, стал подкрадываться к женщине.

Та и не думала бежать. Садья продолжала играть, потом запела. Ее голос не раз обрывался, ибо певица знала, что обречена.

Однако она продолжала перебирать струны лютни и петь, вплетая в свою песню мольбу. Она умоляла Де'Уннеро не убивать ее. Тигр находился в каких-то десяти футах, на расстоянии одного прыжка. Сердце Садьи почти остановилась, а сама она едва не лишилась чувств, увидев, как могучий зверь присел на задние лапы, изготовившись к прыжку.

Но воля маленькой певицы была сильнее страха. Она продолжала играть и петь и уже почти охрипла, когда заметила, что ярость и напряжение стали покидать тигра.

Садья заиграла другую мелодию — ту, с помощью которой она обычно прогоняла зверя в лес, однако на этот раз Де'Уннеро никуда не побежал. Он стоял и пристально глядел на нее желтыми кошачьими глазами.

Потом она услышала, как хрустнули кости. Сдавленный стон подсказал ей, что началось обратное превращение.

Вскоре обнаженный Маркало Де'Уннеро лежал на земле, весь покрытый кровью убитых им охотников.

— Что ты наделал?!

Перекинув лютню на спину, Садья бросилась к своему возлюбленному.

Де'Уннеро взглянул на страшную картину содеянного и вновь зарычал, но уже человеческим голосом, в котором звучало безмерное отчаяние. Он запустил пальцы в свои черные волосы, потом в изнеможении прикрыл руками глаза.

Садья растирала ему плечи, пытаясь успокоить и одновременно пытаясь добиться от него ответа.

— Зачем ты это сделал, любовь моя?

Бывший монах застонал, и Садья распознала в его голосе глубокую ненависть и отвращение к самому себе.

— Как это произошло? — не унималась певица. — Ты должен мне рассказать!

Ответа не последовало.

— Как это могло случиться?

— А как это могло не случиться? — зарычал в ответ Де'Уннеро, брызгая слюной. — Более десяти лет я скитаюсь по глухим деревням, пытаясь выжить среди… таких, как они! — презрительно бросил он, махнув рукой в направлении Туберова Ручья.

В лесу послышались голоса, оборвавшие их разговор.