Уникальный элемент - Юлия Сергачева

— Его нельзя выпускать, понимаешь? Он страшный. Станет еще хуже, когда он выберется.

— Мы не знаем.

— Ты слышал его! Нет, на самом деле ты не слышал его… Он слишком долго живет. Простые человеческие радости уже не существуют для него. Он вырвется на свободу, и тогда… Тогда все наши горести покажутся сущей чепухой!

— Я хочу, чтобы он сказал, где сейчас Аянна.

— Ради этой девчонки ты готов рискнуть всем?

— А ты? Рискнешь собой и Дьенком?

— Мы выживем. Это неважно, что мое проклятие останется при мне, и я никогда не стану баронессой. Неважно, что Дьенку не узнать, кто он на самом деле. Зато мы будем вместе, понимаешь?

Выражение лица девушки пугало. Никогда прежде Брюс не видел ее такой. В расширенных глазах плескался непритворный страх.

— Что с тобой?

— А с тобой что?! Ты же видел его!

— Не в этом дело, — Брюс мотнул головой, заодно гоня собственные сомнения. — Тут что-то еще… Чего ты боишься?

— Ничего!

— Врешь!

— Да как ты смеешь?

— Как раз я и смею… Ты боишься… Вот оно что. Боишься, что узнав, кто он на самом деле, Дьенк покинет тебя? Потому что цельная личность, это не то же самое, что часть. Он может и разочароваться?

Брюс вдруг вспомнил Айкино лицо, растворенное тьмой. И такое же отчаяние в голосе:

«…даже если вернешься, то изменишься. И зачем тебе тогда я, все та же…»

— Да!! — с ненавистью закричала Элия. — Да! Боюсь! Вдруг он станет другим? И этому другому уже не нужна я… Такая.

— Какая?

— Предательница! Проклятая предательница!.. Маг прав, Дьенк ведь знает, что я привела его к магу, чтобы отдать… Отдать в качестве платы за свое избавление!! — она внезапно осипла и прекратила кричать. Принялась с силой вытирать обеими руками слезы, катившиеся по щекам, оставляя красные полосы. Заговорила хрипло: — Когда там… Возле Руин ты сказал, что маги собирают тени, я решила, что это шанс…

— А он привел тебя за тем же самым. По пути вы оба передумали… Вы квиты. А Дьенк по-прежнему здесь. Ты же сама это чувствуешь.

— Да… — она всхлипнула. — Здесь. Я чувствую…

Брюс беспомощно смотрел, как она плачет, и не знал, что еще сказать. Разве что… Он вдруг понял, что не выполнит договор. Потому что представил, что скажет Айка. Потому что опять кто-то более властный вынудил его уступить давлению… Потому что если он согласится, то станет другим человеком. И как этот другой посмотрит Айке в глаза?

И Брюс сделал шаг от пропасти.

— Хорошо, уходим.

— Нет, — внезапно возразила Элия ясным голосом. На щеках ее все еще блестели мокрые дорожки, но на застывшем лице царила непреклонная решимость. — Я передумала. Бросай.

— Ну знаешь… — Вот этого Брюс ожидал меньше всего и растерялся. — Ты все же определись.

— Бросай. Так всем будет лучше. Ты спасешь свою Айку.

— Элия…

— Да бросай же!! — закричала она так, что Брюс отшатнулся. — Это же невыносимо!! Это безумие какое-то!! Я не могу так!! Что бы мы ни сделали, какое бы решение ни приняли, все равно кому-то будет плохо! Дьенку, тебе, мне, всем людям!.. Я устала думать об этом!! Я никогда прежде… Никогда прежде такого не чувствовала… Это невыносимо!

— Ты боишься, — озаренный догадкой, выдохнул Брюс. — Ты учишься бояться за других. Сразу за всех.

— Не за всех… За себя. Бросай!

— Нет.

Она прыгнула с места, как кошка, выставив пальцы когтями. Брюс был готов к этому и шарахнулся прочь. Элия не отставала, запустив руку в голенище сапожка и вытаскивая нож. Где только запастись успела? У мага одолжила?

Брюс перехватил ее запястье. Дочь капитана оказалась не промах и явно усвоила уроки, потому что извернулась прежде, чем противник успел толком сомкнуть пальцы. Свистнул нож, отхватив прядь волос.

— Ты что? — прохрипел Брюс. — Спятила?

Кажется, она даже не слышала… Носком сапога поддела валявшийся под ногами металлический стержень, перехватила его в свободную руку, размахнулась и саданула там, где Брюс был еще мгновение назад. Брызнула бурая пыль. Стержень разлетелся вдребезги…

Но ржавая пыль запорошила Брюсу глаза, ослепив на мгновение. Он пошатнулся, оступился и упал навзничь… Откатился, легко перевалившись через слишком низкий поребрик…

И понял, что падает. Под ногами разверзлась пропасть.

Расставленные руки заскребли по камню, судорожно пытаясь зацепиться. По инерции Брюс сполз вниз, перекатившись через край колодца, и повис, зацепившись за бугристую кромку. Оплетенный металлом шар выпал из пальцев и, не разбившись, отлетел прочь.

Брюс, боясь дышать, проморгался.

Элия воздвиглась над ним, словно воплощенное проклятие. Лицо искажено, волосы растрепаны, в глазах — безумие… Занесла нож, чтобы ударить по пальцам беспомощного противника.

Заколебалась, наклоняясь ближе. Их взгляды встретились. Может, это и невозможно в сумраке, но Брюс различил отражение своих зрачков в ее глазах. А в них отчаянно кричащего Дьенка.

И вдруг Элия шарахнулась назад. Затвердевшее в ярости лицо размякло, словно воск. Растерянность скруглила жесткие черты.

— Брюс? — Она уронила нож и снова кинулась к Брюсу, вцепившись в закостеневшие пальцы. — Держись!

Брюс заскрежетал ступнями по внутренней стороне колодца. Дыхание снизу участилось, потянуло серой и дымом. Резко возросло давление. Висевший на шее камень заметно потяжелел. Перекрутившаяся цепочка лопнула, и камешек, скользнув по одежде, сгинул внизу.

Обе руки Брюса были заняты. Перехватить реликвию он не успел. Перевалился через край и распластался на полу, зажмурившись. Ему казалось, что гарь и пепел оседают внутри легких.

— Жаль… — Элия зачарованно смотрела в дыру.

Брюс поднялся на четвереньки. Его изрядно пошатывало от напряжения. Даже покрытый хлопьями ржавчины пол казался скользким.

— Он сказал… — Элия неотрывно смотрела на дыру. — Он сказал, что поможет Дьенку. А я должна проследить, чтобы ты не передумал. Чтобы ты выполнил договор… А если ты все же передумаешь, то я должна была столкнуть тебя вниз самого. Или убить, а потом столкнуть.

— За… зачем?

— Я не знаю. Еще он сказал, что если я пожелаю, то Дьенку он отдаст твое тело… Ну, после того, как все будет кончено. Он великий маг. Он смог бы это сделать. Он пообещал, что тело будет как новенькое, а Дьенку не нужно будет беспокоиться о том, что он развеется… Тогда Дьенк никогда не вспомнит, кто он на самом деле, и мы сможем жить счастливо… Смогли бы.

Брюс сглотнул. В легких, наверное, черным-черно. В голове, впрочем, тоже.

— М-да… Он был прав… Мое мнение определенно повлияло бы на твое решение.