Броненосцы победы. Топи их всех! - Вячеслав Коротин

"В конце концов, с нами крейсера адмирала Дева, а уж с ними вместе мы как-нибудь от этих храбрых наглецов отобьёмся…", — думал японский командующий.

Сводный отряд Ухтомского-Энквиста послушно склонился к востоку. Русские крейсера упорно продолжали преследование противника и не прекращали огня. "Баян" с "Богатырём" били по "Микасе", а остальные старались зацепить "Адзуму". "Микаса" был русским крейсерам конечно "не по зубам", но нужно было мешать ему стрелять, ни в коем случае нельзя было допускать, чтобы комендоры японского флагмана вели огонь в полигонных условиях, им должны были мешать всплески от падений снарядов, попадания (которых пока не было, но ведь только пока!), и вообще сама мысль о том, что в тебя стреляют должна мешать противнику наводить своё орудие так, как он умеет в идеале.

В общем, пока перестрелка шла безрезультатно для обеих сторон, но русские потихоньку приближались, и вскоре эффективность огня должна была возрасти. Что было бы не в пользу японских кораблей. Если, конечно, это произошло бы в ближайшее время…

Капитан первого ранга Фудзии, командир "Адзумо", "невозмутимо нервничал". То есть он конечно очень беспокоился на счёт дальнейшего развития событий, но, как положено самураю, вида не подавал. Хотя вполне возможно было и уйти без потерь и даже без попаданий, но можно было и не уйти вообще – достаточно и одного удачно выпущенного снаряда. Стоит потерять пару узлов и навлятся не только крейсера русских, но и их броненосцы, а это верная гибель. Благо, что пока попаданий не было…

— Смотрите! Что они делают!? — юный мичман Окунамия вытянул руку в направлении концевого крейсера русской колонны.

Из за кормы "Паллады" на большом ходу выскочил один истребитель… другой… третий… Курсом на "Адзуму".

— О боги! — выдохнул Фудзии. — Неужели они рискнут атаковать минами наши корабли? Днём? Не может быть! Не могут русские обезуметь до такой степени. С тридцати кабельтовых…

— Разрешите перенести огонь на миноносцы? — слегка нервничая спросил командира мичман. Фудзии холодно посмотрел на подчинённого:

— Это явный блеф. Именно этого они и добиваются, чтобы мы перестали обстреливать крейсера. Поэтому приказываю за истребителями следить, но пока не обстреливать. К тому же… Смотрите! — командир крейсера показал рукой на корабли адмирала Дева, они резко сбрасывали ход, давая возможность повреждённым "Микаса" и "Адзума" обогнать себя и прикрыть их от атакующих миноносцев. А четыре бронепалубных крейсера представляли из себя вполне надёжный "забор" для защиты даже от десятка миноносцев, не говоря уже о четырёх, которые шли в атаку. Естественно, что в сложившейся ситуации продолжать сближение с противником для русских истребителей было самоубийством и они дружно "притормозили", уменьшив скорость до четырнадцати узлов. Сыграть на нервах у японцев в этот раз не получилось. Но…

— Поднять сигнал "Иметь ход тринадцать узлов"! — Фелькерзам отдал приказ не отрываясь от бинокля.

— Ваше превосходительство, вряд ли все корабли отряда смогут поддерживать такой ход. — Успенский недоумённо смотрел на адмирала.

— Да не нужны нам сейчас все! — раздражённо оглянулся на командира броненосца командующий отрядом, — посмотрите что происходит: "собачки" сбросили ход и если мы сейчас резко сблизимся с ними, то можем подбить одну-другую. А там навалимся и доломаем… Это шанс! Поднимайте приказ и приготовьтесь начать пристрелку шестидюймовками.

Флажный сигнал взлетел на мачту "Полтавы" и через несколько минут она вместе с "Сисоем Великим" и "Навариным" стала потихоньку отрываться от более медленных "Нахимова" и "Александра".

— Уйдут они от нас, Дмитрий Густавович, — с сомнением в голосе заговорил Успенский глядя на слегка приблизившиеся, но реально непоражаемые крейсера Дева. — Играючи уйдут. Не достать нам их всерьёз с такой дистанции.

— Правильно, Иван Петрович, уйдут, — весело глянул на собеседника адмирал, — вот тогда-то наши миноносцы смогут атаковать их концевого. Так что выбор у японцев будет нелёгким: либо под наши тяжёлые пушки с их лёгкими корабликами, либо мину в борт. А может и то и другое…

— Ой не разделяю я вашего оптимизма… Вы думаете, что мы с тринадцатью узлами гарантировано догоним даже их повреждённые корабли?

— Совсем не уверен. Пока. Но ведь они под обстрелом наших крейсеров. Вполне могут и ход кому-то сбить. Хоть на время. Вот тогда мы себе локти искусаем, что вовремя не подобрались поближе…

А русские крейсера всё увереннее нащупывали дистанцию до японцев. Вот уже "Баян" угодил восьмидюймовым снарядом в барбет носовой башни "Микасы", и она замолчала, вот снова стали разгораться пожары на "Адзуме". даже "Изумруд" умудрился залепить снаряд в маленькую "Тацуту" на дистанции более тридцати кабельтов. Адмирал Тóго не стал искушать судьбу и поднял сигнал отряду "Повернуть влево всем вдруг". Изувеченные корабли стали выходить из-под огня и прикрыть их попытались крейсера отряда вице-адмирала Дева.

По своим тактико-техническим данным, крейсера типа "Такасаго" были весьма грозными кораблями – одни восьмидюймовые пушки на лёгких крейсерах чего стоят! Да и скорость была у них более чем приличная. но за всё надо платить. За своё мощное вооружение и высокую скорость хода "собачки" расплачивались "хрупкостью" корпуса и очень небольшой живучестью. Они не могли выдержать даже трети той огневой нагрузки, которую достаточно успешно держали их русские визави.

Русские уже были достаточно потрёпаны в этом бою, но их значительное водоизмещение и более рациональная защита позволили им поглотить огромное количество вражеских снарядов и остаться при этом в строю.

Попадания следовали одно за другим в оба крейсерских отряда и, зачастую, русским тоже доставалось здорово. После попадания восьмидюймового снаряда "Богатырь" запылал от второй трубы до кормы, замолчала вся его артиллерия расположенная в этом районе корабля. Но японцам приходилось похуже. Грохнул взрыв у боевой рубки "Нийтаки", на "Такасаго" удачным попаданием выбило почти все стодвадцатимиллиметровые пушки правого борта, "Кассаги" и "Читосе" горели… Но огонь никто не прекращал – отряду Дева нужно было прикрыть отход израненных "больших братьев" и несмотря на то, что концевого "Такасаго" уже взяли под обстрел подбирающиеся броненосцы Фелькерзама, японцы не собирались отворачивать с боевого курса. Во всяком случае в ближайшее время.

Вдруг, после нескольких попаданий, "Адзума" и "Тацута" практически одновременно отвернули влево, через минуту этот манёвр повторил и "Микаса" – корабли выходили из боя с русскими крейсерами, благо они уже достаточно оторвались от броненосцев третьего русского отряда, чтобы не опасаться попасть под их огонь. Четыре лёгких крейсера вице-адмирала Дева оставались одни против пяти больших крейсеров русских. Им предстояло прикрыть отход отряда командующего вчетвером… Нет! Уже втроём! — "Такасаго" получил очередной удар и тоже выкатился их строя в западном направлении. Увидев такое развитие событий адмирал Тóго скрипнув зубами приказал вернуться в боевую линию своим кораблям. "Тацута" и "Микаса" снова заняли свои места в строю, чтобы хотя бы часть снарядов оттянуть на себя. "Адзума" вернуться был пока (уже?) не в состоянии. Самый "неброненосный из броненосных крейсеров" японского флота получил слишком много, чтобы продолжать бой. Он продолжал отходить на норд-вест и, заметив это, четыре миноносца отряда кавторанга Баранова стали снова набирать узлы и подкрадываться к повреждённому крейсеру. Находящийся рядом "Такасаго" с выбитыми орудиями был неважной защитой. Скорее даже не защитой, а ещё одной потенциальной жертвой атаки. Правда были ещё четыре истребителя отряда капитана второго ранга Хиросе, они вполне могли отразить атаку русских миноносцев, но…