Шанс только один - Максим Шахов

– Это как? – удивился Максимов.

– Обычно, – пожал плечами Иван Петрович. – Одно дело по знакомству или с использованием служебного положения «прихватизировать» какое-нибудь предприятие, совсем другое – организовать его эффективную работу в рыночных условиях. Вообще говоря, на практике только третье поколение владельцев является эффективными собственниками.

– В смысле?

– Да смысл простой. Был, к примеру, в СССР магазин «Соки-воды». План, соцсоревнование и все такое. В общем, жили не тужили. Тут хлоп – приватизация. Директор извертелся, коллектив объегорил, эти самые «Соки-воды» прикарманил. И думал – все, кормушка до старости. Ан нет – рынок на дворе. За отопление плати, за свет плати – а тарифы взмыли до небес. Тут крутиться надо, думать, а наш директор только задницу начальству лизать привык. Годик промучился – и кирдык, прогорел. И попали «Соки-воды» к бандюкам. А те ребята простые – полмагазина отгородили и открыли еще и кафешку. И давай в ней паленую водку наразлив продавать. Год продают, два. И вроде все хорошо – и на отопление хватает, и на электричество, и на зарплату продавцам магазина. Но за это время в округе открылось еще с десяток кафе. И водка там лучше, и цены ниже. И со временем клиентура сошла на нет. Тут думать надо, а бандюки не могут – извилин мало. Может, еще пару лет по инерции свою кафешку с магазином продержат на плаву, но потом все равно прогорят. И купит бывшие «Соки-воды» тот, кто просчитал – кафешек с магазинами в округе море, а вот аптеки дешевой для расплодившихся собак нет. Вот этот-то третий и есть рожденный капитализмом в муках эффективный владелец.

– Ясно, – кивнул Максимов. – Так, а в «Старойле»-то владельцы вроде не менялись…

– Правильно, потому что в нефтяной промышленности инерция больше. И процессы там идут как бы в замедленном темпе.

– Понял. А конкретно что у них там с менеджментом не так?

– Конкретно – они сделали ставку на уже освоенные месторождения. С оборудованием, инфраструктурой и всем остальным. А новые компании за эти годы освоили новые. Только уже не по «совковой» технологии, а по западной. А это значит, что себестоимость бареля нефти у них в полтора-два раза ниже, чем у «Старойла».

– Так… Теперь понятно.

– Они, конечно, спохватились, но поздно – самые выгодные концессии уже отхватили другие. «Старойл» же взялся за освоение Самолинского месторождения.

– Это где?

– В Сибири, у черта на куличках. Но и тут они «лоханулись» – глубина залегания основного нефтеносного пласта там оказалась намного больше проектной. Отсюда дополнительные затраты. А кредиты-то надо скоро отдавать.

– Так они банкроты? – быстро спросил Максимов.

– Пока нет. Но это временно. Со следующего года будут существенно увеличены ставки налогов на нефтедобывающие компании. Плюс подойдет время выплат по кредитам, полученным на освоение Самолинского месторождения. Вот тогда-то «Старойл» точно обанкротится.

– Так! – вскрикнул Максимов. В его голове наконец мелькнула догадка. – Кажется, горячо!..

– Где горячо? – оглянулся на чайник «Тефаль» Иван Петрович.

– Я говорю… То есть я хочу спросить: если вдруг это Самолинское месторождение к черту взорвется – они ведь должны будут получить страховые выплаты, верно?

Коньяк развязал Хамзату язык. И он выболтал Руслану детали подготовки операции, своих сородичей командиры не гнушались. Огромные суммы в долларах, предназначенные на «зарплату» борцам за независмость Ичкерии, до этих самых борцов доходили редко. По дороге от исламских фондов до полевых командиров большая часть денег прилипала к чьим-то рукам. А баксы, которые все же доходили, как правило, оседали в карманах алчных амиров. С теми же, кто отваживался требовать зарплату, разговор был простой – автоматная очередь или удар тесака…

Не сразу, конечно, но все это до Руслана дошло. Разобрался он в механизмах чеченского национально-освободительного движения. А механизмы тут работали простые – нохча нохче, если они не члены одного тейпа, волк. А сыт тот волк, который сильнее.

На беду Руслана, его тейп был слабым. И тягаться с другими стаями тейпу Итаевых было не под силу. За время войны сильные тейпы стали еще сильнее. А членов слабых попросту использовали как пушечное мясо в кровавой мясорубке. Уцелевших, как Руслан, было мало. Зато каждый из уцелевших стоил теперь пятерых.

Закончилась война, Руслан покинул поредевший отряд. И начал работать на себя. Занимался тем, чем и любой нормальный нохча, – немножко рабами, немножко наркотиками. Развернуться сильно не мог, конкурентов было много. А к нефти подступиться даже не пытался – тут отряд нужен минимум в полста штыков для охраны «самоваров». А иначе алчные братья-нохчи мигом к Аллаху отправят.

В общем, стал Руслан одиноким волком. Не совсем одиноким, конечно, работал с двумя братьями. Но три человека – это не стая. Любой местечковый амир имеет в десять раз больше бойцов. Чуть что не так – порвет…

Умудренный опытом Руслан был осторожен и дожил до второй войны. Тут поневоле пришлось идти в свой прежний отряд. Война такая штука, что в одиночку не выживешь. Воевать Руслан умел. Поэтому и сам выжил, и своих двух братьев сохранил. Кончилась война, сразу увел их из отряда.

И снова стал промышлять самостоятельно. И долго держался на плаву, несмотря ни на что. А бывшего амира отряда Руслана тем временем зачистили. Это был шанс взять под контроль район, но сил у Руслана не хватило. Хадам Шиваев стал новым амиром. Тот самый, с которым Руслан плечо к плечу прошел две войны. Шансы были равны, но у Шиваева «штыков» оказалось побольше – десяток членов тейпа было под его командованием.

А федералы при поддержке «кадырбековских» предателей наседали все больше и больше. Совсем житья не стало «одиноким» волкам – Руслану с братьями. Работорговлю и наркотики местные ставленники нового президента республики Кадырбекова решили «приватизировать». А чтоб конкуренты не путались под ногами, навели федералов на убежище «одиноких» волков – пещеру в горах. Хорошо, Руслан звериным чутьем почувствовал неладное и успел с братьями ускользнуть. Но при этом лишился последней надежды хоть на какой-то заработок – в пещере пришлось бросить двух заложников.

Федералы заложников освободили, пещеру взорвали. И остался Руслан без пристанища и без денег – хоть волком вой. Или иди грабить своих. Тогда и решился он на отчаянный шаг – задумал уничтожить отряд Хадама Шиваева и стать местным амиром. Тогда бы деньги из исламских фондов потекли к нему. И худо-бедно можно было бы жить. Получил транш – убил пару федералов или какую-нибудь машину для галочки взорвал. Отчет отправил и жди следующего поступления.

И вот однажды ночью «одинокие» волки подкрались к отряду Шиваева. И внезапно напали. Удача была на стороне Руслана. Два гранатомета начинили десяток бойцов Хадама осколками. А безотказные «калаши» довершили дело. Да и добыча оказалась богатой.

Спрятав ее, Руслан распустил слух, что Хадама «зачистили» спецназовцы ГРУ в ходе секретного рейда. И объявил себя местным амиром. И уловка сработала – пару дней спустя Руслану передали через родственников, что его будет ждать в условленном месте посланец ГКО Ичкерии. То есть непримиримой оппозиции.