Заговор мерлина - Диана Уинн Джонс

— Придется на время взять это обратно, — задумчиво сказала она, кутаясь в ткань. Она, казалось, размышляла вслух, но в то же время обращалась и ко мне тоже. — Это вызовет серьезный дисбаланс.

Пока я ждала, что она скажет что-то еще, кто-то окликнул меня по имени изнутри гостевой спальни, и мне пришлось спешно улетать. Так всегда бывает, когда кто-то окликнет тебя по имени. Я летела назад так стремительно, что темная земля вихрем неслась подо мной, сливаясь в размытые полосы, и в кровать с латунными шишечками я приземлилась с размаху. Когда я села, у меня голова шла кругом. Но на этот раз я точно знала, что не сплю. Я ощущала под пальцами тонкие квадратики лоскутного одеяла и слышала, как дребезжат латунные прутья кровати и латунные карнизы над окнами.

— Кто здесь? Что вам нужно? — спросила я заплетающимся языком.

— А-а, услышала! — протянул кто-то довольным тоном, и несколько других голосов сказали:

— Это мы. Нам надо с тобой поговорить.

Откуда-то сбоку, от пола, лился свет, мерцающий и золотистый. Я так и не узнала, откуда он брался. Утром я посмотрела — там ничего не было. Я поморгала от света и уставилась прямо перед собой. На медной спинке в ногах кровати сидело престранное существо. Сидело и смотрело на меня блестящими розоватыми глазками. Существо было большое — не меньше здешней лохматой собаки, — и у него была выступающая грудь и длинные, вытянутые, свисающие конечности, похожие на крылья. Другие конечности, похожие на руки, держались за спинку кровати, а нечто похожее на лицо — или скорее на птичью голову — смотрело на меня. Однако самым странным показалось мне то, что оно — он — было абсолютно прозрачное. В смысле, я видела сквозь него точно так же, как сквозь ту даму во Внутреннем саду, но если она походила на туман или облако, то ночной гость был похож на воздушный шарик, надутый пустотой, слегка розоватый. Если бы не загадочный свет, лившийся снизу, я бы его и вовсе не увидела. И тут вдруг я заметила, что свет озаряет целую толпу других таких же существ, угнездившихся под потолком вдоль карнизов. Только те были поменьше и имели самую разную форму.

— Кто вы все? — спросила я.

— Я тот, кто обитает в чаше семейства Димбер, — серьезно ответил большой. — А те, кто сидит на карнизах, — обитатели других сосудов из числа Регалий. Мы обитаем в этих сосудах и творим волшебство по просьбе семейства Димбер с тех самых пор, как нас впервые призвали сотни лет тому назад. Мы хотим знать, справедливо это или нет.

— Ну да, рабство это или нет? — прочирикал один из тех, что сидели на карнизах.

— Мальчик нам сказал, что это рабство! — пропел другой.

— Мы были свободным народом, — добавил другой голосом, похожим на колокольчик, — а потом нас призвали и сковали магией!

— Так вот — может, это несправедливо? — спросил большой. — Мальчик говорит, что несправедливо. Он говорит, что в настоящее время в этой стране есть законы, которые запрещают одному разумному существу держать в плену другое или заставлять разумных существ работать против воли. Он говорит, что семейство Димбер действует незаконно. Ты с этим согласна?

«О господи!» — подумала я. Теперь я понимала, почему Регалии казались настолько живыми. Поняла я и то, откуда взялись те светящиеся пятнышки, так похожие на глаза. Это и были глаза, глаза Грундо. Он подглядывал за нами. Он и так уже разобиделся, а когда его отправили играть с Иззями, а меня повели показывать сокровища, это стало последней каплей.

— Погодите, дайте-ка разобраться, — медленно произнесла я. Соображать было трудно. У меня было такое ощущение, словно я наполовину осталась там, во Внутреннем саду. — Грундо сказал вам, что семейство Димбер вас поработило, верно? И теперь вам приходится жить в чаше и других сосудах и творить волшебство всякий раз, как вас попросят. Как же им удалось заставить вас вселиться в эти предметы?

— С помощью заклятий и ритуалов, — сказало большое создание. — Когда-то давным-давно я вольно парил в своей зеленой изгороди, как вдруг меня втянуло в чашу и сила моя оказалась во власти Элизы Димбер. И с другими было то же самое, только их пленили другие ведьмы семейства Димбер.

— У нас не было выбора! — запищали те, что сидели на карнизах. — На нас наложили сильное заклятие!

— Но ведь это было давно, верно? — спросила я. — Должно быть, тогда были другие законы. И я не уверена, что это рабство. Они вознаграждали вас, разве нет?

Создания, сидевшие на карнизах, снова разразились чириканьем, точно птицы на ветках.

— Они дают нам кровь! — пищал один, а другой пищал:

— Но кровь — неподходящая пища для нас! Еще один свистел:

— Зачем нам награда? Мы и не хотели работать! Совсем маленький отвечал:

— Разве жить в роскошном сосуде — не награда? А остальные верещали в ответ:

— Свобода лучше!

Еще один, средних размеров, пропел:

— Но мы бы давно уже умерли, если бы не заклятия и не кровь!

— Это все правда, — сказал большой, с важностью глядя на меня, — но мальчик сказал, что это рабство, потому что нас никто не спрашивал, хотим мы этого или нет.

— Да, пожалуй, по-своему это правда, — вынуждена была согласиться я. — Но почему вы явились ко мне?

— Комната мальчика окружена непроницаемой защитой, — пропело существо средних размеров на карнизе. — Мы не можем туда войти.

Это меня не удивило. Если бы мне пришлось всю ночь спать по соседству с Иззями, я бы тоже позаботилась о том, чтобы ко мне никто не смог войти. Меня слегка удивило то, что это сумел сделать Грундо, но, с другой стороны, Грундо, похоже, сам не знает, на что он способен, пока не сделает этого. И тем не менее…

— Не понимаю, — сказала я. — Если Грундо уже сказал вам все это, вы пришли ко мне затем, чтобы выслушать другое мнение, или за чем-то еще?

— Он посоветовал нам поговорить с Хепзибой или с Джудит Димбер, — ответило самое большое создание. — Но они никогда не замечали, что мы существуем. Они спали, и мы не могли заставить их услышать нас. А нам надо знать, стоит ли выполнять вторую часть того, что посоветовал мальчик.

— Ой-ей! — ужаснулась я. — А что же еще сказал вам Грундо?

— Чтобы мы оставили сокровища и перестали выполнять приказы семейства Димбер! — прочирикал маленький С карниза.

Остальные тоже загомонили. Из десятка прозрачных Пульсирующих горлышек вырывалось: «Хороший совет!», «Плохой совет!» или «Никто прежде не давал нам советов!» и «Нас раньше вообще никто не замечал!» Это было как Дерево, усеянное воробьями, пока наконец слово опять не взял большой.

Он стал теребить и мять свои «крылья», в точности как Джудит поправляла и дергала свою сиреневую шаль. Когда он принялся это делать, чириканье тут же улеглось.

— Заглядывая в будущее, — сказал он, — с учетом того, что грядет, нам, пожалуй, следует принять совет мальчика!