Незавидная невеста - Оксана Гринберга

Толпа оказалась приличной, запружена была вся площадь перед собором, но особой популярностью пользовались ступени, на которых не осталось ни одного живого места.

Правда, внутрь никого не пускали, хотя массивные дубовые двери были приветливо распахнуты, а к ним вела красная ковровая дорожка. Я уже знала, что впереди нас ждала закрытая служба, которую собирался провести сам архиепископ Плесби.

Король и несколько десятков удостоившихся приглашения гостей к этому времени должны были прибыть. Из соображений безопасности мы разделились — их кареты отъехали от дворца, когда девушки только собирались на крыльце. Зато теперь Брайн Стенвей с группой придворных дожидались нас внутри, и я понадеялась на то, что среди них будет и герцог Раткрафт. Мы же стали подниматься по ступеням, кидая монетки приветствовавшим королевских избранниц столичным жителям.

Оказалось, это была древняя традиция.

Монетки этим утром прислал мне Джеймс Стенвей вместе с коротким посланием, в котором сообщал, что отбыл из дворца по государственным делам, но планировал приехать в собор, где мы с ним и встретимся. К тому же он слал мне книгу по Высшей Магии и роскошный букет цветов, к которому прилагалась еще одна записка, на этот раз куда более лаконичная.

«Думал о тебе всю ночь», — вот что было в ней написано, и это бросило меня в краску.

Пришедшая как всегда навестить меня с утра леди Виторина одобрительно кивнула, заметив подарки Джеймса Стенвея, а потом уставилась, подозреваю, на покрасневшую меня.

Неожиданно ее взгляд потеплел, и она заявила, что Боги не даровали ей мужа и семью, зато щедро одарили ее сыновьями. После гибели их родителей леди Виторина вырастила двух мальчиков королевских кровей — Брайна и Джеймса, — а теперь она растит близнецов. И еще — она искренне желает счастья всем своим сыновьям и надеется, что они обретут то, чего она была лишена.

Семью.

Затем посмотрела на меня с таким видом, что я смутилась еще сильнее. Так, словно леди Виторина была строгой матерью, которая оценивала будущую невестку, размышляя, достаточно ли она — я! — хороша для одного из ее горячо любимых сыновей.

Но так ничего и не сказав, леди Виторина сменила тему. Пояснила, что Джеймс прислал мне монетки, чтобы я раздала их беднякам, которые соберутся на ступенях Собора.

…И я это делала — вкладывала в тянущиеся к нам руки или же кидала в толпу, которую старательно теснили гвардейцы, прикрикивая, чтобы не напирали. Такие же монетки бросали идущие рядом со мной Тэль и Элиза и другие девушки.

Первой, конечно же, с царственным видом выступала Бэсси Берналь, подхватив под руку Лауру Итьен, казавшуюся бледной тенью признанной столичной красавицы. За ними шли неразлучные подруги Эстель Маклахан и Дора Браммер, а потом уже мы с Тэль и Элизой, после чего и остальные, замешкавшиеся возле карет.

И я, поглядывая на толпу за спинами гвардейцев, думала о том, что у меня нет никакой возможности сбежать и встретиться с Мэтью. Да и где бы я стала его искать в этом море людей?!

Внезапно в толпе что-то произошло. Причем совсем близко от нас, где-то с правой стороны. Народ пришел в движение, люди подалась сперва вперед, а затем в разные стороны, и почти сразу же в поднявшемся гуле голосов я услышала наполненный страданиями крик.

Затем кто-то истерически завопил, что человек умирает и ему срочно нужна помощь! Но ему тут же стал вторить еще один голос, кричавший, что это смертельная зараза и нужно всем поскорее отсюда бежать!..

Дружно и истерически зарыдали женщины; толпа еще сильнее подалась в стороны, тесня нашу охрану. Те все-таки отступили, принявшись теснить уже нас, накидывая на нас защитные заклинания.

В неожиданно образовавшемся просвете я разглядела, что именно произошло.

Заметила на освободившейся ступени бьющегося в судорогах бедно одетого мужчину и желтую пену, идущую у него изо рта, в тот же самый момент осознав, что с ним случилось.

Потому что уже видела такое и раньше.

— Желтая Смерть! — сказала я застывшей рядом со мной с встревоженным лицом Элизе. — Она пришла, чтобы забрать того несчастного… Пустите меня! — накинулась на магов, которые не только не давали нам подойти к бедняге, но и сами не собирались ему помогать.

Видимо, решили, что это не их ума дело. Им поручено оберегать избранниц, а остальное их не касается.

«Остальным» был бездомный бродяга — все его бросили, и на переполненной людьми площади он умирал в одиночку.

— Сейчас же нас пропустите! — внезапно раздался звонкий, уверенный голос принцессы, потому что я вновь попыталась прорваться, но мне не дали. — Разойдитесь!.. Именем королевской семьи Визмора, я приказываю нас пропустить!..

Маги, охранявшие нас с Элизой, пусть неохотно, но все же расступились, а затем принялись теснить толпу, давая нам возможность подойти к бьющемуся в агонии человеку.

Он был стар и грязен, и от него несло бедностью и отчаянием. А еще — дыханием приближающейся смерти.

— Не стоит!.. — произнес над моим ухом кто-то из охраны. Кажется, один из магов, приставленных ко мне Джеймсом Стенвеем. — Ему уже ничем не помочь.

Но я лишь упрямо помотала головой. Затем нырнула в магические потоки, готовясь активировать целительское заклинание. Тут изо рта несчастного снова пошла желтая пена, на что Тэль, кинувшаяся было за нами, отшатнулась. К тому же мы с Элизой удосужились ядовитого комментария от подошедшей Бэсси, заявившей, что не королевское это дело — возиться с такой грязью.

Но мы все же возились.

Я — потому что у меня были собственные счеты с Желтой Смертью, и эти счеты были далеко не в мою пользу. Принцесса Визморская — потому что иначе она не могла. Я давно уже поняла, что сердце Элизы наполнено добротой и состраданием, и это нисколько не напускное, а искреннее, настоящее.

Именно поэтому мы опустились перед бездомным на колени, хотя стоявший рядом с нами страж упрямо твердил, что бедняге уже ничем не помочь. Лучше оставить его Богам, а самим идти в собор, как сделали остальные избранницы, и заняться делом — попытаться произвести впечатление на короля Арондела.

Но мы не стали его слушать и впечатление производить не спешили, все еще надеясь хоть как-то помочь несчастному.

Оказалось, Элиза тоже обладала целительскими навыками. Принялась рьяно мне помогать, хотя я довольно быстро поняла, что проиграю и третью схватку с Желтой Смертью. Чувствовала, как она забирала очередную жизнь, несмотря на все наши усилия.

Но мы хотя бы смогли облегчить ужасные муки бедняги. Вливали в его тело магию, снимая боль, потому что наркотик поражал нервную систему, причиняя ему жуткие муки.

Кажется, к нам спешила задержавшаяся у карет Харриет — я видела, как совсем близко промелькнул край ее светло-орехового платья, и вспомнила, что она тоже маг и даже учится в столичной Академии.

Но она не успела, потому что бродяга неожиданно успокоился. Затих под нашими руками, взглянув на нас вполне осмысленным взглядом — его тело перестало страдать. А затем через пару секунд и его душа, потому что она отправилась на небеса.