Псион - Джоан Виндж

— Нас оповестил по радиосвязи некто Зибелинг…

— Зибелинг! Он в порядке?

— Насколько мне известно. Мы получили его сигнал сразу после катастрофы — он сообщил, что ему удалось каким-то образом повернуть планы псионов Рубая против них самих. Мы послали в город подкрепление из сил безопасности. Они должны вернуться с минуты на минуту…

Что-то зажужжало на его столе, он повернулся и сказал в микрофон интеркома:

— Джоральмен.

Я закрыл глаза и попытался сконцентрироваться на том, что только что услышал. С Зибелингом все в порядке. Значит, каким-то образом ему удалось использовать Рубая, а Джули помогала ему. Нужно найти их, но в голове такой шум: терминал управления шахт заполнен парализующим газом, сотни людей подверглись его воздействию, газ проник во все уровни терминала. Я махнул рукой, сообразив, что для меня самое лучшее сейчас — передохнуть.

Джоральмен вышел, сказав мне что-то, чего я толком не расслышал.

Оставшись один, я вскоре провалился в мертвый тяжелый сон.

Неизвестно, сколько я проспал; приподнявшись на кровати, когда открылась дверь, я уже знал, кто сейчас предстанет передо мной.

— Кот! — сказал Зибелинг. Его украшала аура, раза в два более яркая, чем у Джоральмена. Он выглядел счастливым, и это трудно было не заметить. Я потер глаза, соображая, что то сияние, которое видно вокруг его головы, вовсе не реальный свет.

Зибелинг подбежал ко мне и обнял, как старого друга, потерянного, как казалось, уже навсегда. Я заорал и оттолкнул его, ошпаренный болью в спине.

Зибелинг опустил руки, пораженный моей неожиданной реакцией. Стараясь ровно держать голос, в поисках улыбки на собственных губах, я сказал:

— Привет, док. Похоже, вы впервые не прочь меня лицезреть.

Чувство вины в его ауре полыхнуло малиновым. И я соврал бы, если бы утверждал, что мне до этого нет дела. Он набрал воздуха и сказал:

— Джули рассказала мне все… Я хочу посмотреть твою спину.

Я расстегнул куртку и снял ее. Слышалось сосредоточенное дыхание Зибелинга.

— Ожоги второй и третьей степени! И они оставили их в таком состоянии?!

— В том-то и дело. — Я надел куртку, не предполагая, какая дикая боль последует за этим.

Зибелинг посмотрел на Джоральмена железным взглядом:

— Варварство! Да как вы можете?

— Он не виноват, — возразил я. — Он помешал бы этому, если б мог.

Зибелинг кивнул с мрачным выражением лица.

— Тогда помогите мне проследить, чтобы он получил необходимое лечение.

Джоральмен разглядывал узоры на ковре.

— Учитывая все обстоятельства, это не так просто… — Он покраснел.

Зибелинг собирался что-то сказать, но передумал.

— Где Джули? Разве она не приехала с вами? — Я был рад сменить тему на что-то более приятное.

— Нет. — Зибелинг с тревогой посмотрел на меня. — Разве она не здесь? — В его голове забил сигнал тревоги:

— Где Рубай? Что произошло?

— Ему удалось скрыться. Я думал, вы…

— О Боже, ради всего святого, где же они? — Его охватила паника. — Что он сделал с ней?

— Кажется, я догадываюсь, — медленно сказал Джоральмен. — Я слышал, что потерян контроль над системой планетного щита. Она не отвечает на приказы центра, таким образом, никто не может ни покинуть Синдер, ни прибыть сюда. Мы заперты, как мухи в бутылке. Кому-то удалось проникнуть в головной компьютер и изменить программу.

Я не сомневался:

— Это Рубай. Он что-то успел сделать в центре управления. Но как мы можем определить, где он?

— Скорее всего, в центре управления связью, — сказал Джоральмен. — При его способностях он может управлять всем именно оттуда. Даже при неудаче первоначального плана теперь он может держать весь Синдер в заложниках. — Он нашел кнопку интеркома. — Мне нужно переговорить с кем-нибудь из руководства… Да, это Джоральмен.

Он вызвал Кильходу. Этот голос мне не забыть никогда.

— …Если им было известно так много, — говорил этот голос, — почему они не остановили это раньше, если для этого явились сюда?

— Ты же помнишь, Киль, что говорил мальчик: они были отрезаны, они не могли послать сообщение… Потом я введу тебя в курс дела. Послушай, Танаки уже вернулся в системный центр? Встретимся там. — Он помолчал. — Еще одно, не в службу, а в дружбу. Дай мне слово, что, кого бы я ни привел с собой, ты будешь нем, как рыба.

Кильхода мрачно хмыкнул:

— Опять этот мальчишка… Черт возьми. Тебе прекрасно известно, что он собственность шахт! Речь, конечно, о нем?

— Здесь находятся лишь агенты Службы Безопасности. Ну так что — ты можешь мне это пообещать?

Последовала долгая пауза, затем Кильхода произнес:

— Обещаю. — Он хотел сказать еще что-то, но передумал. — Встретимся через пятнадцать минут, потому что Танаки пока не вернулся.

— Хорошо. — Джоральмен отключил связь и посмотрел на меня. — Это все, что я могу сделать, Кот. Мы вернемся в системный центр и присоединимся к остальным.

Зибелинг напряженно кивнул, сухо глядя на Джоральмена. Тот с виноватым видом пожал плечами.

— Боюсь, это единственное, что нам остается. Кстати, не желаете ли составить мне компанию? — Он передал Зибелингу чашку, сняв ее с крышки графина — там их было полно. Я сел, и он налил мне тоже. Я сделал длинный глоток, хотелось, чтобы исчезли все мои внутренние ощущения. Джоральмен налил еще немного себе и Зибелингу.

— Кстати, — сказал он, — меня зовут Мид Джоральмен, я главный специалист по закупкам в этой структуре. Кажется, нас не представили друг другу.

— Ардан Зибелинг, — они пожали друг другу руки, при этом Зибелинг старался не показывать своего раздражения.

Я чувствовал, что он подыскивает, что сказать, чтобы занять мысли.

— Честно говоря, мне не кажется, что вас очень расстраивает то, что здесь происходит.

— Вы имеете в виду, что, несмотря на все ваши усилия, вы сейчас находитесь на верхушке самой дорогой груды булыжников в этой части Галактики? — Он пожал плечами и сел за свой стол; его голос слегка понизился. — Я не удивлен, доктор Зибелинг… Признаюсь вам, это не первый мой глоток за сегодняшний день. Я весь день пью за мое скорейшее увольнение отсюда. К тому же эта гадость, которую мы пьем, хороша тем, что наутро не болит голова. — Он откинулся в кресле, рассматривая голографические изображения на стене. — И до того, как вы станете обвинять меня в том, что я бегу с тонущего корабля, я позволю себе заметить, что мое желание в данном случае — не прихоть, в противоположность тому, которое возникло сегодня днем. Придет время… — Он посмотрел на меня.