Дрожь земли - Роман Глушков

Едва Жнец очутился на воле, пол под нами вновь выровнялся, а вибрация уменьшилась до вполне терпимой – примерно как при езде на старом отечественном автомобиле по проселочной дороге. Теперь можно было без опаски подняться на ноги, но мы продолжали сидеть у своих стоек, завороженно глядя на экраны. На них творилось нечто совершенно невообразимое. Как говаривали слагатели древнерусских былин: «Ни в сказке сказать, ни пером описать».

Масса гиганта была такой, что его рубчатый след имел глубину не меньше полудюжины метров. Видеокамеры гарпий и Жнеца бесстрастно фиксировали, как тот прокладывает в керченской степи траншею шириной с Москву-реку, оставляя у нее на дне лишь щебень вперемешку с утрамбованным до каменной твердости грунтом. Однако разумеется, что происходящее за кормой «миротворца» интересовало нас значительно меньше, чем то, что находилось у него прямо по курсу. Вот уж где действительно было чему ужасаться! И в то же время отвести взор от этого зрелища не мог ни один из нас. Оно гипнотизировало и захватывало дух, особенно при осознании того, что весь этот адский бедлам творился, так сказать, в прямом эфире, совсем неподалеку от нас.

Двигаясь со скоростью около двадцати пяти – тридцати километров в час, махина даже не вздрагивала, когда наезжала на объекты высотой до трети диаметра ее переднего колеса. Одинокие скалы, руины, металлоконструкции и прочий «мусор» после столкновения со Жнецом попросту исчезали. Небольшие овраги и впадины он перечеркивал своим следом, как колесо пересекающего пахоту трактора перечеркивает на ней борозды. Объекты погабаритнее – в половину своего колесного диаметра, – титан тоже крушил и вминал в землю, но те уже давали о себе знать кратковременной встряской. Еще более крупные объекты, вроде заметных возвышенностей и внушительных расщелин, Жнец огибал стороной. Очевидно, программа его испытательного рейда была проработана столь педантично, что в ней учитывалось каждое сколько-нибудь серьезное препятствие и путь его объезда.

Впрочем, для расстояния, разделявшего Ангар и Цитадель, рассчитать оптимальный маршрут было не так уж сложно. И потому Мерлин, скорее всего, не ошибался: через пару часов оплот Ордена действительно имел все шансы быть стертым с лица земли, вместе со своими оборонительными рубежами. Достигнув нужного района, Жнец начнет просто-напросто носиться кругами. И вскоре на месте неприступной Цитадели останется лишь ровная, укатанная площадка, вполне подходящая для строительства объекта величиной со стадион. Если, конечно, у кого-нибудь хватит совести возводить какие-либо постройки на перемолотых костях десятков сталкеров.

Как человек здравомыслящий, я осознавал, что нет в мире металла, из которого было бы возможно создать действующую машину такого размера. Стоящую на месте механизированную крепость – еще куда ни шло. Но не каток, способный перемещаться с приличной скоростью по пересеченной местности. Про двигатель Жнеца умолчим. Столь мощные источники энергии редки и в Пятизонье, но здесь их существование куда более вероятно, чем за внешним периметром Барьера. Речь идет о банальном сопротивлении материалов – нагрузке, какую должны выдерживать узлы и механизмы стального исполина такого запредельного веса. Даже в Узле сталь не закалялась до такой сверхпрочной кондиции. На протяжении шести лет это регулярно доказывали сталкеры, уничтожающие биомехов ручным стрелковым оружием. Мы собственными глазами видели, из чего собирали Жнеца – из обычного подножного металлолома. И вот теперь он, сопровождаемый эскадрильей авиаботов, мчался вперед, покрывая километр за километром, и при этом вовсе не думал рассыпаться на части.

Мистика? Вряд ли. Больше походило на то, что мы попросту еще многого не знали. И, весьма вероятно, так никогда и не узнаем…

Как долго мы просидели, таращась на мониторы, одному Дьяволу известно. Время, которое снаружи неслось неудержимо, как и наша трехколесная тюрьма, в центре связи будто остановилось. Но, так или иначе, момент осознания того, что все творящееся вокруг нас – не бред, а реальность, – все-таки наступил.

И осознали мы не только это. Едва я и Ипат вновь очутились на ногах, как тут же вспомнили о том, что должно произойти, когда мы с ним снова окажемся на поверхности. А ведь именно это и произошло, едва лишь Жнец выбрался из Ангара на солнечный свет.

Наверняка вам доводилось видеть хотя бы один классический вестерн, и мне не надо рассказывать о том, как проходят там ковбойские дуэли. Помните небось: два суровых, насупившихся мужика в шляпах стоят перед салуном и, буравя друг друга взглядами, держат руки у кобур с револьверами. Прищуренные веки подергиваются, губы сжаты, колени чуть согнуты, пальцы нервозно подрагивают. Чей кольт сегодня окажется быстрее, а от кого удача окончательно отвернулась? Все решится по условному сигналу, который вот-вот раздастся, и закончится спустя буквально секунду…

Мы с Ипатом, конечно, не были ни Клинтом Иствудом, ни Ли Ван Клифом; ну, разве что я со своим длинноствольным кольтом-анакондой немного смахивал на стрелка с Дикого Запада. Но выглядели мы в данную минуту почти как эта парочка в ее легендарном противостоянии из не менее легендарного вестерна «Хороший, плохой, злой». Правда, наше противостояние продлилось куда меньше и завершилось на гораздо более оптимистичной ноте. Хотя за те полминуты, что мы взирали друг на друга пронзительными, немигающими взорами и гадали, кто из нас первым вскинет оружие, с меня сошло семь, а то и больше потов. Как, впрочем, и с рыцаря. Но самое забавное, что наша «дуэль нервов» осталась совершенно незамеченной Динарой и Жориком. Пока кавалер помогал даме подняться с пола, они оба продолжали смотреть на экраны и, кажется, даже не подозревали о том, что позади них вот-вот прольется кровь…

По крайней мере я не сомневался в том, что она прольется. Но каково было мое изумление, когда Ипат вдруг отвел глаза и, не делая резких движений, повернулся ко мне спиной. А затем приблизился к Мерлину и осведомился:

– Эй, сталкер, ты там еще живой или как?

Пожарский, который все последнее время пребывал в отрешенном состоянии, разлепил веки и уставился на мнемотехника. После чего один из второстепенных экранов посветлел, и на нем возникло очередное послание:

«Я жив. О чем весьма сожалею. Надеюсь, ты все-таки решил меня убить?»

Я и прочие насторожились, но остались на местах. Да и наша повторная попытка встать между Семеном и узловиком все равно ни к чему бы не привела. Сейчас мы просто не успеем этого сделать. Ипат убьет Мерлина, а мгновением позже я всажу Ипату в затылок пулю. Что станет вполне справедливой, но, увы, безнадежно запоздалой местью.

– И не мечтай! – огрызнулся узловик. Чем, надо признать, вновь меня удивил и отчасти даже порадовал. – Лучше скажи, как мне остановить эту штуковину. Мы ведь попали в центр связи, а значит, теоретически можем попасть и в генераторный отсек.

«Это невозможно, – повторил Семен. – Он изолирован, и в него нет доступа даже ботам».

– Но это же двигатель, – заметил Ипат. – Он не может быть полностью изолированным от прочих систем Жнеца. К генератору непременно должна подходить уйма всяких коммуникаций, да и сам Умник ведь как-то туда попадает?