Лис - Михаил Нисенбаум

учеников. Но почему же по коридорам ГФЮУ нет-нет да и проскочит слушок, дескать, кто-то получил взятку, кому-то поставили зачет после звонка в деканат, а кого-то отчислили из мести? А вдруг не все слухи – слухи?

Давайте разберемся. Пусть каждый, кто сталкивается с беззаконием и несправедливостью в стенах любимой альма матер, расскажет здесь правду. А правда сделает свое дело, и тогда в колыбели правоведения воцарятся честность, уважение к порядку и закон.

Тишина. Черная, с красными подпалинами. А чему удивляться? Кто и откуда узнает про его сайт? Кому придет в голову набрать именно такое сочетание букв: femidy.net? На восьмой день счетчик показал двух посетителей, анонимных невидимок: пришли две крысы, понюхали и ушли.

Заканчивался бессолнечный декабрь. По утрам за окном – та же темень, что и на сайте. За завтраком слушали радио. В новостях сообщили о том, что во Владивостоке у подъезда собственного дома кто-то застрелил бывшего вице-губернатора. Накануне мать рассуждала, мол, в наше время в госорганах работать надежнее.

– Вот тебе, бабушка, и госструктуры, – сказал Василий, посыпая сахаром поляну ржаной горбушки. – Сама надежность.

– Воровать не надо! – воскликнула Анастасия Васильевна. – Людей обижать не надо.

– Может, не он воровал. Может, он воров как раз к стенке прижал.

– Господи, куда мы катимся. Живем, как на войне. Ты бы хоть маслом хлеб помазал.

•

Толпа людей у метро запуталась в сетях снега. Закрылась сессия, промелькнули каникулы, а сайт по-прежнему был мертв. Наконец Сольцев решил действовать. На переменах и после занятий он обегал все этажи, расклеивая листовки с объявлением: «Все, кому не терпится обсудить жизнь нашего университета, заходите на сайт». И адрес – femidy.net. Этот текст Сольцев презирал за трусливую аккуратность выражения. Но стоило написать «вся правда об университете», «честный разговор» и что-то в этом роде, листовка сразу приобретала вид опасной прокламации. Оно бы и славно, да только у любого кабинета, с любой доски объявлений такое сорвут в две секунды. А так инспектор Анна Богдановна, столкнувшись с Сольцевым у дверей собственной комнаты, добродушно посмотрела на приклеенную страничку и спросила:

– Это про интернет? Отлично, умница, Васек, всем ребятам пример.

Сольцев смущенно хмыкнул. У Анны Богдановны, скорее всего, и компьютера-то нет, не то что интернета.

По дороге домой он видел, что солнце прорубило в облаках морозную полынью.

К вечеру счетчик дрогнул и заморгал цифрами. Черные страницы наводнили невидимки. Они шныряли со вкладки на вкладку, не произнося ни слова, не издавая не звука. Василий Сольцев, следя за беззвучными визитерами, чувствовал щекочущий холодок признания. На другой день поток невидимок усилился, но ненадолго – за пару дней толпа превратилась в группу экскурсантов, от которой осталась пара душ, как и прежде, незримых.

Демиург Сольцев впал в отчаяние. Никто никого не разоблачал, не исповедовался, не делился опытом, даже не болтал по пустякам. Его дворец виртуальной справедливости стоял пустой, как ад после Страшного суда. Но почему? Может, посетителей отпугивала чернота стен? Или отсутствие фотографий?

Тут бы и утихомириться правдолюбцу, забыть про свой замок разоблачений и жить дальше. Это было бы лучше, несравненно лучше. Впрочем, если бы люди прислушивались ко всем подсказкам судьбы, то и не было бы никаких людей. Собираешься извлекать уроки из всех чужих ошибок – не покидай материнскую утробу. Так или иначе, поздним вечером в конце марта в уме Василия Сольцева проскочила искра.

Прикоснувшись к своим волосам, Василий получил сухой разряд и от неожиданности подпрыгнул. Вероятно, это была последняя подсказка, но и ее ужаленный собственным электричеством студент к сведению не принял. Вспыхнула настольная лампочка, защелкали, точно осыпающаяся галька, черные клавиши:

– Страх и ненависть в ГФЮУ

– Препод всегда прав

– Студент – тварь дрожащая?

– Монстры нашей деревушки

– Методист, на чьей ты стороне?

На черном пустыре сайта, как из-под земли, возникли семь форумов, семь вече, семь конвентов. Да что там конвенты. Таких конвентов здесь будут сотни. Главное не это. Главное, что на каждой площади, в каждом зале, на каждой трибуне появился человек. Откуда? Ниоткуда. Из ночной темноты. Из наэлектризованного воображения, из тех самых искр, сверкая доспехами, выскакивали двойники Сольцева, счастливые дети вымысла:

Комиссар Мерде, 1 курс

Фредди Крюков, 3 курс

Голос Разума, 2 курс

Варвара Груббе, 1 курс

Сачок-ботаник, 4 курс

Странные эти персонажи, вместо того чтобы оглядеться и тишком постоять в каком-нибудь темном углу, громко и возмущенно заговорили, причем не друг с другом, а с кем-то еще более невидимым, чем они сами. Например, оратор по имени Голос Разума поднялся на трибуну в пустом зале, где у входа висела вывеска про дрожащую тварь, откашлялся и завел такую речь:

– Отмотав одиннадцать лет в средней школе общего режима, мы вышли на свободу взрослыми людьми. Мы сами выбрали, работать ли, учиться или совмещать то и другое. Почему же вопрос, как с нами обращаться, до сих пор не решен? Почему для Седова один и тот же человек – Гриша и «ты», а для Лисицына – Григорий Александрович и «вы»? Почему опаздывающему студенту методистка делает замечание, а опаздывающему преподавателю нет? Почему г. Уткин может снять с семинаров двадцать пять студентов и отправить на какую-то манифестацию на Старой площади, куда ни один из этих ребят по доброй воле ни за что бы не пошел?

Задав еще несколько опрометчивых вопросов, Голос Разума призывал кого-то, прячущегося в черных кулисах, создать комитет в защиту прав студентов.

Варвара Груббе с усмешкой на красивых, хотя и невидимых губах, рассказывала об инспекторше Тамаре Рустемовне, которая днями напролет варит у себя в кабинете супы и соусы на портативной электроплитке, а долговязый Комиссар Мерде поведал невообразимую историю о том, как сдавал экзамен по уголовному процессу студент-тунисец Абу-Бакер. Комиссар не скупился на краски, расписывая передачу преподавателю Бученкову французского тостера, и даже позволил себе щегольнуть: дескать, зачетка Абу-Бакера выскочила из подаренного тостера сразу с бученковским автографом.

И случилось небывалое. Стоило прозвучать этим словам в космической ночной пустоте, как на одной из площадей раздался звук шагов и чистый девичий голос произнес:

– Давайте обсудим Уткина!

Если и существуют в мире слова, способные вывести бытие из небытия и переменить ход вещей, то фразу «Давайте обсудим Уткина!» следует признать одним из самых действенных заклятий. Надо хранить ее за зубами или в еще менее доступных местах, потому что фраза про Уткина способна вызвать оползни, сходы лавин, помутнение кристаллика, обвал курса японской иены, мор, глад и рожу. Рожу – в особенности. Как только девичий голосок вызвонил эти три слова, началось невообразимое. Все пришло в движение. Из-под пола, из-за стен, через щели и кракелюры повалили изувеченные, забинтованные, болезненно дергающиеся жертвы профессора Уткина. В мгновение ока образовалась очередь из желающих высказаться, выкрикнуть проклятье или тихо всхлипывать на глазах всех сочувствующих.

Прошло совсем немного времени, и голоса залили каждое собрание.