С оттенком помешательства - Лена Лорен

— загоготал он громогласно, аж прожилки завибрировали. — А ты у него спроси!

— Я хочу для начала услышать твою версию.

— Ни хрена ты не услышишь от меня сейчас! — отчеканил яростно, злился как черт.

— Тогда нам не о чем больше разговаривать! Научись контролировать свои эмоции сначала!

— Ни черта не выкупаю, ты там с девственностью еще и страх потеряла, что ли? Чёт ты борзая слишком стала!

Поразительно, насколько быстро сильнейшая тяга к определенному человеку может перерасти в сильнейшее отвращение. По щелчку пальцев. И это горько. Чертовски горько.

— Ты мне противен, Север! Не звони мне больше!

Однако прежде, чем я сбросила вызов, Довлатов успел окликнуть меня:

— Ли-и-и-ин, — спокойно, вкрадчиво, с претензией на нежность.

— Да, Север, — выдохнула, понадеявшись на его благоразумие, но все тщетно:

— Я вчера таблетки купил! Как мне тебе их передать? Ничё, если через мамашу твою?

Проявлял ли он заботу? Нет! Нет и еще раз нет!

Таким образом он издевался надо мной. Отыскав слабое место, давил на него безбожно. Открыто насмехался. Жалил до самого нутра. Порождал к себе ненависть... Настолько лютую, что душа покрывалась черной сажей от нее. Каждая клеточка тела буквально бушевала и горечью омывалось глупое сердце.

— Не нужна она мне! Я сама завтра куплю! — выкрикнула надсадно только бы не расплакаться.

Север громко хмыкнул, отчего по телу пронеслась вереница колючей дрожи. Царапающей, словно проволокой перетянули.

— А поздновато не будет? Мне так-то выродок вообще никуда не уперся!

Волосы на макушке зашевелились от охватившего ужаса. Кожа инеем схватилась.

Это были не просто слова. Они имели свою силу. Огромную. Их мощь была сравнима с сокрушительным ударом под дых. Ударом, дробящим кости.

Я судорожно вздохнула и зажала рот ладонью, лишь бы он не расслышал мои всхлипы. Лишь бы не услышал как звучит причиненная им боль. Лишь бы не понял, что он и есть моя боль! Глупость!

С кем я только связалась?

Да все я знала!

Север был, есть и всегда будет эгоистом, которому наплевать на всех.

Унижение, как смысл жизни. Он все просчитывает на шаг вперед. Находит брешь и бьет по ней. Но он унижает только тех, кто позволяет себя унижать.

А я отказываюсь быть терпилой! Я тоже могу быть эгоистичной дрянью!

— Не переживай, ты останешься единственным выродком в своем роде! — процедила сквозь стиснутые зубы со всем презрением.

Север протяжно присвистнул.

— Вот как светлячок заговорил? — издевательским тоном произнес дебильное прозвище.

А это означало, мы пришли к тому, с чего начинали. К обоюдной ненависти. Одной на двоих.

— Ну давай!

— ...Поигрались и хватит?

— Брось мне очередную угрозу! Ты же это так любишь!

— ...На большее ты не способна? — наяву процитировал те самые слова, которые он говорил мне во сне.

Прочитал! Запомнил! И снова бьет! Зачем?

— Способна! На многое способна! А вот ты... ты... ты безнадежен, как оказалось.

Пауза. Тишина. Одичавший пульс в висках. Мелькающие черные мушки перед глазами.

— С-сука ты, Зорина...

Едва слышно произнес он, после чего раздались оглушительные короткие гудки.

Я выдохлась. И морально, и физически истощилась.

Север подобно кровососу. Вампиру, высасывающему все силы даже на расстоянии.

Ссора из ничего. На пустом месте!

Ругаться с ним себе дороже. Так никаких нервов не хватит.

Не будет у нас никакого будущего. Это же очевидно. Какое может будущее с человеком, который ни с кем не считается? Который не признает рамок. У которого никогда не было и не будет тормозов. У которого рот — натуральная помойка. У которого в идолах сам дьявол!

Расчетливый. Циничный. Испорченный до мозга костей. Псих!

А я — очередная марионетка, которая могла потешить его раздутое эго, пока не надоест. Я — сука, которую он не смог приручить...

Перевела дух, рукавом вытерла кислотные слезы и снова набрала мамин номер.

"Телефон выключен или находится вне зоны действия сети".

Запрятав телефон в карман толстовки, я нашарила там мелочь. С ладошки пересчитала. Убедившись, что хватит на проезд, резко распахнула дверь и буквально напоролась на непроходимое препятствие. Ян стеной стоял у двери в кладовую.

— Ты на кого так кричала? — спросил он.

— Ни на кого. Дай пройти.

Я была зла на весь мир. На всех, включая Яна. И единственным моим планом было — поплакать в одиночестве... в месте, где я смогу разобраться в своих чувствах. Где мне никто не помешает слиться с тишиной.

А Бергер, как назло, препятствовал осуществлению моего плана.

— Это ты с Довлатовым цапалась?

Как долго он подслушивал? Все ли слышал? И что понял вообще?

Я уставилась на него во все глаза, дословно пытаясь вспомнить все то, о чем мы "говорили" с Севером.

Бессмысленно. В голове была одна каша под соусом обиды.

— Это тебя не касается! — вякнула я, тщетно стараясь обойти его.

Сделала шаг вправо, переступила влево, а Ян повторял за мной движения словно моя тень.

— Как раз касается! Вы вели речь обо мне, насколько понял! — внезапно он обхватил мое лицо руками и всмотрелся в глаза, заглянул под слезную пелену. — Он тебя тоже достает, да? Лин, он тебя запугивает? Пристает? Что, ответь?

Одно попадание. Второе точно в цель и следом третье. Ян попадал в яблочко, но он об этом не узнает.

— Ничего! — не получилось одернуть его руки. Я мученически простонала и зарылась носом в своих ладонях. — Мы просто... просто... Да не важно!

Ян прищурился, руки скрестил под грудью. Миг — и янтарные глаза потускнели, будто взялись ледяной коркой.

— Ясно, ты тоже повелась на него, — в бесцветном голосе улавливались холодные нотки разочарования, сменяющиеся обвинением. — Ты переспала с ним, а теперь тоже жалеешь, так?

— Тоже?

— Ну, вчера он Козлову в тачке своей драл. Теперь, вижу, и ты убиваешься по нему! Вы чё на него липните? Что в нем такого? У него же на лбу написано "мудила". Или надеешься особенной для него стать? Да ты хоть усрись, не выйдет ни черта! Такие, как он, не признают никого, кроме себя!

Все расслышала. Каждое слово. Но лучше бы не слышала!

— Что? Он был с Козловой вчера? Где?

— В "Черном Золоте".

— Когда?

— Да поздно уже было.

Я отказала ему в разговоре, а он отправился искать утешение у Козловой? Или она