Мститель. Офицерский долг (сборник) - Валерий Шмаев

30 августа 1941 года

Уже два дня мы с «Сержем» занимаемся обустройством тайника под ценности. Решили не заморачиваться и сделать его на нашем берегу озера, подальше в лесу. Ничего из этого нам в ближайшее время не пригодится. Я, кстати, нашел то, что искал тогда в Краславе. Искал я документы на вклады в зарубежных банках, заграничные паспорта, документы на недвижимость и вообще всевозможные документы и контакты за границей. Нашел, разумеется. В чемодане, за двойным дном, а тогда я, тупорылый, стены простукивал, только время зря потерял. Дятел, блин. Эти документы, конечно же, «Серж» не видел. Это только мне, может, пригодятся когда-нибудь.

Большую часть ценностей мы убрали в тайник, оставив только штук тридцать действительно красивых колец, серег, золотых часов, портсигаров и прочих подобных безделушек. У меня все же мозги человека двадцать первого века. За неплохое колечко с бриллиантом человека можно выкупить даже из гестапо, не говоря уже о полицейском участке или рядовом полицае. Хотя в моем понимании это крайняя мера, я скорее этот полицейский участок разнесу или семью полицая в заложники возьму. Мне откровенно фиолетово. Да и на подарки людям надо что-то оставить. Здесь простые часы – роскошь, а у нас после того хутора, на котором все сейчас работают, и наших художеств последнего месяца этих часов скопилось штук на восемь наших отрядов. Надо раздать всем. Так и сказал «Сержу»: орденом мы наградить не можем, а за уничтожение отряда карателей людей отметить надо. И вообще я собираюсь делать это и в дальнейшем. Если кто останется жив после войны, то это им понадобится больше, чем спасибо перед строем, а «спасибо» я им и так каждый день говорить готов.

Виталик, между прочим, занимается именно разбором хутора. Я уверен, что мы там даже половины тайников не нашли, да и на нашей базе наверняка заначки остались. Наши разбойники, которых мы с пристрастием допрашивали, именно поэтому и сдали всех своих подельников. Человек так устроен, своего не отдаст даже под пытками, а ближнего своего заложит в пять секунд, просто чтобы от себя беду отвести. Этим всегда следователи пользуются.

– Сдай подельника, тебе послабление будет. – Не думает подследственный, что подельник тоже его выгораживать не будет. Думает в первую очередь о себе.

Вот и сдали бандиты нам с «Сержем» всех своих подельников. На простых перекрестных допросах мы узнали значительно больше, чем могли бы узнать, вытягивая из бандитов жилы. Понятно, что некоторые меры физического воздействия использовались, но это в основном для поддержания настроя и постоянного психологического давления. Именно поэтому вся группа по ним работала, не давая пленным спать, есть, пить, не водя в туалет и ничего не спрашивая. Ну могли чисто профилактически по печени съездить или по почкам, так, чтобы пленные не расслаблялись и не спали. Заодно и учились, получая практические знания анатомии человека и методов экспресс-допроса. Курсантам в будущем пригодится обязательно.

Резкий переход из положения хозяина жизни, убивающего за косой взгляд или колечко с бриллиантом, в состояние голого, грязного куска мяса, с завязанными глазами, с сосновым кляпом во рту и висящего в своей собственной пыточной, сломал большую часть бандитов почти сразу. Так что желающих пообщаться было более чем достаточно. Были, конечно, двое упрямцев, дедушка – божий одуванчик и еще один, худой, жилистый и явно сильный упырь. Они продержались трое суток, а потом пришел я, злой и невыспавшийся. Я, когда невыспавшийся, всегда злой, и они продержались еще немного. Глаза им предварительно развязали и кляпы вытащили. Так вот, продержались эти два красавца ровно столько времени, сколько понадобилось «Старшине» и злобно ухмыляющемуся «Гному», чтобы вытесать два деревянных кола. Разумеется, с моими подробными, но, как всегда, глумливыми комментариями, для каких целей.

Я, когда впервые увидел эту ухмылку «Гнома», моментально превращающуюся в звериный оскал, реально остолбенел, а потом «Гном» опять мило заулыбался. Улыбка у него такая открытая, к себе располагающая. Я тогда еще подумал: вот талант у человека. Чуть подучить, и готовый клоун-мим, никакой грим не нужен.

Ко всему прочему, я был одет в форму капитана НКВД, с закатанными рукавами, бурыми кровавыми брызгами на штанах и рукавах гимнастерки, с такими же смазанными следами крови на сапогах, с красными глазами и три дня небритый. А «Старшина» с «Гномом» были наряжены в форму их приятелей с такими же кровавыми следами, как у меня. Да и сразу видно, что «Гном» ни в каком месте не Иванов.

В общем, оба не просто заговорили, а запели чуть не хором и не останавливались до вечера. А в это время за сараем каталась от хохота половина отряда, потому что это они по моему заданию меня и ребят гримировали, предварительно зарезав пару куриц. Куриной кровью мне залили все руки, потом я руки помыл, а под ногтями кровавая каемка осталась, и кровавые разводы на специально плохо помытых руках остались. Рукава гимнастерки я предварительно закатал, и меня щедро окатили кровью невинно убиенной куры, которая чуть позднее пошла к нам на вечернюю трапезу. Капли крови я частично затер, а на плече оставил засохнуть.

Божий одуванчик, который трупы замученных закапывал, увидев меня, обосра… Хм. Короче, пришлось его сначала отмывать. Вторая половина отряда спала, но и они потом тоже долго ржали, а больше всех развлекался «Серж». Он сначала смотрел из сарая на этот спектакль, а потом сполз по стенке, уполз на пристань и заржал уже там. Мне потом Виталик рассказывал. Он, правда, через полчаса проржался и пришел помогать, но глаза были красные, явно плакал от смеха, гаденыш энкавэдэшный. А я отдувайся за всех! Ведь даже улыбнуться нельзя – упыри сразу замкнутся. Я честно признаюсь, если бы надо было для дела, я бы этих тварей на куски порезал. Но зачем? Если можно и так. Тем более настроение людям поднял. И вспоминать курсанты будут долго именно не свое участие в допросах, а последний эпизод. Как там небезызвестный Штирлиц говорил? Запоминается последняя фраза? Вот и у моих детей запомнится то, как они упырей развели на пустом месте, а не то, что они потом с ними сделали. Второй раз прошло значительно легче. Заодно и свои теоретические знания по анатомии на практике подтвердили, пластая полицаев у дальнего оврага, где красноармейцы были свалены.

Кстати, совершенно зря все развлекались, еще немного – и оба карателя оказались бы у меня на колу. На них обоих столько висело, что это самое маленькое, что они заслужили. И самые ценные показания я получил именно от этих двоих. Их даже пришлось слегка самогоном напоить, разведенным пополам с водой, чтобы побольше информации выдоить. Нам ведь не ценности были нужны, а именно люди, ценности пошли приятным бонусом.

Пленные вывалили нам столько разнообразной информации по окрестностям, городу, его жителям и базе карателей у города, что мне за несколько месяцев не разобраться. Только поэтому мы сейчас спокойно живем на этом хуторе, и именно поэтому я пока больше никого не трогаю на оставшихся хуторах. Основных фигурантов мы выбили, а их родственники никуда не денутся минимум до середины сентября. Сейчас самая страда, уборка урожая. У них ни у кого и минуты лишней нет. Не уберут сейчас, зимой им есть будет нечего. Они же не знают, что им жить осталось максимум до конца сентября.