Созвездие верности - Луанн Райс

– Что?

– Только не говори мне, что ты не заметил, как она обмирает от одного его вида.

– Нет, не заметил.

– Ведь она была влюблена в него. Мы никогда не разговаривали с тобой на эту тему, но теперь ты уже достаточно взрослый, чтобы знать. Это было скорее похоже на шутку… застенчивая малышка Румер и Зеб. Я в том смысле, что как они вообще могли быть вместе? Ветеринарша и астронавт… – его мать снова язвительно рассмеялась.

– Но почему бы и нет? Тебе-то он был не нужен.

– А вот это совсем невежливо с твоей стороны, Майкл, – ответила его мать. Может быть, она расстроилась? Майкл не мог определить, но смех из ее голоса точно исчез.

– Это правда.

– Правда – штука довольно субъективная, – сказала его мать. – Все зависит от того, кто ее озвучивает. Ты не в курсе всей истории. Дело в том, что мы переросли друг друга. Печально, конечно, но с кем не бывает. Вот влюбишься и сам узнаешь, что это такое. Кстати, есть какие-нибудь новости от Аманды?

Аманда Джонс, дочь знакомого Элизабет, известного продюсера Бастера Джонса. Аманда, как никто другой, подходила под определение «восхитительная красотка». Она была изящной «куколкой Барби», уже успевшей засветиться в двух фильмах и трех музыкальных клипах. Она умела петь, танцевать, занималась кино и модельным бизнесом. Весной Майкл гулял с ней, и его мать была вне себя от радости.

– Абсолютно никаких, – равнодушно ответил он теперь.

– Держи ее на коротком поводке, – посоветовала ему мать. – Она для тебя идеальная пара. Ты должен помнить, что не каждому везет так, как тебе. На своем пути ты встретишь еще много девчонок, но только Аманда из твоего круга и подходит тебе…

– Из какого это – моего круга? – разозлился Майкл.

– О-о! Это самое важное, Майкл. Свой круг – это общие интересы, общие знакомые, это прекрасно, сын мой!.. Только тогда ты сможешь стать счастливым…

Майкл представил себе Аманду за ловлей лобстеров, или на пляжном песке в стареньком одеяле, или утром на крыльце разламывающей клешню сваренного лобстера – и рассмеялся от души. Как же они с матерью далеки друг от друга! Как две параллельные, что никогда не пересекутся.

– А ты-то сама знаешь, что такое счастье? – спросил он.

– Тише! – хохотнула его мать. – Не бей меня, я всего лишь излагаю тебе истину нашей жизни. Ты уже знаешь, откуда берутся дети… так вот, это еще сложнее и тяжелее. Поэтому не отпускай Аманду – не стоит терять ее.

– Нет, стоит, – подумав о Куин, сказал Майкл.

– Что?

– Аманда Джонс меня совсем не интересует.

– Похоже, ты там уже с кем-то развлекаешься. Не так ли, Майкл? Послушай свою маму – не глупи. Ты не с Мыса Хаббарда и должен радоваться этому. Не растрачивай себя по пустякам. Немножко поиграл и хватит. Ах да, а кто она?

Майкл замолчал, накручивая на руку телефонный провод. Что-то подсказывало ему не раскрывать матери правду о Куин. Он был уверен, что она непременно попыталась бы испортить их отношения. Оберегая свою любовь, он решил, что нужно перевести разговор на другую тему.

– Вы же с отцом были вроде бы одного круга. Я видел дома, в которых вы выросли, – они стоят по соседству.

– Да, ты прав. Но это не тот крут, который сближает. Просто мы жили по соседству. А если уж говорить об общих интересах, то твой папаша, наверное, должен был жениться на твоей тете Румер. Ну, так кто она? – мать решила допытаться о девушке, которую полюбил сын. – Давай колись.

– По-моему, они были бы счастливы, – не желая отвечать, тихо сказал Майкл.

Молчание в трубке. На мгновение Майклу показалось, что их разъединили, но потом его мать спросила:

– Что ты сказал?

– По-моему, они были бы счастливы.

– Они?

– Да. Мой отец и тетя Румер.

– С какого перепугу ты несешь такую чушь?

– Но они прекрасно смотрятся вместе.

– Вместе? И где это они были вместе?

– Они танцевали на пристани, – сказал Майкл, – когда мы все провожали дедушку. И еще она приглашала нас на ужин.

– Просто твой отец вежлив и не смог ей отказать, – ответила она. – Ничего более.

– Как знаешь.

– И в каком это смысле они танцевали?

– Ну я же сказал. Играла музыка. Они танцевали.

– Как мило! – съязвила Элизабет. – Когда это было – в час дня? Типично для Мыса Хаббарда. Говорю тебе, Майкл, такой сентиментальной чепухи я еще никогда не слышала. Почему бы им не оставить моему отцу хотя бы каплю собственного достоинства, а? И позволить ему уплыть без того, чтоб каждая старушка махала ему вслед льняным платочком… и с Румер во главе всей честной компании.

– Было очень весело, – сказал Майкл.

– А, забудь. Послушай меня. Отдыхай хорошенько и звони своей мамаше время от времени. Съемки все тянутся и тянутся, и порой мне требуется какое-нибудь развлечение.

– Где ты сейчас?

– В канадской рыбацкой деревушке на краю света. Представь себе, в Новой Шотландии – так что я, вероятно, встречу твоего деда, если он доберется сюда. Целый день напролет в гавани снуют катера рыбаков… от запаха лобстеров меня уже выворачивает. Мои волосы, одежда, все провоняло – это ужас какой-то.

Слово «лобстер» вновь напомнило Майклу о Куин. Из окна он видел ее буйки неподалеку от бухты и своего отца, плававшего в свете звезд.

Его мать совершенно не понимала, что на самом деле имело значение. Что такое настоящая, а не голливудская жизнь. И вплоть до этого лета Майкл ничем не отличался от нее.

Зеб вытащил из сарая Винни старую шлюпку, и вместе с Майклом они счистили с нее заросли паутины, купили пару новых весел и уключин и спустили ее на воду возле скал. Хотя Майкл скорее предпочел бы проводить свое время вместе с Куин, он составлял отцу компанию, пока тот возил его на Галл-Айленд и Томагавк-Пойнт, вспоминая свои заплывы времен мальчишества.

– Тут здорово, – сказал как-то Майкл, гребя через бухту.

– Отличное место, чтобы провести юность, – согласился Зеб. – Как думаешь, ты смог бы здесь жить?

Майкл обдумал вопрос и честно ответил:

– Да. Вполне. А ты мог бы вернуться сюда?

Зеб вспомнил сказанное Румер и свою клятву все исправить. С тех пор она с ним не разговаривала. И теперь его подгоняла вперед та вера, что запускала людей на Луну.

– Да, – тоже честно ответил Зеб. – Мог бы.

Зеб продолжал плавать даже в те дни, когда Майкл был занят. Его спина обгорела на солнце, а мышцы потихоньку ныли. Он пытался избавиться от внутреннего напряжения, терпеливо дожидаясь следующего шага Румер. После заката солнца он видел свет в ее коттедже на холме. Однажды он даже разглядел ее изящный силуэт в окне второго этажа.