Промзона - Юлия Латынина

– А Ревко подтверждает, что Денис приезжел к нему ночью. Просил поставить Горного на «Южсибпром».

– Приезжаеть-то он приезжал. А Горный об этом знал?

– Ты понимаешь, – спросил Степан, – что я не хочу этой войны?

Сергей кивнул.

– Почему я должен воевать с братом девушки, которую я люблю? Потому что так хочет Костя? Я сумею объясниться с Костей. Но если появился труп, и это труп моего друга, то трупов будет два.

Ахрозов сморгнул. Потом помахал рукой перед носом.

– Слышь, Степ, а чего у тебя четыре глаза?

Бельский на этот вопрос ничего не ответил, и Сергей протянул руку, чтобы пощупать лицо Бельского и убедиться, четыре там глаза или два. Бельский перехватил его за запястье и сказал:

– Ты понял? Пусть Сляб выгонит Черягу. Я больше ничего не прошу.

– Поедем со мной к Славке. А?

– Когда?

– Сейчас.

– Поехали, – сказал Бельский.

Ноги Ахрозова заплетались так же, как и язык. Бельский вытащил его из-за стола.

– Я на минуту, – проговорил Ахрозов, – мне надо… в номер… триста третий номер…

– Я подожду, – сказал Бельский.

На третьем этаже пол был застлан красной дорожкой, а двери номеров отделаны белым и золотым. Ахрозов вышел из лифта и оперся руками о стену. С полом происходило что-то странное: он весь колыхался, как будто под ковром скользила гигантская анаконда. Немка, вышедшая вместе с ним из лифта, кинула на Ахрозова уничтожающий взгляд.

Дверь триста третьего номера была незаперта. Ахрозов вошел внутрь, но тут пол еще раз качнулся и сбросил его с себя, как лошадь – седока.

Когда Сергей очнулся, он обнаружил, что лежит на постели в триста третьем номере, полураздетый, и чьи-то влажные губы касаются его лба. Ему показалось, что это губы Насти.

– Господи, Сережа, Сереженька, – послышался чей-то шепот, – ты мой единственный. Они за это ответят, все. Я их раздавлю, для тебя, я все сделаю, только очнись!

Сергей открыл глаза. Около него на коленях стоял Анастас. Он был только что из душа, в белом пушистом халате. Нежные, сильные его пальцы с ухоженными ногтями гладили плечо Горного.

– Сережа, ну как же можно есть всякую дрянь, – бормотал Анастас, жадно глядя на директора, – тебе нужен порошок? Я тебе дам лучший порошок…

Ахрозов приподнялся и сел. В углу спальни пылал настоящий камин, языки пламени высовывались из камина и лизали зеркальный потолок. В пламени танцевали черти.

Нос Анастаса вдруг необычайно удлинился и превратился в хобот. Во рту сверкнули волчьи клыки.

Ахрозов вскрикнул и изо всей силы влепил Анастасу кулаком в лицо. Хобот треснул и отломился, как сломанная дошечка, Анастас с грохотом обрушился на каминную решетку. Полы халата распахнулись, открывая длинные безволосые ноги и живот, одна нога задела подставку для каминных щипцов. Щипцы покатились в огонь.

Ахрозов с трудом вылез из кровати. Стены комнаты раздувались и опадали, как желудок гигантского насекомого. На теле Анастаса показались трещины, и сквозь них полезли черные щупальца.

Анастас застонал и приподнялся. Черные его глаза с изумлением и укором глядели на Ахрозова.

– Сережа, за что? – еле слышно пролепетал Анастас.

Сергей схватил щипцы и стал хлестать ими по щупальцам. Он бил до тех пор, пока лицо человека, лежавшего на полу, не превратилось в бесформенный фарш, а одна из половинок щипцов не треснула и не отлетела в угол комнаты.

Потом Ахрозов потерял сознание и упал рядом с трупом, лицом в колышащийся пол.

Прошло пятнадцать минут – в номере все было тихо.

Затем дверь неслышно отворилась, и в номере показались двое: Бельский и Кирилл. Бельский некоторое время постоял на пороге спальни, вглядываясь в неподвижно лежащие фигуры, а потом наклонился над Анастасом и пощупал пульс.

– Отвези его домой, – сказал Бельский, кивая на Ахрозова.

Повернулся и вышел вон. Спустя десять минут Бельский, в отдельном кабинете, еще раз просмотрел запись всего, что происходило в номере с той минуты, как на пороге его показался Ахрозов.

Степан вынул оригинал записи, а последние кадры, запечатлевшие его и Кирилла, стер и с пленки, и из компьютера.

* * *

Сергей Ахрозов очнулся утром в своей московской квартире от телефонного звонка.

Звонил водитель, присланный за Ахрозовым.

– А? – сказал Сергей. – В одиннадцать? Никуда я не поеду.

И бросил трубку. Память была абсолютно ясной. Сергей помнил все: качающийся пол, чертей в пламени и даже черные петли, которые росли из Анастаса. Все – до того момента, как он упал лицом в ковер.

Вот как он очутился в квартире – этого Сергей решительно не помнил. Возможно, он добрался сам, в потустороннем состоянии. Возможно, его привезли по приказу Степана.

В любом случае он вляпался не по шею, а по уши. Не приходилось сомневаться, что все, произошедшее в «Кремлевской», было снято на пленку, и на пленке этой мертвец есть, а вот чертей и щупалец, натурально, нет. И на этот раз это не избитая проститутка, Мансур со сломанной челюстью и не искалеченный прораб. Это труп Анастаса, и за Анастаса черловский губернатор не только посадит Ахрозова, но и вышвырнет Извольского из области. «Через два месяца нечего будет наследовать», – вспомнил Ахрозов слова Бельского.

Что он может сказать на суде? Что его подставил лично Бельский? А Бельский скажет, что в «Кремлевской» не был, и весь персонал гостиницы, от мала до велика, это подтвердит, и Сергей Ахрозов выйдет лгуном, который неумело пытается запутать в свое преступление врага компании. И вообще, если на то пошло, первое, что спросит Черяга: «как же так получилось, что вы, Сергей Изольдович, приехав в Москву, первым делом бросились к Бельскому, и о чем это вы говорили с ним без охранников?»

Извольский еще этого не спросит, а Черяга спросит тут же. И выйдет так, что враги этой истории не поверят, а друзья из-за этой истории сочтут его предателем и отшатнутся.

Ирония судьбы заключалась в том, что, скорее всего, никто и помыслить не мог, что Ахрозов убьет Анастаса. Следует глянуть правде в лицо: Ахрозов просто подложили под губернаторского фаворита, как накачанную наркотиками проститутку, и именно это и собирались записать на пленку. Записали другое. Еще лучше.

Она была хороша, очень хороша, ловушка, расставленная Бельским. Имея такой компромат на Ахрозова, Бельский мог бы вертеть им, как перышком. Но Бельский опоздал. Ахрозова вызвали в Москву, чтобы уволить. И как только Бельский узнает об этом, он отошлет кассету в органы.

Тогда все равно выйдет оглушительный скандал, который скомпрометирует Извольского, а черловский губернатор будет убежден, что Сляб уволил своего директора, именно узнав об убийстве…