Восток - Эдит Патту

Мы с медведем управляли санями. Еще мы выбрали нескольких наиболее вменяемых мужчин, чтобы управлять другими санями, и велели им ехать за нами.

В пути мы потеряли больше двадцати человек. Кто-то не выдержал холода, некоторые умерли от ран, но большинство погибло из-за сланка, точнее, из-за того, что в сланк не была подмешана rauha. Те, кто годами жил во дворце и привык к отравленному сланку, больше не могли без него обходиться. Их начинало колотить, они задыхались. Мы оставляли мертвых в неглубоких могилах, на выкапывание которых уходило очень много времени и сил. А чтобы выжить, нужно было постоянно двигаться.

К тому времени как мы добрались до ледяного моста, у нас осталось трое саней. Я ужасно боялась и думала, что, даже если нам удалось выжить в Нильфхейме, мы точно пропадем при переходе через этот проклятый мост. Но оказалось, что беспокоиться было не о чем. Олени с легкостью перетащили нас (до сих пор не понимаю как), хотя был один неприятный момент, когда сани подъехали слишком близко к краю.

Как здорово было оказаться за пределами Нильфхейма! Утих бесконечный колючий ветер, на безоблачном небе засияло солнце. Люди постепенно выходили из отупения и с любопытством озирались вокруг. Многие почти не помнили своей жизни в Ледяном дворце и были очень удивлены тем, что они путешествуют в санях по вечной мерзлоте.

По ночам мы переворачивали сани и прятались под ними, разводя маленькие костры, чтобы согреться. Мы с медведем правили разными санями, поэтому за время путешествия не оставались наедине. Только один раз.

Как-то ночью, когда все мои ездоки уснули, я переползла к нему в сани. Он не спал – стерег костер.

– Как тебя зовут? – спросила я напрямик. Как-то неловко было продолжать называть его белым медведем.

– Я не знаю, – сказал он и слегка улыбнулся одними губами.

Я кивнула, не зная, что сказать. Взглянула на него. У него было бледное и осунувшееся, но доброе лицо. Я поняла, что не знаю, что скрывается за этой улыбкой.

Он спас мне жизнь в Ледяном дворце. Нужно было поблагодарить его, но я не знала, что говорить. Я была потрясена, оглушена мыслью, что этот человек, этот незнакомец не имеет ни имени, ни дома, ни жизни, в которую можно вернуться. Он говорил, что последний раз помнил себя человеком, когда был еще мальчиком. Ему потребуется много времени, чтобы найти свое место в мире. Я не могла предположить, не должна была предполагать, что это место будет рядом со мной. Но без него я бы умерла.

Она выглядела озадаченной, почти напуганной. Неужели она видела во мне только бремя? Я хотел сказать что-нибудь в свое оправдание, но не сумел найти подходящие слова. Они так медленно приходят мне в голову.

Она проделала весь этот путь, чтобы найти меня.

И при этом все время держится на расстоянии. Когда пришла, смотрела на мерцающие языки пламени, а не на меня.

Может, мне нужно поискать свою дорогу. Наверное. Я так мало о себе помню.

Но мне очень хочется жить нормальной жизнью. Ходить на двух ногах, играть на флейте, есть ложкой. Разбивать яйцо и чистить скорлупу пальцами, жарить омлет со свежей зеленью на сковороде… Пить эль. Наконец-то я свободен после стольких долгих лет!

Хочется делать это вместе с ней, с Роуз.

Но я должен быть готов делать это все один.

Я повернулся к ней, чтобы поговорить, но она уже ушла к своим саням.

Они мчались прочь от дворца, который лежал к востоку от солнца и к западу от луны…

Раз мы выбрались из Нильфхейма, то у нас, как я думала, должно быть все хорошо. Но я ошибалась.

Рядом не было Мальмо, чтобы вести нас. Пришла весна. Но это не означало, что появились зеленая трава, цветочки и птичье пение, как в Норвегии. Здесь это означало талые воды и разламывающийся под санями лед.

Правда, у меня была возможность отойти назад к мерзлому морю, которое мы с Мальмо переходили. По краю моря во всей своей красе тянулся зловещий ледяной лес, где я повстречала другого белого медведя. Трещины в льдинах стали шире и глубже, а стоны и треск звучали чаще и громче, чем тогда. Сани оказались слишком тяжелыми, и нам пришлось бросить их. Мы отвязали оленей, но они пошли за нами следом. Мы брели через ледяной лабиринт, и часто у нас под ногами неожиданно появлялись глубокие и узкие расщелины. Как в ночном кошмаре мы прыгали с льдины на льдину, танцевали среди трещин во льду, изо всех сил стараясь не упасть в темную воду. К счастью, никто не провалился, но когда мы выбрались из ледяного леса, силы наши были на исходе.

Пересекая поверхность застывшего моря, я вспоминала, чему меня учила Мальмо: нужно всегда обращать внимание на цвет луж на льду. Голубая вода означала, что лед достаточно толстый, чтобы но нему идти; темная вода говорила, что лед тонкий. Теперь на поверхности виднелось множество темных луж.

Человек, который был медведем, знал, как выжить в мире льда и снега в любое время года. Благодаря ему мы спаслись. Он показал нам, как идти, – так ходят белые медведи, – широко расставляя ноги, легко скользя и не останавливаясь.

На другой стороне моря у берега лед тоже разламывался. Но медведь повел нас между льдин, и мы благополучно добрались до твердой земли.

Мы шли по земле несколько дней, как вдруг нас окутало ледяным туманом. Сначала было красиво. Сияло солнце, солнечный свет отражался в ледяных кристалликах, создавая золотистую дымку, которая обвевала нас. Она напомнила мне золотое платье, которое я сшила в замке. Но потом солнце спряталось за тучами, и золотая дымка превратилась в густой белый туман. Мы не видели даже своих ног.

Мы собрались вместе и решили переждать, но время шло, и люди стали беспокоиться. Поэтому мы собрались и медленно пошли вперед, нащупывая дорогу. Так продолжалось очень долго, и я думала, что сойду с ума.

Но в конце концов туман начал рассеиваться, хотя небо было затянуто облаками. Я понятия не имела, в каком направлении мы движемся. Одна из женщин поскользнулась и упала. Больше она не встала. Мы делали для нее все, что могли, но на следующее утро она умерла. Мы опустили ее тело в одну из глубоких расщелин и молча смотрели, как оно исчезает в темной воде.

Солнце так и не выглянуло, чтобы указать нам путь. Я уже представляла, как мы будем бесконечно бродить по замерзшей земле, умирая один за другим. Белый медведь подошел ко мне.

– Мы заблудились, – сказал он.

– Да, – ответила я.

– Жаль, что у меня больше нет медвежьего нюха. Я смог бы вывести нас.

Я тоскливо кивнула. И вдруг вспомнила про магнитный камень Тора. Я сняла вещевой мешок и нашла на дне его темно-серый камень. Набрав немного талой воды в чашку, я потерла один конец иглы о магнетит и опустила ее в воду. Игла лениво покрутилась и наконец остановилась.