Летос - Алексей Пехов

– Ни к чему это, Хлоя, – хмуро ответил мужчина. – Ты прекрасно знаешь закон – мы должны помогать указывающим, если это в наших силах.

– Помогать в чем?! Умереть?! – горько рассмеялась Хлоя. – Плохая это помощь!

– Вот, – сказала Шерон, снимая алый браслет с левой руки и протягивая его женщине. – Если мы не возвратимся через неделю, отправляйтесь в Арант, к герцогу. Покажите ему и расскажите о том, что я у вас забрала. Он все компенсирует. Сторицей. Вы знаете закон.

Хлоя, поколебавшись, взяла предложенный дар.

– Семь дней, – жестко сказала она. – Вы умрете гораздо раньше, чем они минуют.

Говорят, Тион так и не смог простить себе, что в тот день не был с Арилой. Он опоздал, и Гвинт улетел без него, забрав последнего летающего льва. У южан существует легенда, что призрак великого волшебника скитается по миру, стеная о том, что не предотвратил то убийство. И теперь ученик Скованного навсегда лишен посмертия. Ибо не ведает, что мертв, и хочет спасти Арилу. Но не может. Потому что прошлого не вернуть.

Старая легенда

Она откинула колючее одеяло и встала, ощущая, как холодный утренний воздух касается ее кожи. Квинт, проснувшийся несколько мгновений назад, приподнялся на локте, схватил ее за руку.

Схватил больно, до синяков.

Клеро повернула запястье, резко и с мстительным удовольствием, и он вскрикнул от боли, разжав пальцы за мгновение до того, как они оказались сломаны.

– Вернись ко мне, – попросил он.

Женщина лишь презрительно фыркнула, тогда Квинт дернул ее за голень, точно капризный ребенок, дотянувшийся до вожделенной игрушки.

Та, охнув, упала, и он, заухмылявшись, навалился на нее сверху лишь для того, чтобы пропустить быстрый, точно взмах крыльев стрекозы, удар обеих рук. Вспышка боли пронзила голову, ослепила, дезориентировала. Квинт ощутил, что она, словно угорь, выскальзывает из его объятий, попытался лбом попасть ей в лицо.

Не вышло.

Большой палец Клеро проворным хорьком юркнул во впадину ниже его гортани, и мужчина, зашипев от боли, откинулся назад, пытаясь восстановить дыхание.

Женщина, усмехаясь, встала, глядя на то, как ее партнер пытается восстановить зрение, и ударила его подъемом стопы в губы. Не так сильно, чтобы выбить зубы или сломать шейные позвонки, но достаточно для того, чтобы получить от этого действа удовольствие.

– Достаточно с тебя?

Он сплюнул кровь, улыбнулся так, что стали видны покрасневшие резцы:

– Вернись, я все прощу.

– Перетерпишь.

– Тварь! – сказал без злобы, с удовольствием и облизал соленые губы, наблюдая за тем, как она ищет разбросанную по полу одежду, ногой откидывая в сторону меч.

Кожа Клеро казалась молочно-белой и вместе с длинными черными, сейчас тускло блестящими волосами, доходящими ей до середины спины, делала ее похожей на Плачущую Эн, кровожадного призрака, в которого верили на его родине, в Фихшейзе.

Татуировка на ее спине – четыре серо-черных мухи с розоватыми прозрачными крылышками и зелеными глазами, заставила Квинта усмехнуться. На его спине было три паука, и он знал, как ее можно задеть:

– Тебе не нравится моя паутина?

Та резко обернулась:

– Не зли меня!

– А если разозлю? Накажешь меня?

Клеро лишь дернула плечом, натягивая на узкие бедра кожаные штаны с распущенными завязками.

– У нас нет времени на игры. След остывает, а до Нимада еще плыть и плыть. Мы можем застрять здесь на всю зиму.

– Мне бы этого не хотелось.

– Тогда вытаскивай свое жирное брюхо из-под одеяла и одевайся.

– Быть может, позже. – Квинт потянулся, вновь облизал разбитую губу.

– Шрев надеется на нас.

– Думаешь, он не приедет?

– На Летос? Учитель оставил ее нам. Это испытание. Я не хочу его подвести. Но с ней придется непросто.

Зеленые глаза толстяка прищурились:

– Мне показалось, или у маленькой мухи в голосе проскользнуло сомнение?

– Маленькая муха, в отличие от прожорливого паука, сохраняет разум. Лавиани не мягкотелый крестьянин. – Клеро стояла с голым торсом, не ощущая холодного воздуха, разлитого по комнате.

– Ты никогда ее не боялась.

– Я никогда не сталкивалась с ней. Она была на стороне Ночного Клана, если помнишь. Не было повода опасаться.

– Лавиани всего лишь старуха.

– Эта старуха опасна. У нее есть опыт, она умна и хитра.

– А ты молода, сильна. И вообще, нас двое.

– Ага. Расскажешь ей это, когда она намотает твои кишки на столб.

– Мы убьем ее. Иначе Шрев не отправил бы нас. Мы убьем ее, положим седую голову в ящик, засыплем солью и привезем ее к Боргу.

– Хорошо бы. Где моя рубаха?

Квинт, ухмыльнувшись, показал ей тряпку:

– Тебе все же придется вернуться.

– Не дразни меня. – В ее голосе проступило раздражение, и она шагнула к нему, но внезапно остановилась.

Прислушалась и, когда Квинт хотел окликнуть ее, резко подняла руку, призывая помолчать. Кошкой прокралась к двери, мягко, не издавая ни единого звука, сняла засов. Квинт тем временем встал, подхватив лежавший под подушкой нож.

Сойка резко распахнула дверь, и человек, приложивший ухо к створке, не удержавшись, ввалился в комнату. Охнул, когда женщина встретила его ударом колена в солнечное сплетение, а затем оттолкнула от себя.

– Закрой, сквозит, – попросил Квинт, вновь садясь на ложе и убирая нож. – Да и мало ли кто увидит.

Та выполнила эту просьбу, поставив засов на место.

– Кто нам попался?

– Слуга, я полагаю. – Толстяк улыбался. – Видел этого щенка вчера вечером.

Молодой парень хватал ртом воздух и выглядел совершенно ошеломленным.

– Ты могла его убить, – укорил Квинт.

– Ну сейчас ведь утро, – беспечно пожала плечами Клеро. – Даже если бы я перестаралась, он не стал бы заблудившимся. Что ты забыл под моей дверью, мальчик?

Работник трактира отвел взгляд от ее обнаженного торса, сглотнул, сказал с испугом:

– Ничего, добрая госпожа. Я просто проходил мимо, и мне почудился шум…

– Шум. – Голос у сойки был обманчиво ласков. – Мы шумели, Квинт?

– Разве что чуть-чуть, – подумав, ответил тот. – Самую капельку. Не так, чтобы стоило прикладываться ухом к чужим дверям. Нарушать покой.

– Простите, – сказал слуга. – Я не хотел ничего дурного.