Остановите музыку - Екатерина Риз

— Я этого не делала.

— Надеюсь. — Он снова открыл дверь и коротко бросил: — Садись.

Спорить было бесполезно, и она села. И расстроилась, когда Шохин сел не рядом, а на переднее сидение. Нашла пятнышко на окне и уставилась на него до боли в глазах.

Нельзя сказать, что прощание вышло скомканным, его вообще не было. В конечном итоге Нина тоже разозлилась, и хлопнула дверью машины, выходя. Чувствовала Костин взгляд, но не обернулась. Дошла до подъезда и подъездной дверью хлопнула. Правда, злости надолго не хватило, и она остановилась у окна, поднявшись на третий этаж, смотрела на машину Шохина, что как раз собиралась выехать со двора. Отвернулась, присела на край подоконника и опустила голову. Захотелось потереть лицо, но побоялась испортить макияж. А появиться дома перед дочерью и её няней потрёпанной, было бы последним делом. Не хватало ещё напугать одну и подвести к нехорошим мыслям другую. Поэтому просто посидела в тишине подъезда несколько минут, глубоко дышала, пытаясь смирить ужас и тревогу в душе. Первая их ссора с Костей. А если принять во внимание его характер и основу их отношений, то вполне возможно и последняя. И если он разозлится настолько, что решит всё прекратить, то вряд ли поинтересуется, что она по этому поводу думает и насколько сильно переживает.

— Давай до конца проясним одну вещь, — начала она злым шёпотом, стоило Пашке переступить порог квартиры час спустя. Арина недавно заснула, и Нина прикрыла дверь в комнату, предвидя новую волну упрёков и выяснения отношений. — Мы с тобой в разводе. Ты мне больше не муж.

И ты не имеешь права смотреть на меня волком. Тем более, заручившись поддержкой Ларисы Усмановой. Что она тебе наговорила?

Павел разулся, посмотрел на себя в зеркало, а когда мимо Нины прошёл, в лицо ей не посмотрел.

— Больше, чем я хотел знать.

Она развела руками.

— Ну конечно!

— Что конечно? — зло выдохнул он. — Моя жена стриптизёрша и спит со своим клиентом. Это много или мало?

Нина оттолкнула его.

— Он мне не клиент. — И добавила со всей решительностью, что у неё была: — Он мне нравится, Паша. Он на самом деле мне нравится. И ты не имеешь права вмешиваться.

— Нравится? Богатый мужик, который трахает тебя, когда захочет, и за это деньги даёт? Это тебе нравится?

Нина отвернулась от него и вытерла злые слёзы.

— Он мне нравится.

— Что совсем не удивительно, — выдохнул он с противной ухмылкой. Прошёл на кухню и достал из холодильника бутылку минеральной воды. — Дорогие тачки, норковые шубы и рестораны.

— А ты бы предпочёл, чтобы я ждала тебя, сидя вот в этой квартирке, по-прежнему зарабатывала гроши, а ты прослыл бы благодетелем! Поддерживая бывшую жену-неудачницу.

— Я не думал, что ты сделаешь такую глупость.

— Не тебе меня судить.

— Мне. Потому что ты воспитываешь моего ребёнка.

— Ах, ребёнка! — Нина от презрения к его словам даже рассмеялась. — Ты вспомнил, что у тебя ребёнок есть! Что ты дал своему ребёнку кроме дюжины мягких игрушек? Ты даже не знаешь, с какого бока к ней подойти!

— А в этом я виноват? Ты же… ты наседка. Тебе даже врачи об этом твердят. Нельзя так себя вести с ней, нельзя её отгораживать ото всех и вся, она должна общаться. А ты даже из садика её забрала!

— Ей там было плохо! А если бы тебя ребёнок интересовал, ты бы это знал!

— А в школе, оплаченной твоим любовником, будет лучше?

— В той школе, к твоему сведению, есть штатные психологи, и лучшие педагоги, которым — да! — платят за индивидуальный подход к каждому ребёнку. А в обычной школе этого нет. Или ты предлагаешь отправить её в коррекционный класс? Не будет этого. И не тебе судить! Ты свою дочь не знаешь.

— Она даже не говорит со мной. Твоими усилиями.

Нина со злостью швырнула в него кухонным полотенцем.

— В следующий раз, когда ты приедешь — если приедешь, конечно, — будь любезен снять себе номер в гостинице.

Пашка возмущённо выдохнул и упёр руки в бока.

— Вот так, да?

— Да. — И в сердцах добавила: — Ты мешаешь моей личной жизни.

— Это не личная жизнь, это называется по-другому.

Нина одарила его бешеным взглядом.

— Заткнись, или убирайся отсюда прямо сейчас.

Он схватил её за руку, когда она хотела выйти из кухни.

— Нина, ты же не думаешь, что… у этого человека какие-то серьёзные намерения?

Она нервно сглотнула.

— Никто не знает о том, какие у нас с ним отношения. Так как ты можешь судить, тем более с Ларискиных слов? Да она обзавидовалась… — За последние слова себя отругала, но было поздно.

— Я знаю только одно: мне рядом с ним спокойно. С тобой я такого никогда не чувствовала. И за этот покой я готова кое-чем пожертвовать. Например, репутацией. Зачем она мне, когда моему ребёнку жить негде? И отпусти мою руку.

— Когда ты опомнишься, будет поздно.

Нина присела на стул в прихожей, и пока Пашка не видел, опустила голову и закрыла лицо руками, переживая услышанное и сказанное. Самой себе боялась признаться, что, возможно, уже поздно.

— Я завтра поеду к матери, — сообщил Павел, выйдя в коридор и глядя на Нину. — Хочу взять Арину с собой.

Нина выпрямилась и покачала головой, отказывая ему.

— Нина, ты не можешь мне запретить.

— Вообще-то, могу. Моя дочь не может без меня, это для неё будет стресс. К тому же, твоя мать никогда не горела желанием с внучкой возиться, она её не знает. И я не дам согласия на то, что причинит моему ребёнку психологическую травму.

— Боже, зачем ты говоришь все эти слова?

— Потому что это моя дочь! Со всеми её проблемами — моя. Надеюсь, у тебя когда-нибудь родится здоровый ребёнок, и твоя мама будет счастлива.

— Ты запрещаешь мне общаться с дочерью? — удивлённо переспросил он.

— Нет. Я запрещаю её травмировать. Паша, я тебя знаю, как облупленного. Ты сейчас захотел этого назло мне. Ты заберёшь её и оставишь со своей матерью, что я, не знаю? У тебя терпения с трудом на час хватает. Так что, давай прекратим этот разговор.

— Я этого просто так не оставлю, — вдруг сказал он, и Нина к нему повернулась, взглянула непонимающе.

— Ты о чём?

— Я не собираюсь просто смотреть, как ты… — Он запнулся на неприятном слове, а Нина подумала о том, что его нелюбовь к крепким выражениям создает мнимую иллюзию интеллигентности.

— И что ты сделаешь? Подашь на меня в суд?

— Не смешно.

— Да. Надеюсь, ты уедешь раньше, чем я проснусь. — Она закрыла дверь в комнату перед его носом.