Королевская кобра - Комбат Найтов

Резерв Ставки ВГК, Изюм – Близнецы – Лозовая,

18–25 мая 1942 года

Но ночью двадцать третьего мая пришлось выслушивать неудовольствие Сталина произошедшим.

– Товарищ Сталин, 4-я танковая армия в данный момент находится под Курском. С этой армией мы воюем с июля прошлого года. Почерк ее флаг-радиста я и мои радисты знаем слишком хорошо, чтобы перепутать. Косвенное подтверждение слов пленного имеется. Первый полк нужен здесь, чтобы успеть подготовить к ночным боям остальные полки, часть экипажей которых в ночных боях участия не принимала.

Сталин повесил трубку и через Поскребышева вызвал генерал-лейтенанта Баранова. Смириться с тем, что какой-то мальчишка срывает наступление на Днепропетровск, он не мог. Через час он принял Баранова и приказал ему заменить Челышева или подсказать: кем его можно заменить.

– Я не совсем понимаю, товарищ Сталин, еще вчера в сводках вновь звучала его фамилия: маневренная группа полковника Челышева в ночном бою уничтожила 1-ю танковую армию генерала Клейста под городом Лозовая. Объявлена благодарность Верховного Главнокомандующего.

– Он передал мне шифрограмму, которую я понял, как то, что он отводит маневренную группу на исходные перед атакой, в леса под Изюмом. Он же отвел ее в тыл, причем заранее подал в Лозовую необходимые для этого платформы, не предупредив меня об этом. На совещании в Ставке мы приняли решение о продвижении в сторону Днепропетровска, а танковой группы там не оказалось. Он ее отвел в Лиски, откуда начинал эту операцию.

– Насчет прорыва к Днепру… Харьков-то не взят, Мерефа у них в руках, Красноград – тоже. Противник – в 10–15 километрах от единственной железной дороги. Южный фронт в наступление не пошел. Я бы даже с армией не решился. Вообще-то, товарищ Сталин, водится за ним такая черта: он противника спинным мозгом чует. Мне такое не дано. Осторожности и предусмотрительности он меня учил, не наоборот. Чего-то он сильно опасается, вот и действует уколами по чувствительным местам.

– Пленные сообщили ему, что главный удар будет наноситься севернее, из района Курска.

– И он перебазировался туда?

– Туда, товарищ Баранов. Три часа назад сообщил дополнительно, что радист 4-й танковой армии работает из района Курска. По его сведениям, там находится шесть танковых дивизий. Но прямых доказательств этому нет. Косвенных – достаточно много.

– А какую задачу вы перед ним ставили, когда направляли туда?

– Быть в резерве Ставки на случай обострения обстановки.

– В этом случае повода для его снятия просто нет, товарищ Сталин. Обстановка на юге обострилась, он появился там, снял головную боль в виде 1-й танковой и отскочил обратно. Скорее всего, он еще и плохо прикрыт с воздуха.

– У него только разведывательная эскадрилья. То есть вы считаете, что он действует верно, а мы немного торопимся, я вас правильно понимаю?

– Не вы, товарищ Сталин, а те, кто предложил идти на Днепр, имея несколько угроз по флангам и неприкрытое воздушное пространство.

Сталин снисходительно улыбнулся. Действительно, ему все уши прожужжали из Миллерова, что существует уникальная возможность одним ударом решить все проблемы. А форсировать Миус у них опять не получилось. И вокруг Харькова топчутся уже двадцать суток.

Перед расставанием генерал спросил Сталина:

– Тут мне письмо пришло из Анапы, там в госпитале находятся мать и сестра Челышева, но я не могу ему об этом сообщить, так как в справочнике он не фигурирует.

– Запросите товарища Черёхинского по ВЧ и сообщите ему об этом.

В общем, снимать нас не стали, так как Верховный понял, что наш уход оттуда был вынужденным. После «визита» в Миллерово было понятно, что в штабе фронта правят бал словоблуды и «политики», для которых громкое слово в газетах важнее реальных дел и положения на фронте. Штаб 8-й воздушной области люфтваффе вполне успешно «переваривал» авиацию трех фронтов, постепенно захватывая пошатнувшееся было господство в воздухе. Сталин еще не отошел от случившегося, поэтому никаких ценных указаний из Москвы не поступало.

25 мая на станцию 161-й километр прибыл курьерский поезд из трех вагонов с двумя платформами перед паровозом и в конце эшелона. В дивизии шли батальонные учения: третий танковый полк учился форсировать Дон по понтонному мосту, второй вел ночные стрельбы, а мотострелки и первый полк форсировали болото в пойменной части Дона. Василию из штаба сообщили, что у них «гости». Он со вторым полком проводил стрельбы. Его танк остановился, сошел с директрисы, вернулся на исходную, и Василий пересел в БТР. Чтобы не будить жителей, танки в села не заходили, шумели в стороне от них, хотя стрельба была и там слышна, если ветер дул с «полигона». Визит серьезный: прибыл командующий направлением и Юго-Западным фронтом Тимошенко, комЮжфронта Малиновский, командарм «девятки», незнакомые генерал-лейтенант и генерал-майор. «Политики» почему-то отсутствовали. Привезли приказ: ознакомить с результатами разведки. Начальник разведки дивизии принес журналы перехвата, протоколы допросов пленных, несколько карт, в том числе и с отметками противника на других участках фронта. Куча писем и других документов. В общем, все, что у нас имелось на тот момент времени в штабе и на узле связи. Так как дивизия ни направлению, ни фронтам придана не была, то мы копии всех этих бумаг отправляли в Ставку. Генерал-майор оказался начальником разведки направления Бекетовым, подхватив нашего Юрьича, он удалился делать копии для своего начальства. А Семен Константинович вначале полистал журнал боевой подготовки, затем боевых действий, заглянул и в другую документацию. Он молчал, остальные – тоже. Василий, для которого этот визит свалился, как снег на голову, уже подумал о том, что приехал его снимать все-таки, а этого генерал-лейтенанта ставить на его место. Поэтому был немного ошарашен вопросом Тимошенко:

– На учения-то пригласишь или как, комдив?

Василий показал рукой на дверь, приглашая всех пройти к БТР. «Сейчас накатают такое в журналах, что и расстрелять будет маловато!» – подумал я и стал внимательно присматриваться: не появится ли милая знакомая мордашка моей визави. Но ее не было.

Дольше всего задержались у наведенного моста и у паромов. У них таких ТМП еще не было. Вернулись в штаб под утро. Незнакомый генерал-лейтенант оказался Максом Андреевичем Рейтерсом или Рейтером. Командующим 20-й армией, которую только что передали фронту, с приказом «придержать». Это резерв Тимошенко. А приехали они потому, что Южный фронт в очередной раз сорвал переход в наступление: немцы выбили его с плацдарма на реке Миус. Командарм-9 на совещании в Миллерово подал идею: задействовать дивизию Челышева, как опытного командира, умеющего наступать в условиях переправ. Внешне грубоватый и очень любящий контролировать все и вся Тимошенко сам предложил «договариваться без участия Ставки». Они ж не знали, что «нам» это сейчас противопоказано. Второго «самовольства» нам точно не простят. Но послушаем, что предлагают. Просят помочь на переправе через Миус, и не где-нибудь, а напротив Матвеева кургана.