Слуга государя - Александр Гаврилов

— Привет, — после секундного размышления, всё же ответил я.

— Ну, привет, — ехидно отозвалась трубка телефона голосом Мирославы, — Я надеюсь, ты не думаешь, что если съехал от нас, то наши договорённости больше не действуют?

— А у нас были договорённости? — чуть было не ляпнул я, но вовремя прикусил язык, догадавшись, что разговор тогда будет тяжелым, нервным, эмоциональным и всё это в присутствии посторонних лиц. Лучше уж при личной встрече все точки над «И» поставить. Только сейчас я сообразил, что суббота уже послезавтра. До того меня события закрутили, что я в днях недели потерялся.

— Я помню про выходные, — выдохнул я в трубку обречённо, — Давай встретимся где-нибудь в субботу, в каком-нибудь кафе, и там всё обговорим.

— Хорошо, — после секундной паузы, согласилась Мирослава, — Тогда до субботы. Но смотри… Не придёшь — припрусь к твоим родителям, и представлюсь твоей невестой, так и знай.

— Это было бы интересное зрелище, но я предпочту до него не доводить, — озадаченно произнёс я, — Всё, пока. Скоро увидимся, — я отключился и пошёл разбирать сумку. Буду решать проблемы по мере их возникновения. Дождусь субботы, пошлю её куда подальше, и будь что будет. Решит прийти ко мне домой и устроить сцену родителям? Ну, пусть попробует. Отобьюсь. Я ничего такого ей не сделал, чтобы меня вдруг жениться заставили.

Глава 24

— Резче удар! Ещё резче!! Всем телом бей, а не только рукой! — разорялась где-то рядом ёкай, пока я с залитым потом лицом колотил по груше. После того, как и на сегодняшнем занятии с Людвигой Валбетовной медитация так ни к чему и не привела, она решила сменить подход, и потащила меня в спортзал, где стала по всякому изгаляться надо мной. Для начала я пробежал километров пять вокруг зала для разминки, чередуя бег с гусиным шагом, потом отжимался, подтягивался, приседал, снова отжимался, и вот сейчас, когда я был уже на последнем издыхании, она погнала меня к груше отрабатывать удары. По телу ручьём тёк пот, руки и ноги дрожали от перенапряжения и усталости, очень хотелось плюнуть на всё, послать её куда подальше и свалить, но почему-то я продолжал стоять на покачивающихся ногах, и вколачивать в грушу удар за ударом. Прошлый уже давно послал бы её куда подальше, и пошёл бы пить холодное пиво, но я нынешний держался на последних остатках воли, и бил, бил, бил… Из-за пота, заливающего глаза, я даже уже не видел, куда бью, и вколачивал удар за ударом, можно сказать, вслепую.

— Сконцентрируйся. Ощути злость к этой груше. Пожелай уничтожить, разорвать на части и не держи свою злобу в себе! Выплесни её! — рычала рядом препод, вот только у меня не получалось разозлиться на этот бессловесный снаряд. За что я должен его ненавидеть? Что он мне сделал? Ну, бред же? Пофиг. Если ей так хочется, то пусть сама и её и рвёт. Хоть зубами, или щупальцами своими. И, кажется, она почувствовала моё это равнодушие…

— Представь, что ты бьёшь не по груше, а по мне… — вкрадчивым тоном произнесла она, подойдя ко мне почти вплотную, — Я весь день издевалась над тобой, и это ещё далеко не конец, поверь мне… Закончим с грушей, пойдёшь дальше бегать, и отжиматься потом, и подтягиваться… И завтра тоже… И послезавтра… Каждый день я буду измываться над тобой, пока ты не научишься выплёскивать свою силу по первой моей команде… — шипела она рядом, — Но это будет не скоро… Ты слишком слаб. Не только физически, но и морально. Я не чувствую в тебе внутреннего стержня. Тюфяк. И как тебе только удалось тех ведьм убить? Видимо, просто повезло. Но везение не может быть вечным. Будучи слабаком ты станешь лёгкой добычей почти для любого противника… Ты обычный домашний мальчик, который вдруг вообразил себя невесть кем. Да ты даже грушу не можешь нормально ударить, лишь гладишь её! Слабак!

Она продолжала что-то там бубнить мне на ухо, но я её уже практически не слышал, так как от ярости моё сердце заколотилось как сумасшедшее, и я слышал только его… Бах-бах-бах… — билось оно в груди, как будто стремясь выпрыгнуть оттуда, глаза застилала красная пелена… Появилось дикое желание наплевать на несчастную грушу, развернуться к этому монстру в человеческом облике, и хорошенько вломить ей с правой, наплевав на последствия. А почему, собственно, я себя сдерживаю в этом своём желании? — промелькнула вдруг с самого края моего сознания злобная мысль, — Девушек бить нельзя, но она-то и не девушка, на самом-то деле. Какого хрена я позволяю ей говорить в свой адрес подобные гадости? Да кто она вообще такая?? — взбесился я под конец окончательно, замер, и медленно повернулся к ней.

— Эй! Команды прекращать не было, слабак! — гневно крикнула она, а я вдруг сделал шаг в её сторону и хлёстко пробил с правой в голову. К сожалению, она оказалась очень шустрой, и успела отпрыгнуть назад.

— Ты чего творишь, придурок?! — гневно выкрикнула она, пятясь к дверям.

— Ну куда же ты собралась? — хищно оскалившись, прорычал я, — А поговорить? — я резко сократил между нами дистанцию, и разразился целой серией ударов. Вот только к моему огромному удивлению, ни один не прошёл. Она даже блоки не ставила, и лишь уклонялась от них.

— Да куда же ты лезешь! — прошипела она, — Не тебе, сопляк, со мной тягаться!! — мой второй удар также улетел в пустоту, через секунду мою щеку ожгло встречным ударом, и я окончательно взбесился… Следующие несколько минут плохо отложились в моей памяти. Лишь какие-то обрывки сохранились, как я, чуть ли не рыча, пытался достать эту сволочь, а она каждый раз издевательски легко уходила от моих ударов, периодически обжигая мои щёки… Нет, не ударами. Если бы она просто била это было бы ещё не так обидно, как хлёсткие пощёчины. Бешенство всё сильнее накрывало меня, и я даже не заметил в какой момент меня вдруг охватило пламя, продолжая наседать на ёкай, которая всё также играючи уклонялась от моих ударов.

— Стой! Да стой же ты!! — доносился сквозь пелену безумия её крик, но я не слушал её, продолжая упорно наседать, и в какой-то момент мне вдруг в грудь прилетел мощнейший удар, от которого меня подкинуло в воздух и отшвырнуло спиной в стену, по которой я и сполз, медленно приходя в себя.

— Ты как там? Пришёл в себя?? — опасливо спросила она с другого конца зала, не