Дом Ротшильдов. Пророки денег, 1798–1848 - Найл Фергюсон

Карикатуристы, изображавшие, как Натан пытался подкупить Веллингтона или отказывался поддерживать его правительство, лишь слегка промахнулись. Ротшильды не только усердно обхаживали герцога после его побед над Наполеоном (которые они, конечно, финансировали в большом масштабе); что еще важнее, его концепция внешней политики Великобритании гораздо больше совпадала с интересами Ротшильдов, чем концепция его изменчивого предшественника Каннинга.

Джордж Каннинг не больше верил в «возрождение» Европы, чем его предшественник Каслри. Однако, в отличие от Каслри, Каннинг решительно преследовал интересы Великобритании, почти не заботясь о других великих державах. Известны его слова: «Вместо „Европы“ я хотел бы время от времени читать: „Англия“». Он намеренно отклонял просьбы принять во внимание «желания любого другого государства или интересы любых других людей, если только эти желания, эти чувства и эти интересы не могли совпадать и не совпадали с интересами Англии». Это объясняет отказ Великобритании дать согласие на французскую интервенцию в Испанию. Узнав о начале операции, Каннинг торжественно пообещал поддерживать нейтралитет Португалии и признать независимость латиноамериканских республик от Испании. Это не слишком беспокоило Ротшильдов, которые с удобством поддерживали обе стороны против Испании. Однако в свои последние годы — особенно в краткий период, когда он был премьер-министром (апрель — август 1827 г.), Каннинг перешел к более решительной политике, что сильно встревожило Ротшильдов.

В их отношениях еще до смерти Ливерпула уже наметилось известное напряжение. Как писал Джеймс в ноябре 1826 г., «…будет смертным грехом зависеть… от Каннинга». Чувство было взаимным: в следующем месяце, получив от Ротшильдов подробное сообщение об одной важной речи в Париже за двенадцать часов до того, как из посольства Великобритании прибыл официальный отчет, Каннинг сердито писал послу: «Вы должны также принять во внимание день, который я пережил в субботу. „Боже правый! Что? Нет известий из Парижа! Может быть, это всего лишь домыслы…“ „Может быть, это уловка Ротшильда…“ Вот какими были мысли утром… Надеюсь, вы наладите какое-то сообщение с МИДом в Париже, что не позволит Ротшильдам получать официальные документы (с новостями ничего не поделаешь) прежде вас!»

То, что эта менее чем дружелюбная фигура станет премьер-министром, встревожило Ротшильдов. Джеймс сразу же начал предчувствовать «очень серьезный кризис на наших руках в Испании и Португалии» и «полный застой в делах» в Париже. Ибо в декабре 1826 г., «чтобы защитить и сохранить независимость нашего союзника», Каннинг послал войска в Португалию в поддержку молодой португальской королевы Марии, чьи притязания на престол оспаривались ее дядей, доном Мигелом. Из-за того что Мигел пользовался поддержкой реакционного режима Бурбонов в Испании, которых, в свою очередь, поддерживала Франция, возникала вероятность конфронтации между Великобританией и Францией. Впервые Ротшильды осознали, как много зависит от мира между великими державами. Ведь ничто не способно больше ослабить цену на консоли, ренту и все остальные ценные бумаги, которые были у них и их клиентов, чем война. Хотя в ноябре Виллель заверял Джеймса, «что я не должен говорить глупости, потому что Англия и Франция никогда не пойдут воевать ради таких жалких людишек, как испанцы и португальцы», Джеймс очень беспокоился из-за стремления Каннинга «оставаться на зрительских местах» (то есть не делать ни крупных покупок, ни продаж) до тех пор, пока кризис не минует. Назначение Каннинга премьером возобновило опасения Ротшильдов в связи с англо-французским конфликтом из-за Португалии. Братья придерживались мнения, что Каннинг поддерживает не ту сторону и дело может окончиться кровопролитной гражданской войной. На раннем этапе они, похоже, решили поддерживать дона Мигела, хотя почему — остается неясным.

Вторая причина беспокойства Ротшильдов в связи с Каннингом состояла в его позиции по Греции. Каннинг придерживался антитурецкой (и, следовательно, прорусской) политики. В 1826 г. восстания греческих общин против османского правления в Молдавии, на Пелопоннесе и Миссолонги жестоко подавлялись египетским принцем Ибрагимом-пашой (сыном Мухаммеда Али). С точки зрения Меттерниха, такой расклад был в высшей степени благоприятным: расстроена еще одна революционная угроза существующему положению дел. Однако сторонники Греции в Великобритании и Франции, возбужденные известием о смерти Байрона в Миссолонги и о зверствах турок, шумно требовали какого-либо вмешательства. Что еще серьезнее, с вступлением на престол Николая I Россия вспомнила о своих традиционных притязаниях в том регионе. В надежде отклонить одностороннюю российскую интервенцию в защиту греков, Каннинг в апреле 1826 г. послал сопротивлявшегося Веллингтона в Санкт-Петербург, чтобы согласовать совместные англо-российские действия. Успешно проведенные переговоры развязали России руки в Молдавии; в то же время две великие державы договорились навязать Турции — если понадобится, силой — соглашение, по которому греки получат ограниченное самоуправление; такую политику в июле 1827 г. одобрил Виллель. В результате осенью 1827 г. в Восточное Средиземноморье была послана соединенная эскадра, которая разгромила турецкий флот в Наваринском сражении.

Однако, как считал сам Виллель, «канонада вредна для денег»; и, подобно угрозе Каннинга войны из-за Португалии, его согласие на совместные военные действия против турок беспокоило Ротшильдов. Для этого имелись две причины: во-первых, они склонны были разделять протурецкие взгляды Меттерниха, хотя в 1825 г. планы займа для Константинополя потерпели неудачу; во-вторых, их отношения с Санкт-Петербургом претерпели резкую перемену после назначения министром финансов графа Канкрина, который не делал секрета из того, что считает размещенный Ротшильдами в 1822 г. заем для России «бесполезным».

Все это помогает объяснить, почему в 1828 г. Натан так радовался назначению Веллингтона премьер-министром. Было общеизвестно, что герцог не одобряет внешнюю политику Каннинга. Как и король, Веллингтон полагал, что Каннинг играет на руку царю, обратившись против «древнего союзника» Великобритании, турецкого султана. «Консоли сразу пошли вверх благодаря нашим [новым] министрам, — с радостью сообщал Натан Карлу. — Благодарение Богу, что у нас хорошие новости, а Россия подождет [, прежде чем продолжать военные действия], благодаря Веллингтону все за мир, что меня не удивляет, так как наш король в своих речах не что иное, как толом алейхем [мир вам]».

Примерно тогда же миссис Арбетнот спросила Натана, «что в Сити думают о герцоге». Как она записала в дневнике, «он ответил, что они испытывают к нему безграничное доверие». За два с половиной года последовавшего премьерства Веллингтона это безграничное доверие подтвердилось прочной финансовой поддержкой его внешней политики, разительно отличавшейся от политики Каннинга. Натан не только закупил значительные суммы казначейских векселей (на 1 млн ф. ст. в 1828 г. и на 3 млн — в 1829 г.); он также отправил Мигелу 50 тысяч фунтов «под гарантию правительства Великобритании», чтобы тот смог вступить в должность регента при малолетней королеве Португалии. Одновременно он предоставил заем в 769 тысяч ф. ст. брату Мигела Педру, императору Бразилии, в попытке стабилизировать бразильские финансы, еще неустойчивые после долгового кризиса Латинской Америки 1825 г.[65]