От Милана до Рима. Прогулки по Северной Италии - Генри Воллам Мортон

Когда Болонья перешла под папское правление, решено было собрать разные школы под одну крышу и построить для всех красивый дворец. Здание до сих пор стоит в центре города. Я много раз проходил мимо благородного строения с аркадами и великолепным двором, понятия не имея, что это — знаменитая гимназия. К сожалению, нынешняя его функция — муниципальная библиотека — уже не соответствует прошлому его назначению. Впрочем, если вас интересует геральдика, вы можете посетить расположенный тут же музей, в котором хранится семьсот геральдических фигур. Они сгруппированы над архитравами дверей, на потолках и стенах. Есть там и гербы всех ректоров, начиная с 1563 и кончая 1797 годом, когда все знаки социального отличия в революционном пылу были уничтожены наполеоновской Цизальпинской республикой. В результате приятного обычая, позволявшего выпускникам университета оставлять после себя память, стены, коридоры и арки покрыты бесчисленными гербами, и мне показали имя первого американца, учившегося в Европе. Звали его Паскаль Перес Лима, и диплом он получил в 1608 году.

Меня представили молодому человеку, писавшему об английских студентах, учившихся в Болонье в те далекие времена. Молодой человек сознался, что у него всего лишь список имен и дат, но каким же интересным оказался тот список! Томас Бекет считался одним из самых выдающихся английских студентов той поры. Право он изучал примерно в 1143–1148 гг. Говорят, в Англию он взял с собой итальянского юриста Вакария и прочел первую в Оксфорде лекцию о римском праве. После Бекета в Болонье, должно быть, образовалось английское землячество, то есть объединение земляков, так как записи свидетельствуют о том, что английские студенты должны были обслуживать алтарь Святого Томаса в церкви Святого Сальваторе. Можно, читая между строк, обнаружить, что учителя страдали от установленных в университете законов, недостатка денег. Есть записи англичан, которым приходилось сдавать в залог учебники права; так, например, магистр Дэвид из Лондона в 1168 году влез в долги; другие пострадали от несчастной любви; а некоторых вообще убили в драке. В Болонье учился английский доктор Николас Фарнхэм, ставший впоследствии врачом при дворе Генриха III и Элеоноры из Прованса.

Профессор рассказал мне о странном обычае, существовавшем в университете в Средние века — презентации снега. Происходило действо после первого в году сильного снегопада. Ректоры, представители различных землячеств, в сопровождении педелей,[65]укладывали на красивый поднос слепленный ими снежок и подносили его городским чиновникам. Каждый должен был положить на поднос деньги. Собранную сумму в тот же вечер пропивали. Этот приятный обычай был отменен в XV веке.

Мне интересно было узнать о знаменитых женщинах, профессорах Болоньи времен раннего Средневековья. Историю о женщине-профессоре, столь красивой, что лекции ей приходилось читать, укрывшись за экраном, дабы не отвлекать аудиторию… Так вот, эту историю вам расскажут в каждом итальянском университете, однако было это на самом деле в Болонье. Женщину звали Новелла Кальдерини, жила она в начале XIV века. Она и ее сестра, Беттина, очевидно, унаследовали от своего отца, известного юриста Джованни Андреа Кальдерини, гениальные способности к юридическим наукам. Это стало заметно, когда они были еще детьми. Говорят, когда доктор уезжал из Болоньи с дипломатической миссией, одна из дочерей занимала его место в лекционном зале.

Новелла была так хороша собой, что, не желая отвлекать студентов от предмета, всходила на кафедру в густой вуали. Отсюда, должно быть, и рассказ об экране. Замуж Новелла вышла за преподавателя права Джованни Ольдренди да Леньяно. Когда он по какой-то причине отсутствовал, она читала лекцию вместо него. Урбан V предложил ее мужу должность кардинала при условии, что Новелла уйдет в монастырь, но пара предпочла не расставаться. Жили они долго и счастливо, умерла Новелла в 1366 году.

Но не она была первой женщиной-профессором в Болонье. Первой была Битисия Годзадини, родившаяся в 1209 году. Она участвовала в конкурсе и завоевала первое место в гражданском и каноническом церковном праве. Последней знаменитой женщиной-лектором была Лаура Басси, родившаяся в 1711 году. Она, как и все ее предшественницы, выказывала замечательные способности с раннего детства. Будучи ребенком, удивляла взрослых беглым латинским языком и умением разбираться в метафизике. Когда ей исполнилось двадцать два года, ее принудили публично продемонстрировать свои таланты. Такая проверка академических знаний была популярна в Болонье на протяжении нескольких столетий. Рассказывают, что вышла она из испытания блестяще, хотя экзаменовали ее пять знаменитых ученых. Через несколько недель ей вручили приз за проявленные знания в области философии и предложили кафедру в университете. Интересовалась она и модным тогда направлением — опытами с электричеством, и было это еще до Гальвани, чья красивая статуя стоит перед университетом. Лаура Басси изобрела устройство, создающее электрические разряды, и пропускала их через лягушачьи лапки до того, как Вольта открыл контактную разность потенциалов. Когда доктор Бёрни[66]посетил Болонью в 1770 году, он пришел к ней с рекомендательным письмом и долго беседовал. Было ей тогда «между пятьюдесятью и шестьюдесятью. Несмотря на большую ученость и талант, в ней нет ничего мужского или самонадеянного». Она показала ему свои устройства, продемонстрировала электрические разряды и дала интересные комментарии. Когда доктор Франклин обнаружил связь между электричеством и молнией и опубликовал статью о проводниках, она сказала, что у нее были установлены на крыше института металлические прутья, но столь велика была тревога населения, что ей пришлось их снять, несмотря даже на одобрительное письмо, которое направил ей папа Бенедикт XIV.

Рассказали мне и о другой женщине, современнице Лауры Басси. В Болонье она заставила о себе заговорить. Это была Анна, жена меланхолического анатомического скульптора по имени Джованни Мадзолини. С тех пор как Болонья перешла под власть папы, он запретил препарирование человеческих трупов, и понадобилось изготавливать модели человеческих органов — из дерева и воска. Не знаю, вызвана ли была депрессия Джованни мыслью о том, что печень из самшита или почка из воска были не так полезны науке, как органы, вынутые из тел казненных преступников. Однако, стараясь подбодрить мужа, Анна занялась изучением анатомии и так преуспела в этом, что могла работать рядом с ним. Ее работами восхищались не меньше, чем моделями мужа. Она так проникла в предмет, что стала знаменитым лектором, преподавателем анатомии.