Небо, полное звезд - Елена Сокол

На мне, как и на Оливии, нет куртки. Я вырываюсь на улицу в одном сарафане и блузке. Первый порыв – бежать в лес и повторить ее судьбу, но на это у меня не хватает смелости. Прячусь в каморке у входа в кабинет технологии на цокольном этаже и сижу там, пока на город не опускаются сумерки.

«Мне не вынести этот груз, я должна всем рассказать», – эта мысль еще такая хрупкая, но я постепенно наполняюсь решимости ее осуществить.

Наконец у меня звонит телефон. Вынимаю его откуда-то из глубин сумки и отвечаю на звонок. Это мама, она потеряла меня. Прошу ее приехать в школу и сбрасываю вызов.

Мать приезжает через полчаса. Вид у нее такой, будто ее оторвали от каких-то очень важных дел, лицо недовольное, руки на руле напряжены. Я сажусь и сразу чувствую запах алкоголя, которым наполнен салон.

– Пристегнись! – командует мама, даже не заметив, что со мной что-то не так.

Она вечно занята то работой, то собой и ничего не замечает.

– Не хочу, – бросаю я, отворачиваясь.

Автомобиль набирает скорость.

– Пристегнись!

– Отстань.

– Зубы еще мне будешь показывать?

– Мама-а-а! – кричу я, видя, что машина несется в овраг.

И закрываю глаза.

Глухой удар. Железо мнется с таким звуком, будто кто-то ударяет молотом по ведру. Треск, хлопок, стекла в разные стороны – и я парю. Вот так банально и просто – всего одно мгновение. И перед глазами не проносится жизнь, все это ложь. Ты просто закрываешь глаза и погружаешься в сон.

А в этом сне улыбка Оливии. Она протягивает мне руку и помогает встать.

Я оборачиваюсь и вижу маму. Ее лицо в крови, она носится вокруг моего тела, распластанного на земле, и отчаянно кричит:

– Помогите моей дочери! Вот она, это Анна! Она здесь! Помогите, здесь моя дочь! Скорее сюда!

Бегут люди с носилками, сверкают мигалки, в воздухе пахнет гарью.

– Нам пора, – говорю я Оливии.

Но она смотрит на меня с улыбкой, а затем качает головой:

– Тебе еще нет.

И медленно отпускает мою руку.

Дз-з-зы-ы-ынь!

Я нащупала телефон, открыла глаза, посмотрела на экран и выключила будильник. Пришлось подождать, пока взгляд сфокусируется.

«ПОНЕДЕЛЬНИК, 1 ИЮНЯ».

Сердце забилось быстрее, но мне не хотелось вставать.

В доме застыла тишина, значит, мать с сестрой уже ушли.

Я лежала, глядя на звезды на потолке, кажущиеся бесцветными в дневном свете, и боялась пошевелиться.

Интересно, сколько еще это будет продолжаться? А что, если до самой смерти? То есть до рождения. Неужели дни будут идти наоборот до того момента, как я появлюсь на свет? В чем тогда смысл? Не хочется проживать все дни своей жизни в обратном порядке без возможности хоть что-то исправить – это же не путешествия в прошлое.

Исправить? Исправить…

Я посмотрела в окно.

С обратной стороны было приклеено черное сердечко. Один его край отклеился, и его трепал ветер.

«Ты и Я. Завтра».

Я лежала, сжав пальцы в кулаки, и смотрела на эти слова. Если сейчас утро, то Мики уже нет. Его тело лежит где-то у озера.

Никаких завтра не будет. Мне нужно только уснуть, чтобы проснуться вчера – в воскресенье. И парень снова будет жив, мы снова будем вместе.

А если эта безумная карусель не остановится, то пройдет май, за ним апрель, и мы снова не будем знакомы. И получится как в плохом кино: мне придется знакомиться с Микой каждый новый день и снова рассказывать ему, что когда-то мы любили друг друга.

Если.

Если будет какое-то завтра или вчера.

Может, ничего уже не будет?

Я умерла в той аварии или лежу в коме. Да, поэтому у меня такие странные видения. Нет никакого Мики, и у Оливии не было брата – это все мое воображение.

И тут я вспомнила наш поцелуй.

Не было ничего реальнее в моей жизни, чем он. Я слышала дыхание Мики, ощущала его прикосновение, наши сердца бились в такт – такое невозможно придумать, это точно происходило со мной.

Я откинула одеяло, поднялась и распахнула окно. Аккуратно сняла с обратной стороны стекла сердечко. На стекле остался белесый след от клея.

Я прижала записку к губам.

«Я бы забрал себе все твои поцелуи. Навсегда».

Такое не забыть.

В открытое окно ворвались грохочущие звуки. К дому Пельцер подтягивалась техника. Хозяйка дома лично вышла встречать бригаду. Я наблюдала за тем, как у газона остановился экскаватор, а сбоку, у гаража, аккуратно примостился погрузчик. Сквозь мерный шум работающих машин было слышно, как старуха обговаривает последние детали с прорабом и утверждает разметку будущего бассейна.

Я поправила подушку, села удобнее и набрала номер Мики. «Э-хэй, привет, зачем бы ты ни звонил, ты зря делаешь это!» – раздался его бодрый голос. Пришлось сбросить: невыносимо это слышать.

Как в тумане, я села на коляску и принялась за ежедневные утренние дела. Почистила зубы, приняла душ, расчесалась и убрала волосы в хвост, затем на автомате заварила кофе. Каждое движение давалось через силу – я словно передвигалась по минному полю. В груди разрасталась тревога, и все время хотелось куда-то бежать, что-то делать, но нельзя было поделать ничего, нужно было просто ждать.

Наконец раздался телефонный звонок. Мама.

– Анна, мне сейчас звонил Отсо.

– Что он хотел?

– Думал, что Мика ночевал у нас, но я ответила, что его сын доставил тебя вчера домой и ушел.

– Так и было, – хрипло ответила я.

На столе дымился кофе, к которому я так и не смогла заставить себя прикоснуться.

– Отсо говорит, что Мика поставил машину в гараж и куда-то ушел. Не знаешь, куда он мог пойти?

Я закрыла глаза. В моей голове смеялся Мика. Его заразительный смех, как машина времени, переносил меня в вечер на озере, когда мы, лежа на теплом пледе, танцевали под слышимую только нами двумя музыку.

– Он хотел пойти на вышку, – выдохнула я. – Встретиться там с Каем Туруненом.

– С кем?

– С моим одноклассником, его зовут Кай Турунен.

– Что за вышка?

– Смотровая вышка. На озере. На окраине.

– Хорошо, передам. – В голосе мамы слышалось беспокойство. – Немного неожиданно, что Мика не вернулся домой ночевать, да? Он уже довольно взрослый парень, и все равно…

– Да, – прошептала я.