Венец карьеры пахана - Евгений Сухов

— Старайся исходить из собственных первых ощущений, они всегда самые верные.

— Учту.

— Угу… Что-то на душе у меня неспокойно, все-таки расскажи мне, что это за покупатели?

— Армяне. Мне их порекомендовал Бармалей, мой друг.

Старик понимающе кивнул.

— То что армяне, это хорошо, толк в алмазах они знают, этими делами занимались всегда. Но будь осторожен, ими может интересоваться ФСБ. Камни очень заметные и их много, такие вещи отслеживаются мгновенно.

— Понял.

— Хотя не удивлюсь, если они сами действуют под прикрытием ФСБ. Контрразведка и разведка у нас всегда старались работать очень тонко. Тебе не показалось, что в их поведении есть что-нибудь настораживающее?

Никита пожал плечами.

— Как будто бы все нормально. Мне ведь уже приходилось продавать камни.

— Вспомни, это важно, может, была какая-то фраза, которая тебя как-то насторожила?

— Вроде бы нет. Хотя кое-что было.

— Ну?

Дед сидел немного ниже, и Никита невольно обратил внимание на его шевелюру. Волосы деда оставались по-прежнему густыми. Вот только седины густовато. Но такие вещи можно списать на возраст. А так совсем крепкий старик, который запросто может дать фору многим из тех, кто чуть ли не вдвое моложе его.

— Меня вот что удивило. Армянин, которому я продавал алмазы, как будто бы знал, какого они будут размера. Возможно, все это моя подозрительность, но он не удивился, когда я объявил, что камни в следующий раз будут точно такие же.

— Еще что?

— Вчера вечером он позвонил мне по мобильнику и спросил, есть ли у меня алмаз… Как его?.. То ли «Падишах», то ли «Царь».

— А может, все-таки «Султан»? — спокойно предположил дед.

— Точно, «Султан»! — обрадованно воскликнул Никита. — Но как ты догадался?

Дедуля с интересом посмотрел на внука, перевел взгляд на его плечи, как бы оценивая, способны ли они выдержать новую ошеломляющую новость? И, убедившись в прочности каркаса, сказал:

— Разве я похож на гадалку? Я знал наверняка! Когда ты встречаешься с этими людьми?

— Завтра у меня с ними назначена встреча, я должен показать им еще несколько камушков.

— Вот что, пока к этим людям не ходи. Сошлись на какую-нибудь уважительную причину.

— Понял.

— Скажешь, что камни еще пока не у тебя, или еще что-нибудь такое. Парень ты умный, сообразишь. Кстати, как зовут основного покупателя?

— Арсен. Фамилию он свою не назвал.

— Да и имя, может быть, выдуманное, в таких делах обычно играют в темную.

— Согласен. Дед, почему ты прячешься? Тебе что-нибудь угрожает?

— Расскажу как-нибудь потом, когда все, наконец, уладится. А сейчас давай расходиться, мне еще нужно кое-что проверить. Давай сделаем вот что… Помнишь то дерево, на которое я тебя любил сажать?

— Да, конечно.

— Каждый третий день я тебе буду оставлять под ним под камнем записки. Если там будет написано, чтобы ты исчез, так немедленно уноси ноги. Ты меня хорошо понял?

— Да.

Не прощаясь, дед поднялся с качелей и, распрямив спину, двинулся со двора.

Надо сказать, что золото — очень странная штука. Оно никуда не исчезает, наоборот, накапливается, переходя от цивилизации к цивилизации. Старое золото переплавляют и придают ему новые формы. Взять, к примеру, золото инков, много ли от него осталось? Практически все древние изделия были переплавлены, из южноамериканского металла впоследствии изготовили европейские монеты и украшения. Так было всегда. Золото Египта было переплавлено и хранилось в сокровищницах греков, впоследствии оно сделалось собственностью Рима, а от него досталось Византии.

Так что драгоценные металлы перетекали из одной цивилизации в другую, принимая новые формы, но сохраняя драгоценное содержание.

То же самое происходило и с драгоценными камнями, которые тоже не исчезали, а лишь меняли оправу и хозяина.

Теперь нетрудно понять, что, так называемая «помощь» союзников в годы войны обходилась весьма недешево. Кроме золота и алмазов, на Запад ручьем текли редкоземельные металлы. И, судя по документам, которые сейчас видел перед собой Яковлев, американцы требовали в первую очередь платиноиды и бериллий.

На одной из фотографий был запечатлен карьер. Он был заснят откуда-то сверху, наверное, с какой-нибудь сопки, и представлял величественное зрелище длиной километра полтора, шириной около полукилометра. Рядом с карьером стояли небольшие бытовки, наверное, для каких-то хозяйственных и технических нужд.

Яковлев взял второй снимок. Глубина карьера впечатляла, он напоминал огромную воронку без дна. Какова же может быть его глубина? Триста метров? Четыреста?.. Пожалуй, даже немногим более. Внизу, напоминая крошечных букашек, по серпантину ползут автомобили. Если судить по докладным запискам, то этот карьер затоплен лет двадцать тому назад. Кажется, с ним были связаны какие-то нехорошие истории. Яковлев потер пальцами лоб. Точно! Именно в этом карьере было обнаружено несколько машин и девять затонувших трупов. Надо будет поинтересоваться у коллег, как продвигается расследование. Интуиция подсказывала Яковлеву, что гибель этих людей как-то связана с драгоценными камнями.

Генерал пролистывал страницу за страницей. Он и сам не ожидал, что дело, открытое шесть десятков лет назад, может так его увлечь. Стопка папок на его столе росла, стрелка часов перевалила за полночь, а он и не думал покидать кабинет.

В одном из документов Яковлев обнаружил странное распоряжение начальника управления лагерей, в котором тот приказал засыпать сорок ящиков отборных изумрудов, приготовленных для отправки по ленд-лизу. Каждый из таких ящиков должен был весить, по крайне мере, килограммов восемьдесят. Хотя это тоже вполне понятно, ведь именно в этот период дружба с американцами и англичанами сильно охладела.

Генерал отложил документы в сторону. Он хорошо представлял себе это место. До революции там работали хитнические артели, а во времена НЭПа — иностранные компании. Тамошние отвалы выглядели весьма солидно, как дома в пять-шесть этажей. Искать изумруды под такими горами мусора — совершенно бесполезное занятие. Отвалы за шестьдесят лет сплошь заросли кустарниками и деревьями, местность сильно изменилась. А потом где гарантия, что они и сейчас находятся именно там?

НКВД всегда умело прятать свои тайны.

А это еще что за конверт? Яковлев взял небольшой узкий пакет, адресованный начальнику управления лагерей. Из конверта выпал небольшой листок, исписанный неровным почерком. С первого взгляда было понятно, что человек старался. Но умения у него было маловато, а потому строчки получались кривенькие, а буквы неровные.