Красное море - Леонид Шадловский

— Так, ну, что там у нас, Миша? — спросил, потягиваясь, Натан. — Как поживает наш мент?

— Нормально. У него глаза на лоб вылезли, когда он увидел признание Филопонтовой. Я уж не стал ему говорить о проститутках. Его бы удар хватил.

— Натан, как бы он не сделал с ней что-нибудь, — сказал Чёрный. — Насколько я понимаю, Гринбаум сейчас в таком состоянии, что у него ролики за шарики заходят.

— Ничего он с ней не сделает, — Рубин встал, прошёлся по кабинету. — Я его предупредил.

— А если он другую какую-нибудь хлопнет? — не успокаивался Евгений.

— А вот этого ему Игаль не даст сделать, — сказал Натан. — Он будет за ним в три глаза следить.

— Я думаю, не помешало бы этого капитана к нам пригласить, — высказал своё мнение Рубин. — Поговорить с ним по душам. Гринбаум мужик умный, нам бы он пригодился.

— Ты так считаешь?

— Стукач из него не выйдет, не тот характер, а вот держать нас в курсе полицейских расследований, — почему бы и нет? Только и его самого нужно крепко привязать, нрав у него взрывной, бед может наделать немало.

— Что ж, может, ты и прав. Поговорить с ним не помешает. Пригласи его к нам.

— Уже. Завтра подъедет.

— Миша, ты не собираешься нас на свадьбу пригласить? — с усмешкой спросил вдруг Натан.

— С чего ты взял, что я собираюсь жениться? — смутился Рубин, сражённый неожиданным вопросом.

— Да ладно тебе. Ты человек серьёзный, просто так шашни заводить не будешь. Да и Алевтина не тот человек, чтобы трахаться с первым встречным.

— Ты же знаешь, в Израиле жениться — себе дороже. Да и не дети мы уже, чтобы под хупой стоять. А жить, наверное, будем вместе.

— Молодец, Мишка! Я рад за вас, — Натан обнял Рубина. — Это надо отметить. — Натан достал из шкафчика под столом рюмки, бутылку «Мартини». — Зови сюда Алевтину.

В Беэр-Шеву Натан, Чёрный и Рубин с телохранителями выехали в двенадцатом часу ночи. Всю дорогу Натан подшучивал над Михаилом, подкалывал, но под конец сон сморил его. Миша молчал, улыбаясь своим мыслям, Женя смотрел в окно, за которым тянулась непроглядная, чёрная и враждебная пустыня. Это ему снова напомнило Афганистан. Здесь тоже могли в любую минуту выстрелить по машине, или бросить камень. Собирай потом кости по всей дороге.

Дом встретил их тишиной. Свет, пробивающийся сквозь жалюзи, горел только на кухне. Машины остановились перед открытыми воротами.

— Что происходит? Где Макс? — шёпотом, не нарушая тишины, спросил Чёрный.

Рубин пожал плечами и вылез из машины. За ним выбрались Рубик и Шломо. Рубик достал из кобуры пистолет и осторожно, стараясь не скрипеть гравием, направился к дому. Шломо обошёл с другой стороны.

— Что случилось? — послышался из «кадиллака» сонный голос Натана.

— Пока не знаю, — ответил Рубин, — но что-то явно случилось.

— Где Макс? Спит, падла? Ну, я ему устрою!

— Тише, Натан, не кричи. Похоже, что на вилле никого нет.

Из ворот выбежал Рубик. Он размахивал оружием, что-то мычал на иврите, глаза даже в темноте сверкали безумием.

— Там…Там… Макс… кровь… — он с трудом выговаривал слова, будто в одночасье забыл русский язык.

— Что?.. Что там? — Рубин выхватил из его рук пистолет и, не дожидаясь ответа, кинулся к дому.

За ним бросились и Натан с Чёрным. Возле порога лежал Макс. С первого взгляда было видно, что он мёртв. Он упал навзничь, вокруг головы растекалась большая лужа ещё не засохшей крови. Правый глаз был прострелен, рука сжимала пистолет… Все замерли в двух шагах от распростёртого тела. Первым очнулся Натан.

— Топик! Где она?

Он переступил через мёртвого Макса и бросился в дом. Чёрный рванул за ним. Марина лежала на полу в кухне. У неё тоже была прострелена голова.

— У-у-у! — сквозь зубы замычал Натан. — Суки! Кто? Кто это сделал?!

— Тихо, Натан, тихо, — попытался успокоить его Чёрный, но Натан оттолкнул друга, подбежал к Марине, поднял её голову и положил себе на колени. Он негромко стонал, качаясь из стороны в сторону.

В кухню вошёл Шломо и молча прислонился к косяку. Следом за ним появился Рубин. Руки у него дрожали, но внешне он выглядел спокойным.

— Что будем делать, Натан? — спросил начальник охраны.

— Я убью их! — глухо прорычал Натан. Он был страшен. — Это Зэев. Я уверен!

— Надо полицию вызвать, — снова напомнил Рубин.

— Нет! Сначала я убью этого подонка! И пусть меня потом посадят.

— Приди в себя и не говори глупостей. Ты ещё успеешь их убить. А сейчас надо вызвать полицию. Ты не понимаешь, что подозрение падёт на нас?

— Поздно, — сказал Рубик, входя на кухню. — Они уже здесь.

Натан поднял голову и посмотрел на него. За спиной Рубика маячили полицейские.

— Кто их вызвал? — спросил он.

— Не знаю. Они приехали слишком быстро, — ответил Рубин.

— Звони адвокату, Миша. Похоже, нас подставили по полной программе.

Натана, Чёрного, Рубина и двух телохранителей собрали в гостиной. Возле камина в широкое мягкое кресло уселся капитан Гринбаум. Он казался смущённым, хотя и делал строгий вид, поглядывая из-под насупленных бровей то на Натана, то на Михаила. Полицейские спокойно, без суеты, будто выполняли каждодневную, надоевшую работу, делали обыск. Через пять минут приехала «скорая» и увезла трупы. Ещё через двадцать минут в доме появился адвокат Эли Шапиро. Этот маленький человечек был похож на худую, измождённую лису, такую же голодную и такую же хитрую. Он неторопливо прошёлся по комнатам, осмотрел место убийства, отозвал в сторону капитана… Гринбаум молча слушал его, скалой возвышаясь над тщедушным адвокатом. Какие-то мысли терзали полицейского. Наконец он махнул рукой, что-то гаркнул на иврите, в гостиную вошёл один из служителей правопорядка. Он обескуражено пожал плечами, выложил на стол бумаги, изъятые при обыске, оружие, отобранное у телохранителей, и отошёл в сторону, предоставив капитану самому разбираться с вещдоками. Гринбаум поворошил бумаги, понюхал дула пистолетов, и облегчённо вздохнул. Оружие явно давно не применялось по назначению.

— Одевайтесь. Поедете с нами, — приказал он.

Натан вопросительно посмотрел на адвоката. Тот кивнул ободряюще и улыбнулся. Улыбка была похожа на оскал черепа.

— Поехали, — сказал Натан.

— Позвонить можно? — спросил Чёрный. — Мне полагается один звонок.

— Из участка позвонишь, — сердито ответил Гринбаум.

Адвокат скривил лицо, зачмокал губами.

— Я думаю, вас скоро отпустят, — сказал он. — Обычная процедура.

Отпустили их утром. Всю ночь допрашивали. Сначала по одному, потом всех вместе, потом снова по одному… Натан почернел за эту ночь. И не столько от бесконечных допросов, сколько от душевных переживаний за смерть Макса и Марины. Он считал, что это его вина. Ему казалось, что все смотрят на него с осуждением. Кто знает, не возьми он с собой Марину, она осталась бы жива. Возможно, на её месте мог бы оказаться он, но, честное слово, глядя на оставшихся в живых оттуда, сверху, ему было бы легче. Чёрный понимал, что мучает Натана, но ничем помочь не мог. Поэтому и молчал, изредка бросая на него сочувственные взгляды. Дольше всех допрашивали Рубина и Шломо с Рубиком. Но ничего ценного для полиции в их показаниях не было.