Свадьба отменяется. Книга третья. Помолвка - Вера Чиркова

– Да, тут мы сделали большую ошибку, – мрачно согласился магистр, – нужно было каждого распять в отдельной камере на цепях из лазурного серебра. А мы просто погрузили в сон. В последние мгновенья… нам с Сардом удалось считать кое-какие мысли. Подробности доложу на совете, а пока могу сказать кратко: они очень тщательно подготовились. Знали, что их посадят в камеры, и заранее проглотили пилюли, на некоторое время дающие неимоверную силу и ловкость. Действовать зелье начинало не сразу, а только через несколько часов, после того, как растает особая оболочка. Ещё зашили под кожу зачарованные отмычки и лезвия, всё костяное, никакого металла. Разрезы мастерски залечили, мы ничего не заметили. А чтобы достать это оружие, заточили собственные зубы острее, чем нож лекаря. Но главное – поставили на сознание щиты. Накладывал их особым ритуалом верховный шаман, что наводит на некоторые размышления. Всё, Милли, иди спать, тебе отдохнуть нужно. Гарди уже почти всех отправил, утром силы понадобятся. Начнём возвращать в обитель своих людей.

– Вот тьма! – торопливо натягивая платье, едва не плакала принцесса, обнаружив, что за окном отведённой ей маленькой спаленки занимается розовато-праздничный рассвет. – Почему меня никто не разбудил?

Заходить на кухню она не стала, промчалась по холлу и вылетела в освещённое безмятежным солнцем утро. Парковые дорожки пробежала на одном дыхании, чувствуя приятное тепло от полностью восстановившегося резерва.

Ставшая почти родной лужайка перед домом Гарди поразила непривычной пустотой и чистотой. Ни шатров, ни кресел, ни столов, словно никогда их тут и не было, даже травка примятая выпрямилась. Только возле входа в дом махали руками несколько природников, что-то подправляя в поблескивающей новыми стёклами башне.

– А где… Мирена? – едва поздоровавшись, расстроенно пробормотала Милли.

– В доме Тайвиноса, – понимающе улыбнулся немолодой природник, заканчивающий восстановление сорванных взрывами дверей.

Девушка далеко не первая так реагирует на исчезновение временного лагеря. Почему-то все, проснувшись, прибегают именно сюда.

– Нам по пути, – любезно сообщил принцессе подошедший магистр, и Милли не стала отказываться от помощи. Старожилы ходили собственными короткими путями.

В доме Тайвиноса пахло душистым отваром и горячим хлебом, за раскрытыми настежь дверями столовой виднелся длинный стол, заставленный блюдами с едой. Время перекусов на скорую руку и сухомяток окончилось.

– Милли, ты завтракала? – окликнули сразу несколько голосов, и успокоившаяся принцесса безо всякого стеснения замотала головой.

– Так садись, поешь. – Тренна приветливо указала глазами на место напротив. – Потом сходим проведаем Мирену. Маги скоро Аглессу приведут… надеюсь, ей интересно будет узнать, что мать жива. И уже почти здорова.

– Что с ними было? – усаживаясь за стол, осторожно спросила Милли и замерла, готовясь и страшась услышать жуткие подробности.

– Только ожоги… и частично удушье, – нехотя пробормотала наставница. – Ты молодец. Вода им здорово помогла, там уже горели пол и столы. Но Мирена не очень сильно пострадала, её Ленбар своим телом прикрывал. Гектору досталось больше всех, это именно он бросил в монстров элементаля. И, естественно, оказался к огню ближе всех. Но сейчас уже всё в порядке… правда, приобретённую тут внешность пришлось убрать. Мы же регенерацию усиливали… а она восстанавливает родной облик. Вот когда он пошёл пятнами… приняли решение снимать заклинание. Без него заживление быстрее пошло. А с Ленбара уже специально вначале сняли личину, чтобы не путаться.

Милли ненароком оглянулась и заметила, с каким вниманием и задумчивостью слушают Тренну остальные ученики и магистры. Значит, леди Катренна объясняет всё это не ей одной, только теперь сообразила принцесса.

– Когда им можно будет вставать? – не выдержал кто-то.

– Дня через два, – уверенно сообщила магиня, – сейчас они спят. Самое основное мы сделали, но организмы сильно ослаблены… усиленной регенерацией. И последними волнениями. Не хотелось… чтобы они увидели друг друга прежде, чем восстановят силы.

– Это правильно, – успокоенно кивнул один из воздушников, судя по совсем светлой ауре, – когда человек спокоен, он всегда быстрее выздоравливает.

– А когда здоров – легче воспринимает досадные известия, – кивнул природник, пришедший в столовую вместе с принцессой. – Уже объявили, когда начнём открывать порталы?

– Первая группа уходит через час, – привычно взглянув на вычурную раму часового механизма, сообщила Тренна, выдавая тем самым свою привычку конспирироваться под слабую знахарку.

Магистрам не нужно смотреть на часы, одно-единственное заклинание позволяет всегда знать время с точностью до мгновенья. А при переезде в другую страну достаточно просто мысленно добавить поправку.

– Я пойду с вами? – шагая за наставницей на второй этаж, где разместили пострадавших, осторожно спросила Милли, но Тренна ответила категоричным отказом.

– Нет. Не хмурь бровки, я и сама никуда не иду. А тебя вообще хотят видеть родители, уже с утра новое письмо прислали. И я пообещала, что к обеду ты будешь во дворце. Могла бы и раньше отправить… – Тренна добралась до площадки и приостановилась, испытующе вглядываясь в лицо воспитанницы, – но у меня есть к тебе дело. Очень важное. Гиз прочёл… самые верхние мысли Ленбара, ну знаешь… обычная предосторожность, вдруг они заготовили какую-то ловушку на случай, если попадут в лапы шаманов. Так вот… Ленбар очень не хочет, чтобы Гектор достался Аглессе.

– Почему?! – не сразу поняла Милли. – Она же уже не принцесса… командовать не станет.

– Ты её плохо знаешь?! – насмешливо спросила магиня и, заметив, что по лестнице кто-то поднимается, подтолкнула ученицу к ближайшей двери. – Поговорим тут… это моя спальня.

В спальне было настежь распахнуто окно и гулял прохладный ветерок, за опущенными занавесками балдахина угадывалась неприбранная постель. Не похоже на аккуратную Тренну, значит, с утра, едва поднявшись, побежала к пациентам.

– Садись, – указав ученице на кресло, магиня коротко буркнула хозяйственное заклинание, и комната немедленно приобрела тот торжественный вид, какой бывает лишь у свежеубранных покоев.

– Я её хорошо знаю… – задумчиво вздохнула, устраиваясь в кресле, Милли, – но ведь людям свойственно меняться. Например, я… сейчас совсем не та, какой была в Кархине ещё месяц назад.

– Неужели я должна тебе говорить, что все меняются по-разному? – На лицо Тренны легла тень усталости и печали. – Сама же всё понимаешь. Вспомни хотя бы жителей Кархина… от знахарок обычно ни тайн, ни свойств характеров никто не скрывает. Мне это очень знакомо. И что печальнее всего – никогда нельзя предугадать, в какой момент весёлые и беззаботные дети, с великодушной щедростью раздающие игрушки и сладости, начинают превращаться в жадных скряг или злобных завистников. Некоторые выказывают свои недостатки с юного возраста… а большинству удаётся благополучно скрывать отсутствие совести и благородства души почти до конца. Иногда только возраст или важные события, к примеру смерть жены, заставляют человека проявить свою истинную сущность. И тогда он выгоняет из дома детей и родственников, вешает на сундуки неподъёмные замки, закапывает поглубже накопленные денежки и драгоценности… пусть лучше пропадут, чем достанутся близким. Бывает наоборот… став старше и мудрее и осознав свои подлинные стремления, люди раздают всё до нитки и уходят в монастыри или в обители, где стараются помочь страждущим. Некоторые, склонные к научным изысканиям, переезжают в академии, философы уединяются в отдалённых замках или уезжают на южные острова. Но таких, к сожалению, меньше… большинство же накапливает с возрастом не только деньги, но и жадность, зависть, злобу и мстительность.