Сделка Райнемана - Роберт Ладлэм

– Откуда вам это известно?

– От самого посла.

– А он-то как узнал об этом?

– Полагаю, ему сообщили о трагическом происшествии по вашим обычным каналам. Он заявил, что сам проверял обстоятельства дела. И убедился, что все так и есть. Личность убитого была опознана там же, в Басконии, о чем и доложили послу.

– Чушь какая-то!

– Интересно, что необходимо вам для того, чтобы развеять все ваши сомнения? Уж не лицезрение ли тела убитого?

– Может, вы и не знаете этого, Барден, но до тех пор, пока у вас нет отпечатков пальцев или хотя бы одного из них, говорить о том, что тело принадлежит тому, кому и приписывается, не имеет смысла. Нельзя доверять любым заверениям в точности идентификации, если они не подтверждаются данными дактилоскопии... А еще нужны фотографии. Снимки, запечатлевшие входные и выходные отверстия от пуль, ножевые и прочие раны, если таковые имеются, и глаза мертвеца. И еще одна деталь: подобные фото должны быть непременно заверены врачами. Но снимков-то вам никто не прислал, не так ли?

– Посол и не упоминал о них. Объясните все же, какого черта сомневаетесь вы в этой истории? Вам же ясно сказано, что он лично занимался проверкой полученного им сообщения и убедился, что ошибки тут не было.

– Не было? Вы уверены в этом? – Дэвид не сводил с Бардена глаз.

– Ради Бога, Сполдинг! Скажите лучше, что означает слово «Тортугас»? Мне хотелось бы знать это, поскольку, возможно, в данном слове – ключ к разгадке убийства Эда Пейса! Вот именно – ключ! И пусть я буду проклят во веки веков, если распутаю чертов клубок! Этот же шифровальщик из Лиссабона меня мало волнует, поймите!

На столе Бардена зазвонил телефон. Полковник быстро взглянул на него и перевел глаза на Сполдинга.

– Возьмите трубку, – сказал Дэвид. – Вдруг это срочное сообщение еще об одном происшествии. У Пейса, как известно, есть... была то есть... семья...

– Не осложняйте мне жизнь: у меня и без вас хватает проблем, – произнес Барден, подходя к столу. – В эту пятницу Эд в сопровождении охраны должен был покинуть «Фэрфакс». Поэтому я распорядился, чтобы сюда никто не звонил – до сегодняшнего утра.

Полковник поднял трубку:

– Да?

Несколько секунд он молча слушал, потом взглянул на Сполдинга:

– Это звонят из коммуникационного центра в Нью-Йорке. У меня на связи – телефонист, которого мы привлекли к своей работе, когда создавали для вашей персоны систему прикрытия. Так вот, он говорит, что вы понадобились зачем-то генералу Свенсону. Старый служака буквально насел на этого парня, чтобы тот разыскал вас как можно быстрее. Вы ничего не имеете против, если он подключит к линии генерала?

Дэвид вспомнил, что Пейс, говоря о Свенсоне, заметил как-то, что генерал очень нервничает.

– А вы должны будете сказать телефонисту, что в данный момент я нахожусь здесь, вместе с вами?

– Конечно же нет!

– В таком случае пусть подключает. Барден отошел от стола, уступив место у телефона Сполдингу.

– Да, сэр, – произнес Дэвид в трубку несколько раз и, закончив разговор, обратился к полковнику: – Свенсон требует, чтобы я был у него в кабинете сегодня же утром.

– Хотел бы я знать, какого черта он сорвал вас из Лиссабона, – произнес в ответ Барден.

Дэвид молча опустился на стул. И, только выдержав небольшую паузу, заговорил, стараясь, насколько это возможно, придать своей беседе со старшим по званию непринужденный, чуть ли не доверительный характер.

– Не уверен, что это имеет какое-то отношение... ну, к чему бы то ни было... Мне не хотелось бы говорить о том, чего я не понимаю, и в то же время я обязан поставить вас обо всем в известность. При этом, однако, не стану делиться кое-какими соображениями, подсказанными мне шестым, наверное, чувством или, если угодно, моей интуицией... Существует человек по имени Альтмюллер, Франц Альтмюллер – полное его имя. Кто он, где он находится, я не имею представления... В Германии ли в Швейцарии – мне это неизвестно... Воспользуйтесь, пожалуйста, своим допуском по категории 4-0 и выясните все, что только возможно. А потом позвоните мне в отель «Монтгомери», в Нью-Йорк. Я пробуду там по крайней мере до конца недели. Ну а затем отправлюсь в Буэнос-Айрес.

– Было бы неплохо, если бы вы растолковали мне все же смысл того, о чем я услышал от вас... Объясните же, наконец, что, черт возьми, происходит.

– Боюсь, вам не понравится то, что могу я сказать. Если только мои догадки верны и я прав в своих рассуждениях, пытаясь соединить воедино известные мне кое-какие штрихи, то вывод, к которому я прихожу, вполне однозначен: «Фэрфакс» напрямую связан с Берлином.

* * *

1 января 1944 года

Город Нью-Йорк

Пассажирский самолет шел на посадку в аэропорту Ла-Гуардиа. Дэвид посмотрел на часы: было чуть больше двенадцати. Время полуденное. Двенадцать часов! Не так уж и много. Но сколько случилось всего за эти каких-то двенадцать часов! Синди Боннер, незнакомец с Пятьдесят второй улицы, Маршалл, убийство Пейса, сообщение из Вальдеро... и, наконец, не очень-то удачная встреча с бригадным генералом Аланом Свенсоном из военного департамента, дилетантом в вопросах, касающихся разведки и секретных операций.

Двенадцать часов.

Он не спал уже двое суток. А выспаться надо – чтобы разобраться и сложить в цепочку разрозненные события и сведения. Все так запутано.

Эрих Райнеман должен быть убит, так сказал ему Свенсон.

То, что его надо убрать, не вызывало сомнения. Единственное, что удивило Дэвида, – это менторская манера, с которой генерал отдал приказ. Но не сам приказ: приказы не обсуждаются, и ломать голову над тем, целесообразны они или нет, занятие бесполезное. Наконец-то все прояснилось. Он понял теперь, зачем его отозвали из Лиссабона. Распоряжение Свенсона явилось, таким образом, своего рода ответом на мучившие Дэвида вопросы. Он, Сполдинг, не был специалистом по гироскопам, и поэтому привлечение его к буэнос-айресской операции казалось ему обычной бессмыслицей. Однако сейчас то же самое представилось Дэвиду уже в ином свете. Выбор пал на него не случайно: он именно тот, кто был нужен. Пейс, необходимо это признать, проявил высокое профессиональное мастерство, отдав предпочтение его кандидатуре. Сполдинг как нельзя лучше подходил к той роли, которая на него возлагалась. Кроме того, владея несколькими языками, он сможет стать связующим звеном между безмолвствующим специалистом по гироскопам Эженом Леоном и человеком, который доставил Райнеману техническую документацию, включая бесценные чертежи.

Тут все ясно. И сознание это обеспечивало ему некий душевный комфорт.

Зато было кое-что и другое. То, что никак не поддавалось разумному объяснению и потому вызывало у него чувство тревоги.

Взять хотя бы того же сотрудника посольства Маршалла. Шифровальщика, который всего лишь пять дней назад подобрал его на залитом дождевым потоком аэродроме неподалеку от Лиссабона. Человек, чье лицо заметил Дэвид в окне машины на Пятьдесят второй улице, когда тот разглядывал его. Бывшего сослуживца Сполдинга, напоровшегося, как полагает кто-то, на засаду и в результате убитого на севере Испании, куда прежде не решался наведываться. И не решился бы никогда.