Крест и корона - Нэнси Бильо

И только тогда подняла я глаза на Джеффри и заметила, что он тоже смотрит на меня, но отнюдь не с недавним выражением безучастной вежливости. Я наткнулась на расстроенный, обиженный взгляд — тот самый, что видела и в Тауэре, когда оскорбила его в присутствии герцога Норфолка. Мне так хотелось все объяснить ему, но это было невозможно.

Кэмпион снова спрашивал про гобелен:

— Значит, лорд Честер, посмотрев на гобелен, который был соткан сестрами в прошлом году, спросил у вас, у всех, кто был в комнате: «Откуда вы могли знать?»

— Верно, — подтвердил брат Ричард.

— И что он имел в виду?

Брат Ричард и настоятельница переглянулись и одновременно пожали плечами.

— Боюсь, он был слишком пьян, — сказала настоятельница.

— Это были его последние слова перед тем, как упасть?

— Нет, — ответила я. — Он сказал и еще кое-что.

Все повернулись ко мне. Кэмпион, мировой судья, так и просиял:

— Ну-ну, наша самая внимательная послушница, и каковы же были последние слова лорда Честера?

— Он сказал: «Откуда вы могли знать? Ну откуда вы узнали про нее?»

— Про сестру Винифред? — уточнил Джеффри.

— Нет, лорд Честер смотрел на гобелен, когда говорил это. — Тут я поняла и еще кое-что. — Он смотрел на изображение девушки в центре гобелена.

— Небось потерял рассудок от выпитого, — проговорил коронер.

— Весьма вероятно, — не стал спорить судья Кэмпион. — Но мы должны увидеть гобелен. Это возможно, настоятельница?

— Его еще не сняли со стены в зале капитула, — ответила она.

— Джеффри, займитесь гобеленом, — велел Кэмпион. — Кто-нибудь может проводить его в зал?

— Я могу, — быстро сказала я. — Если вы не возражаете.

Судья, прищурившись, посмотрел на меня:

— Да, пожалуй, с вами я закончил, сестра Джоанна. На сегодня вы свободны.

Я повернулась к Джеффри:

— Господин Сковилл, прошу за мной.

Он поклонился, и в глазах его вспыхнул лукавый огонек:

— Буду очень признателен вам за помощь, сестра.

Мы успели сделать всего несколько шагов по коридору, когда меня окликнула сестра Элеонора:

— Стойте, сестра Джоанна. — Она ускорила шаг, догоняя нас. — Настоятельница попросила меня сопроводить вас.

Она оглядела Джеффри, почти не скрывая неприязни. Тот, пряча улыбку, поклонился ей.

Теперь шествие в зал капитула возглавляла сестра Элеонора. Я следовала за ней на почтительном расстоянии, Джеффри шел последним. Я чувствовала его дыхание у себя на затылке. Шаги его громко отдавались на каменном полу.

Когда мы добрались до открытого коридора, идущего вдоль сада клуатра, звук шагов прекратился. Я повернулась, чтобы узнать, в чем дело. Джеффри стоял рядом с колонной и смотрел на наш сад. Солнечный свет играл на изящных листиках айвовых деревьев и на ухоженных целебных растениях, расцветших к осени.

— Как красиво, — сказал он. — Никогда не видел ничего подобного.

— Господин Сковилл, прошу вас, — раздраженно проговорила сестра Элеонора. — Мы все в монастыре очень заняты.

Я осторожно вошла в зал, побаиваясь возвращаться сюда. Но все, что могло напоминать о пиршестве, было убрано, кроме гобелена. Ни столов, ни свечей, ни скатертей, ни серебра — ничего не осталось. Запахи пира рассеялись. Джеффри вошел так же неторопливо, как и я, глаза его обшарили зал дюйм за дюймом, словно он пытался воссоздать события вчерашнего вечера.

Сестра Элеонора, не думая о том, что ему нужно сосредоточиться, поинтересовалась:

— Господин Сковилл, сколько еще вы и ваши коллеги собираетесь пробыть в монастыре?

Теперь Джеффри внимательно разглядывал гобелен. Не отрываясь от этого занятия, он ответил:

— По закону коронер должен закончить расследование в течение трех суток с момента прибытия на место предполагаемого преступления. Жюри из двенадцати местных жителей должно выслушать свидетельские показания и решить, было ли совершено убийство. Далее коронер может предъявить обвинение подозреваемому, и, если жюри согласится, его будут судить.

Из этого подробного объяснения я поняла, что у них осталось всего два дня.

— Этот сюжет основан на чем-то? — спросил Джеффри.

— Это древнегреческий миф, — пояснила сестра Элеонора. — В нем рассказывается о нимфе по имени Дафна. Ее отец, речной бог, превратил девушку в дерево.

— Превратил дочку в дерево? Но зачем? — изумился молодой констебль.

Сестра Элеонора презрительно ухмыльнулась:

— Не думаю, что нечто подобное происходило в действительности, господин Сковилл. Миф — это что-то вроде сказки.

— Я это понимаю, сестра, — сказал он все тем же терпеливым тоном. — Но возможно, тут имеет место какая-то аллегория? — Джеффри показал на фигуру Дафны. — Девушка выглядит очень испуганной. — Он перешел к трем охотникам слева от Дафны. — Это, вероятно, они ее напугали?

— Понятия не имею, — пожала плечами сестра Элеонора.

— Два дня назад мы как раз говорили про гобелен с одним человеком, — сказала я. — И мне показалось, что он хорошо знает эту историю.

Джеффри повернулся ко мне:

— С кем именно?

— С братом Эдмундом. — Ох, не следовало мне его сюда впутывать, но, к сожалению, я поняла это слишком поздно.

Джеффри кивнул:

— Ах, с братом Эдмундом? Ну-ну!

Мне не понравилось, как он это сказал.

— Полагаю, вам лучше самому с ним побеседовать, констебль. Вы быстро поймете, что это за человек.

— Мы непременно поговорим с братом Эдмундом, не сомневайтесь. Он последний в нашем списке.

— Теперь, когда вы спросили, я присмотрелась к этому гобелену повнимательнее и заметила кое-что интересное, — пробормотала сестра Элеонора. Она прищурилась. — Эта девушка, Дафна, очень похожа на кого-то мне знакомого, вот только не могу понять — на кого именно.

— Вы срисовываете фигуры на гобеленах с натуры? — спросил Джеффри.

Она отрицательно покачала головой.

— Сестра Агата тоже говорила, что Дафна ей кого-то напоминает, — вспомнила я.

Джеффри оживился:

— Сестра Элеонора, прошу вас: срочно найдите сестру Агату и приведите ее сюда.

Циркатор неуверенно посмотрела на меня.

Но констебль махнул рукой:

— С сестрой Джоанной ничего не случится. Я попросил бы ее остаться, так как, возможно, мне понадобится задать еще несколько вопросов об этом гобелене. Поторопитесь, пожалуйста. Как вы сами сказали, мы все — люди занятые.