Двери восприятия. Рай и Ад. Вечная философия. Возвращение в дивный новый мир - Олдос Хаксли

Во-первых, должно ей делать все то, что положено по всякому закону, человеческому ли, Божьему ли. Во-вторых, надлежит ей избегать того, что запрещено человеческими или Божьими законами – или же Божественным Промыслом. В-третьих, должной ей терпеливо и твердо преодолевать все преграды и противоречия перед естественной волей, воздвигнутые Руцей Божьей. Таковы будут, воистину, скука, соблазны, телесные увечья и недуги, хвори и немощь, либо потеря друзей и нужда в утешении и уюте. Все сии страдания следует переносить терпеливо, будь то Господом ниспосланные или от созданий Его исходящие… Таково укрощение страстей, коему пристало следовать даме Гертруде или любой другой душе, а укрощения иного рода не следует внушать или налагать.

Августин Бейкер[382]

Подводя итог, можно сказать так: наилучшим укрощением страстей будет то, которое приводит к уничтожению собственной воли, корысти, обращенных на себя мышления, желания и воображения. Крайние формы физического аскетизма вряд ли обеспечат такой результат. А вот смиренное восприятие происходящего в ходе нашей повседневной жизни (за исключением, разумеется, наших грехов) принесет, скорее всего, нужные плоды. Если предпринимаются некие специфические упражнения в самоотречении, то они должны быть неброскими, безопасными для здоровья и лишенными духа состязательности. Так, если говорить о пропитании, большинство людей посчитает истинным укрощением страстей отказ от продуктов, которые эксперты по питанию объявили вредными. А что касается отношений между людьми, то самоотречение должно принимать форму не показушного смирения, а сдержанности в речах и поступках, форму избегания недоброжелательных или легкомысленных слов (на практике это означает отказ от пятидесяти процентов обычных разговоров), умения вести себя спокойно, но бодро, когда внешние обстоятельства или состояние здоровья могут вызывать тревогу, угрюмость или излишнее возбуждение.

Кто проявляет милосердие, дабы вновь родиться на небесах, или ради славы, или ради награды, или из страха, такое милосердие не может считаться истинным.

«Сутра о понимании и защите Дхармы»[383]

В местечке Цзан царь Вэнь-ван повстречал необычного рыбака, который удил рыбу, не имея крючка. Иметь крючок, не имея крючка, – значит обладать «вечным крючком». Вэнь-ван хотел взять его к себе и вручить ему бразды правления, но, опасаясь неудовольствия своих главных советников и старших родичей, в конце концов отказался от этого намерения.

Чжуан-цзы

Господи! Что бы Ты ни даровал мне в этой жизни, надели тем же моих врагов; и чем бы Ты ни вознаградил меня в жизни будущей, даруй то же всем правоверным, а что касается меня, то я ищу Тебя в Тебе. Лиши меня рая и ада, но не лишай возможности лицезреть Тебя[384].

Рабия аль-Адавия[385]

Рабия, святая суфизма, говорит, мыслит и чувствует категориями благочестивого теизма; буддийский богослов – категориями безликого нравственного Закона; китайский же философ, с характерным для него юмором, опирается на категории политики. При этом все трое настаивают на необходимости отказа от корысти – не менее строго, чем Христос в Своем обращении к фарисеям, которых Он корил за себялюбивую набожность; а Кришна в «Бхагавад-гите» велел Арджуне выполнять заповеданный небом долг, не ожидая награды и не опасаясь наказания.

Святого Игнатия Лойолу однажды спросили, как бы он себя повел, вздумай папа римский преследовать Общество Иисуса. Лойола ответил: «Я бы четверть часа молился, а потом бы попросту все забыл».

Пожалуй, это самая труднодостижимая форма укрощения страстей – прийти к «святому бесстрастию» в восприятии временных успехов или неудач в том деле, которому человек отдает все свои силы. Если дело закончилось успехом, это хорошо; если случилось поражение – это тоже хорошо, пусть ограниченному и закрепощенному временем уму такое отношение видится совершенно непостижимым.

Великий же человек, усваивая одно за другим частные мнения, становится беспристрастным. Он остается господином всякому приходящему извне суждению и ни к одному из них не склоняется. Внутри него есть как бы управляющий, который не позволяет исходящему из него мнению быть пристрастным.

Чжуан-цзы

Одного только необузданного желания… довольно, чтобы пленить душу и сделать ее грязной и уродливой, так что она никоим образом не может слиться с Богом, доколе не очистится от этого вожделения. Сколь же омерзительна та душа, что отдана на растерзание своим собственным неукрощенным страстям и вожделениям, и сколь далека она от Бога и Его чистоты![386]

Святой Хуан де ла Крус

Отвергший суетную радость будет в своих трудах кротким, смиренным и благоразумным, поскольку не будет ни трудиться поспешно и порывисто, побуждаемый раздражительным и вожделеющим удовольствием, ни тщеславно привязываться к оценке своих трудов, посредством его же, ни неосторожно ослепляться этой радостью[387].

Святой Хуан де ла Крус

Вычеркнем заботу о каждом дне и о каждом месте; для всего довольно своей заботы[388]. Суетное отношение к событиям, на которые мы не в состоянии повлиять (либо они еще не произошли, либо происходят недостижимо далеко от нас), представляет собой заражение ожидаемым или удаленным от нас злом, которое становится предметом беспокойства. Слушать четыре-пять раз в день новости по радио и комментарии к ним, читать ежедневные газеты, а также все еженедельные и ежемесячные журналы, – ныне это признается «разумным интересом к политике». Святой Хуан де ла Крус рассуждал бы, думаю, о потворстве праздному любопытству и взращивании суеты ради нее самой.

Я хочу совсем немногого, а того, чего действительно хочу, я хочу не очень-то и сильно. У меня почти нет желаний, но, доведись мне родиться заново, я бы вовсе от них отказался. Мы не должны ничего просить и ни в чем не отказывать; вручая себя Божественному Провидению, мы не вправе тратить время попусту на любые желания, за исключением тех, каковые ниспосылает нам Господь.

Святой Франциск Сальский

Достигай предела пустоты.

Блюди покой неотступно.

Все вещи в мире возникают совместно,

Я так прозреваю в них возврат.

Вещи являются в великом разнообразии,

И каждая возвращается к своему корню.

Возвращение к корню – это покой,

Покой – это возвращение к судьбе.

Возвращение к судьбе – это постоянство,

Знание постоянства – это просветленность,

А не знать постоянства – значит навлечь на себя пагубу.

Лао-цзы

Я хотел бы присоединиться к «Отшельникам»[389] (на острове Калди. – Авт.) вместо того, чтобы быть наставником и писать книги. Но, конечно, я не хочу получить то, чего мне хочется.

Аббат Джон