Крыло. Книга 5 - Вадим Александрович Оришин

там Бог Император, сколько — неизвестно, но точно больше нескольких сотен лет. Их сила — вера подданных. Они защищают свои владения, хранят их и оберегают, черпая силу из веры людей.

— Ритуалы поклонения у нас есть, на любой вкус, — взял слово Титус. — Мы скроем твою личность, заменив её псевдонимом, накачаем силой по макушку...

— Тихо всем! — рыкнул, видя, что и другим есть что добавить. — С чего вы взяли, что вообще получиться?

— Уже получилось, — первым ответил Белый Змей, хотя остальные, похоже, готовы были сказать то же самое. — Поздравляю, Като. Ты уже встал на этот путь. После гробницы пути назад уже нет. И ты не можешь жить без последователей. Ослабеешь и завалишься в спячку.

— Мы понимаем, что это нелегко, — вновь заговорил Минато. — Но Белый Змей прав. Всё уже произошло. Мы все уже поставлены перед фактом. Наше предложение — это лучший выбор.

Несколько секунд я смотрел сквозь людей. Затем обвёл всех взглядом. Смертные, что возлагают на меня свои чаяния и надежды. Не знаю, как это сочетается с сущностью странника, но... Почему бы и нет, чёрт возьми? Есть ли у меня реальная веская причина отказываться? Особенно если всё уже произошло. Божество? Хорошо, пусть будет божество.

— Крыло, — назвался я.

— Что? — спросил Минато, выражая общее недоумение.

— Моё имя, как... божества. Крыло.

И в следующую секунду, когда смертные осознали согласие их защищать, меня начала наполнять сила. Немного в абсолютном выражении. Какие-то крохи и капли. Но сам факт подтверждал правильность принятого решения.

— Не слишком ли... Пафосно? — спросил кто-то из незнакомых мне.

— Не слишком, — отрицательно качнул головой. — Наша республика обретает крылья, если хотите красивого символизма.

Натали верно заметила. Боги или полубоги, которых она назвала, являлись правителями собственных государств. Если поднять этот вопрос, я знаю, что ответят смертные. Что доверяют мне, что я принял идеалы республики, и прочее подобное. Смертные просто не способны понять, что очень скоро я стану центром, ключевой фигурой, с которой будут связаны все надежды и чаяния людей. Когда спасу республику, я и стану республикой. Не сразу, шаг за шагом.

В любом случае я бессмертен. С этого момента у меня есть не месяцы и годы, у меня есть столетия на осуществление своих планов. Я позабочусь о республике. Я буду заботиться о ней столько, сколько потребуется. Но будет ли это их республика? Или моя?

Протянул руку и взял ладонь Олимпии в свою. Смертные начали копошение вокруг своих проблем. Подготовка к ритуалам. Как подать меня массам, ведь чем больше людей будут верить, тем сильнее я стану, а сколько надо для нанесения упреждающего удара — неизвестно. Поэтому чем больше — тем лучше.

Я соглашался, давая им играть в свои игры. Хм. А всё же где взять пособие по организации культа имени себя? На роль первожреца никто из моих знакомых не подходит. Или я ещё не определился с самой формой веры? Сколько интересных вопросов. Сколько новых вопросов.

— О символике подумаем позже... — отмёл Минато предложение сделать рисунок-эмблему.

— Никакой символики, — вставил я достаточно громко, чтобы все услышали. — Никаких рисунков. Никаких «особых» — я выделил слово кавычками, — ритуалов, придуманных чисто ради поклонения мне или для каких-то символических праздников. Я знаю, чем были старые боги. Но я не бог урожая, не бог кузнецов и не бог оргий и пьянок. Я — защитник республики. Будет достаточно, если в меня будут верить, как в защитника республики.

Белый Змей рассмеялся.

— Хитро. Даже наши враги, не делая никаких подношений, просто зная, что Крыло защищает республику, будут питать тебя силой.

Лицо я удержал, но в груди поднялось лёгкое раздражение. Этот смертный понял мою задумку, понял слишком быстро.

— Мы вообще понятия не имеем, как то или иное божество становилось покровителем тех или иных... — Натали сбилась, придумывая, как одним словом обозначить всё то разнообразие возможных вещей, что были связаны с теми или иными божествами.

Да, определённый смысл в её словах был. Но я уже начал ощущать, что получаю силу, когда на меня направлено внимание. Просто внимание, этого уже достаточно, хотя и сил от этого крохи. Когда же со мной связывают надежды, всё становится интереснее. Да, здесь я вступаю на тонкий лёд неизвестности. К тому же отлично осознаю, что являясь бессмертным, я не являюсь неуязвимым, наоборот. Для магии одарённых я как раз уязвим. Значит — не подставляться. Понимаю, почему три других известных «бога» сидят на своей земле. Да, вполне возможно, что дистанция подпитки от «веры» не безгранична, но куда очевиднее, что они у себя дома чувствуют себя в безопасности.

— Разберёмся со временем, — подвёл Минато итог обсуждению, на которое я обращал лишь часть внимания.

— Тогда сейчас попробуем сделать подношение, — вернулся к явно заинтересовавшей его больше всего теме Титус. — Для начала небольшое.

— Като? — обратилась ко мне Олимпия, вложив в одно слово всё своё волнение и беспокойство за меня.

— Всё хорошо. Есть у меня уверенность, что всё пройдёт хорошо, — успокаиваю волчицу.

— Тогда прошу за мной, — Титус воодушевлён и нетерпелив, как мальчишка, не смотри, что седина в волосах.

Я внимательно слежу за ним, равно как и за остальными. Не хотелось бы, чтобы эти ребята нашли эффективный способ посадить меня на цепь. Да, Минато и компания в подобном замечены не были до этого момента, да и находятся они в положении, когда я им нужен. Но ведь это с их же слов. Однако почти физическое ощущение направленной на меня надежды.

Ха, если всё происходящее окажется лишь продолжением бреда, испытываемого мною во Мгле, это будет феерично.

Кстати, на счёт бреда.

— Титус, — обратился я к мужчине.

Жрец, шедший впереди, обернулся и притормозил, дав себя нагнать.

— Я видел тебя во Мгле, — сказал прямо, желая знать его мнение по этому поводу.

И увидел оживление на лице храмовника.

— О! Мне сообщили, совсем вылетело из головы. Видишь ли, мы уже обсудили этот вопрос и, придя к определённым выводам, закрыли тему, — пояснил Титус. — Скорее даже не к выводам, а к осознанию, что понимания ситуации у нас нет и, без вдумчивого изучения Мглы мы вряд ли сказать что-то определённое.

Понял лишь, что они так и не придумали объяснения, как я