Странные времена: предвиденные происшествия с бессмертными - Куив Макдоннелл

— Не городи ерунды. Вовсе я его не боюсь.

— А вот и да, я же вижу.

— Удивлен, что твой муж решил развестись с такой обаятельной собеседницей.

— Вообще-то это я решила с ним развестись. И не увиливайте от темы. Почему вы боитесь Мэнни?

— Прекрати!

— Из-за прически?

— Хватит…

— Или из-за манеры ходить голым? — Ханна многозначительно подвигала бровями. — Вы находите вид обнаженного тела угрожающим?

— Нет.

— Возбуждающим?

— Ты в курсе, что я могу тебя уволить?

— Откуда? — фыркнула Ханна. — «Странные времена» уже прекратили свое существование.

— Вот и нет. Пока мы в состоянии выпустить следующий номер, мы в деле. Даже если распространять газеты можно будет только в Манчестере.

— Согласна.

— Итак?

— Итак, я спущусь и спрошу, каким образом мы планируем печатать газету.

— Отлично.

— Потому что вы слишком боитесь Мэнни, чтобы уточнить детали самому.

— Я его не боюсь! — вышел из себя Бэнкрофт и бросил в помощницу хлыст, который просвистел совсем рядом с ее ухом.

— Вы что, сейчас швырнули в меня хлыст?

— Нет. Иначе он бы в тебя попал. Моя меткость безупречна!

— Сказал тот, кто сам прострелил себе ногу.

— Тебе разве не нужно отправляться в печатный цех? — проворчал Бэнкрофт и убрал вышеупомянутую ногу со стола, сбив при этом высокую стопку бумаг, которые полетели на пол. — И срочно?

— Хорошо, хорошо, — сдалась Ханна, вскидывая ладони перед собой. — Уже иду, потому что вы сами…

— Все дело в станке! — перебил ее Бэнкрофт.

— Что? — переспросила Ханна от двери, резко оборачиваясь к начальнику.

— Все дело в станке. Мне… — тот болезненно поморщился, но все же признался: — Мне все время кажется, что он за мной наблюдает. Ужасно неприятное чувство.

— Станок?

— Я и сам прекрасно понимаю, как глупо это звучит. Но ощущение, что проклятая штуковина голодна и хочет меня съесть, никуда не девается и заставляет меня нервничать.

— Спасибо, что поделились со мной.

— А теперь убирайся ко всем чертям из моего кабинета!

Ханна спустилась на первый этаж и неохотно созналась самой себе, что понимает Бэнкрофта. Близкое соседство с огромным печатным станком действительно угнетало. Создавалось впечатление, будто механизм незаметно подкрадывается, хотя здравый смысл подсказывал, что это невозможно. И все же девушка сделала шаг назад. Просто на всякий случай. Делая все возможное, чтобы не смотреть на печатный станок, она заметила кое-что странное: все присутствовавшие в помещении тоже старались не разглядывать огромный механизм, который периодически издавал тихое шипение, металлический скрежет или постукивание, словно затаившееся существо, готовое в любой момент приступить к решительным действиям.

После двух предыдущих кратких встреч, одна из которых продемонстрировала даже слишком многое, Ханна знала, что Мэнни не самый простой в общении человек даже при удачном стечении обстоятельств. Сейчас же обстоятельства были далеки от идеальных, потому что полицейская облава расстроила руководителя печатного цеха, и он, похоже, принял успокоительное лекарство либо какое-то вещество, потому что сейчас спал мертвым сном. Если бы релаксация была олимпийским видом спорта, то Мэнни пропустил бы поездку на игры — вот насколько он расслабился.

Последние пятнадцать минут Грейс методично заливала чай в глотку спящему гиганту, что означало как минимум то, что вскоре ему потребуется посетить туалет. Во всяком случае, Ханна искренне надеялась, что мужчина сумеет для этого встать, хотя гарантий тут быть не могло. Он действительно выглядел очень расслабленным.

— Мэнни, — слегка раздраженно позвала Грейс уже, наверное, в сотый раз. — Дорогой, очнись. Нам нужна твоя помощь. Сосредоточься!

— Мы сосредоточились. Нацелились, как лазер, — пробормотал гигант, с усилием вставая, но тут же повалился обратно. Реджи подошел, взял его за руки и вздернул на ноги. — Пчему пол штается?

— Мэнни, — сказала Ханна, заглядывая в глаза печатнику. Его зрачки вращались, пока он старался сконцентрировать внимание на собеседнице. — Стелла передала ваши слова, что газету можно выпустить и без оборудования, которое забрали полицейские. Это правда?

— Ага, — Мэнни несколько раз энергично кивнул. — Так мы и скзали. Кртинки уже в станке, — он махнул рукой в сторону механизма. — Детка уже их получила. Нжно всего лишь набрать слва.

— Ясно, — вздохнула Ханна. — Вот только у нас больше нет статей.

— Есть, — возразила Стелла, показывая свой телефон. — Я форварднула все материалы себе на мыло, пока вы тупо пялились на легавых.

— Тогда мы в шоколаде! — радостно объявил Мэнни.

— Серьезно?

Руководитель печатного цеха вновь обрел власть над своим телом и, слегка покачиваясь, побрел не в ту сторону, затем совершил неуклюжий разворот, каким-то образом задействовав все конечности в разное время, и в конце концов доковылял до угла помещения, откуда позвал остальных:

— Идите сюда!

Широким жестом Мэнни снял заляпанный краской лист с большой металлической рамы на вытертой, проржавевшей подставке.

Четыре гостя цеха обменялись недоуменными взглядами и молча пожали плечами, расписываясь в полнейшем непонимании. Мэнни хмыкнул себе под нос, поднял с пола сундук, поставил его на контейнер возле рамы и открыл крышку. Внутри обнаружились поддоны со сложенными рядами свинцовыми буквами разных размеров.

— Какой заголовок?

Ханна с изумлением следила, как Мэнни под диктовку Стеллы с невероятной скоростью выкладывал слова и фразы, кажется, даже не заглядывая в поддоны, причем делал это справа налево и снизу вверх. Пока он творил волшебство, печатный станок за их спинами периодически вздыхал и шипел.

За следующие два часа Мэнни собрал восьмистраничную газету исключительно из свинца и пота. У Ханны возникли вопросы. Множество вопросов. Но когда она попыталась задать их печатнику, ее за рукав оттащил в сторону Реджи и прошептал:

— Самолеты.

— Что?

— Милочка, ты знаешь, как работают самолеты?

— Ну… — протянула Ханна, бросив на собеседника непонимающий взгляд, — кажется, там действует что-то вроде тяги и аэродинамики.

— Именно. Ты не знаешь. И я тоже не знаю. Полагаю, единственные, кто точно представляет принципы работы самолетов, — это те, кто их строит. И, возможно, еще те, кто на них летает. Для остальных же это огромная металлическая штука, которая непонятным образом держится в небе.

— Пожалуй.