Кости и Звездная пыль - Редгрейн Лебовски

Малахия рывком притянул ее к себе и, запустив руку в волосы, бережно заставил поднять голову. Затаив дыхание, Адель закрыла глаза. Искусственная эйфория заставляла кровь закипать, но вместе с тем ее разрывало желание разбить об голову Инкарната стоящий на столе бокал.

Осторожно расстегнув две верхние пуговицы ее рубашки, король скользнул губами по ключице, обжигая кожу горячим дыханием и царапая щетиной. Коснувшись ее подбородка кончиком носа, Малахия выпрямился. Несколько мгновений он рассматривал губы Адель, словно собирался ее поцеловать, а потом немного отпрянул и сказал:

– Но ты отказалась. Ты собралась сбежать. Почему?

Адель открыла глаза и встретилась взглядом с богом Солнца.

– Ты омерзительный. – Она не видела смысла лгать. – В тебе нет ничего человеческого.

Малахию ее слова ничуть не задели.

– Человек во мне умер в тот самый момент, когда его место заняло Солнце.

– Здесь нечем гордиться.

– Ты меня огорчаешь. – Он заставил ее повернуть голову и прижался горячим лбом к щеке. – А когда я огорчен, я делаю страшные вещи. Ты ведь не хочешь этого, Адель?

Она молчала.

– Не хочешь? – Он требовательно встряхнул ее, дожидаясь ответа.

– Нет.

Король прижимал ее к себе так крепко, что было трудно дышать. Все тело пылало, мокрая от пота рубашка прилипла к спине. Голова кружилась, словно Адель выпила несколько бокалов вина, от сладковатого привкуса во рту начало тошнить.

– Тогда попроси меня не делать этого. Попроси меня никого не убивать.

Адель хотелось отвернуться, но его сильная рука не позволяла этого сделать. Даже если он и не убьет Яго, то ничто не помешает ему лишить жизни кого-то другого. Во дворце полно прислуги и Джаспер со своими Джентльменами. А это ни в чем не повинные люди.

– Пожалуйста, – прошептала она.

– Ты действительно хочешь этого? – Он внимательно исследовал каждый миллиметр ее лица.

– Да…

– Хорошо. – Малахия изобразил подобие улыбки. – Я сделаю это для тебя. Видишь, Адель, каково мое великодушие. А ты бы поступила так со мной?

Не дождавшись ответа, он ответил вместо нее:

– Нет. Ты бы могла меня спасти, но ты ведь не станешь. Поэтому считай это услугой… И вскоре я приду, чтобы вернуть свой долг. А теперь просто кивни, если поняла.

Адель подчинилась, хотя это движение далось ей нелегко. Казалось, что все мышцы в теле онемели.

Малахия погладил ее по волосам.

– Я даже прощу тебе то, что ты попыталась от меня сбежать.

Адель хотела было сказать, что не собиралась просить прощения, но сумела вовремя остановиться.

– Ты отказалась от меня, – он облизал пересохшие губы. – Кто бы мог подумать. Другие бы душу отдали за то, чтобы оказаться на твоем месте, а ты мной пренебрегла. Но я способен заставить тебя изменить свое мнение.

С этими словами король отпустил Адель, и она, вздохнув с облегчением, отошла от него, опасаясь, что он передумает и снова в нее вцепится. От жара Адель совсем разморило, голова начала болеть, от противного привкуса во рту сводило челюсть.

– Тебе нужно многое обдумать… – Малахия уселся на диван и закинул ногу на ногу. – Но имей в виду, что направление, в котором двигались раньше твои мысли, мне совершенно не нравится. Все это слишком примитивно и недальновидно, что, в принципе, неудивительно, учитывая твой юный возраст. Когда ты находишься при дворе, среди прочих Инкарнатов, подобные глупости непростительны, а времени для этих детских игр у меня нет.

Видимо, Малахия не понимал, что Адель не собирается задерживаться во дворце. Как только она придумает, как вытащить Яго, она пойдет на все, чтобы их никогда не нашли.

– Кажется мне, тебе нужно много уяснить, чтобы больше не повторять подобных ошибок, – продолжил король, не обращая внимания на ее ядовитый взгляд. – Тебе не стоит отвлекаться… Проведешь время в темнице. Сколько? Зависит от тебя. Когда найдешь в себе силы оценить мое щедрое предложение, просто попроси стражу о встрече со мной.

– Да я лучше сгнию там.

Малахия недовольно щелкнул языком.

– Ты не сгниешь, а вот твой братик… – Он посмотрел на нее многозначительно.

– Я поняла.

– Вот и умница. С нетерпением буду ждать встречи, – одобрительно сказал Малахия и позвал гвардейцев.

* * *

Крепко зажав в ладони маленький камешек, сидящая в углу камеры Адель постукивала им по полу. Звук эхом отражался от толстых стен и исчезал где-то в коридоре. Адель прищурилась, стараясь не упустить момент. В камере царил полумрак – света от свечей на столе ее тюремщика только и хватало, чтобы немного разогнать напиравшую со всех сторон тьму. За решеткой притаилась крыса, готовая в любой момент прошмыгнуть внутрь. Видимо, ее привлек запах утренней овсянки, которая уже успела задубеть.

Темница, куда гвардейцы привели Адель четыре дня назад, была невероятно сырой и кишела крысами. Покрытые грибком стены никак не вязались с роскошью, царившей над грязным потолком. Впрочем, ничего удивительного – чем больше пафоса снаружи, тем больше гнили внутри.

Набравшись смелости, крыса подбежала, а потом села на задние лапки и развернула свою остроносую мордочку в сторону тарелки. Интересно, ей действительно нравится запах этого месива? Прицелившись, Адель бросила камешек, и он со звоном врезался в прут решетки, напугав зверька. Крыса рванула в коридор и скрылась. Ну что ж, на ближайшие полчаса можно было о ней забыть.

Вытянув ноги, Адель поудобнее оперлась на холодную стену и скрестила руки на груди. Небрежно сбитый топчан она игнорировала – во-первых, торчащие гвозди больно впивались в кожу, а засаленный тюфяк, устилавший сей дивный шедевр конструкторской мысли, был полон клопов. Чаще всего Адель сидела в углу камеры, который показался ей относительно чистым и свободным от всякой живности. Если она и вправду Инкарнат, то смерть ей не грозила, а значит, перспектива заболеть была не столь пугающа. Кроме того, проведя здесь несколько дней, она уже убедилась, что ни длительное сидение на холодном полу, ни голод никак не сказывались на ее здоровье.

За все это время Адель навещала только прислуга, которая три раза в день приносила ей воду и мерзкую овсянку. Единственной возможностью ненадолго покинуть камеру и размять ноги был поход в туалет – крошечную вонючую комнатушку с ужасающей дырой в полу. Она находилась в конце длинного коридора, по обе стороны которого тянулись десятки пустых камер. Насколько велика темница, Адель не знала – скорее всего, это был лишь один из коридоров, ведь сколько она ни звала Яго, ответа не получила.

– Думай, – прошептала она себе под нос, – думай…

Адель не боялась, что кто-то подслушает: рядом не было никого, кроме Эрнеста, ее надзирателя. На вид ему было слегка за шестьдесят, он был абсолютно равнодушным, а еще – порядком глуховатым. По крайней мере, он не обращал на Адель внимания до тех пор, пока она не поднимала шум, чтобы попроситься в туалет.