Августина лучше всех - Юлия Сергеевна Васильева

class="p1">— Мама! — воскликнула Лу, и у меня потеплело на душе. — Она ведь хочет рискнуть ради нас!

Маленькая гесса повернулась ко мне, но я была так растрогана, что не сразу сообразила, о чем она говорит.

— Ты же понимаешь, что тебя тоже могут начать запугивать?

Признаюсь, я осознала это только в тот момент, но отступать было поздно.

— Замуж за гесса Северина я не собираюсь, а огни под окном и голоса за стеной уж как-нибудь переживу. Вы бы слышали, с каким грохотом бесится Лео Ярин в соседней комнате перед сном.

Неуклюжая шутка не вызвала должного отклика. Вернее, вызвала именно тот, которого была достойна, — молчание.

Из квартиры Лилии я вышла, так и не зная, примет ли Ролан мое предложение. Гесс Северин сказал, что ему нужно подумать.

Ей-богу, все в лучших традициях, будто я действительно сделала ему предложение руки и сердца!

Не зная ответа, к вечеру я все равно облачилась в новое платье с шальной мыслью о том, что в случае отказа у Яринов намечается очень торжественный ужин.

Надо сказать, мое появление не вызвало того эффекта, на который я рассчитывала. Все обитатели дома уставились на меня с сомнением, и только Гусма, как настоящая иланкийка, знающая толк в ярких цветах, одобрительно закивала.

— Ай, касим, рубин моей души, покажем материковым бледнолицым, что такое красивая девушка с Иланки.

И тут я отметила, что Терри тоже в парадном костюме.

— А ты куда? — удивленно протянула я.

Лось смутился.

— Взял приглашение у брата. На нем имя гесса Ярина, к счастью, не указано, какого именно. Так что даже в самом крайнем случае ты сможешь попасть на бал. Не зря же… это платье… и все такое…

Если бы Терри продолжил свою речь, то наверняка стал бы идеальным кавалером для меня на сегодня, цвет его лица стремительно приближался к цвету моего платья. Но Амалия решила спасти родственника.

— А где ваши украшения? — спросила она.

— К сожалению, с собой у меня ничего нет.

Попросить об одолжении Лилию Северин, как я изначально намеревалась, мне так и не удалось.

— Подождите секунду, я сейчас. Принесу вам подходящую диадему.

Амалия назвала украшение диадемой, но на самом деле благодаря расходящимся золотым лучам-молниям оно больше напоминало корону.

Увидев эту невероятную драгоценность, и Терри, и Альстав почему-то необычайно взволновались. Старший гесс Ярин даже попытался перехватить руку жены, протягивающую диадему, но Амалия игриво увернулась и, водрузив украшение мне на голову, многозначительно посмотрела на Терри, присоединяясь к восхвалениям Гусмы.

— Ну разве не хороша?

По рассерженным лицам мужской половины Яринов я поняла, что одолженная диадема имеет для них какое-то тайное значение. Но поскольку никто не проронил ни слова, я посчитала, что могу ее оставить. Тем более дворецкий известил нас о гессе Северине ожидающем в холле, и стало совсем не до украшений.

Мой план был принят!

Я изменила бы себе, не отметив здесь, что Ролан в отличие от остальных был сражен моим внешним видом как полагается. Впрочем, когда его глаза остановились на диадеме, темные брови сдвинулись, и мой фиктивный «жених» бросил внимательный взгляд на Терри. Ни от кого не укрылось бесстрастное выражение лица гесса Ярина, которое гость получил в ответ. Это было настолько несвойственно для Лося, моего несерьезного и легкомысленного Лося, что я помню картину до сих пор.

Если бы кто-то сказал мне о причине в тот момент, украшение я сняла бы немедленно.

***

— Кто надел на вас эту диадему? — заинтересованно спросила Лилия, когда я, безбожно сминая юбки, влезла в карету Северинов.

— Гесса Ярин.

— Тогда понятно. Милая сообразительная Амалия. Это знак для тебя, дорогой. — Она покосилась на последовавшего за мной пасынка. — Не трогай то, что уже присмотрели для себя другие.

Я нахмурилась.

— С этой диадемой что-то не так? Лу?

Лунара хотела ответить, но мать ее перебила:

— Нет-нет, дорогая, она вам очень идет и удивительно сочетается с этим эпатажным платьем.

Лу закатила глаза и, беззвучно двигая губами, выговорила слово «потом» так, чтобы Лилия не заметила.

Дом Диди Влевской оказался шикарным особняком на одной из главных улиц города. Высокие арочные окна горели огнями, а к парадному крыльцу стояла целая очередь из экипажей, так что мы провели в ожидании не менее получаса, прежде чем высокий лакей в ливрее с золотыми галунами открыл дверцу кареты и выпустил нас на волю.

Глупость, конечно, мы бы спокойно преодолели эти оставшиеся несколько метров и пешком по весьма чистой мостовой (есть у меня подозрение, что настолько чистой она стала только перед балом), но, похоже, ради торжественного появления все гости были готовы пойти еще и не на такие жертвы.

Пока приглашенные важной вереницей шествовали к дверям бального зала, я имела возможность убедиться, что ни одно платье не привлекало внимание так, как мое. Да, здесь были густо-зеленые, синие и даже приглушенно-оранжевые наряды, но только мой будто бы горел огнем и разбрасывал вокруг красноватые искры от пайеток.

Я вспомнила, как гесса Версавия остерегала Флору от сравнения себя с другими людьми, и утешилась лишь тем, что делаю это не из-за внутренней неуверенности, а исключительно в интересах дела.

Ну и в конце концов, как периодически вопрошает мой дядя, если ты не станешь думать о себе хорошо, то кто тогда станет?

Неудивительно, что эти двое так и не смогли найти общего языка.

Сегодня мне предстояло не только думать, но и говорить о себе исключительно в превосходной степени. Ведь если я не сумею убедительно аргументировать тот факт, что в империи нет гессы, равной Августине Авроре Кермез, то все будет зря.

Отвлекшись на секунду от собственных мыслей, я вдруг заметила пристальный взгляд Ролана.

— Что-то не так?

— Все еще не могу поверить.

— А я все еще не могу поверить, что никто, кроме крестной и Марка Биргита, так и не смог догадаться. Я была крайне неубедительной и неосторожной актрисой.

— Представляю, каким самовлюбленным дураком я вам показался при первой встрече.

Я невесело усмехнулась, не подтвердив и не опровергнув его предположение.

Впрочем, уже в следующую минуту стало ясно, что если мой спутник и перестал быть дураком, то самовлюбленности в нем осталось хоть отбавляй.

Мы вошли в зал, и распорядитель, взглянув на нашу пригласительную карточку, возвестил:

— Гесс Ролан Северин и его невеста гесса Августина Аврора Кермез!

Я едва