Он - Екатерина Юдина

Врач выслушал меня и задал некоторые вопросы касательно самочувствия, после этого молча направил на УЗИ, которое находилось в здании на противоположном конце Мюнхена. Я уже проклинала все на свете и сожалела о том, что не осталась спать в особняке, но, стараясь побороть тошноту, все же поехала в место, в которое меня направил врач.

Там меня без очереди приняли и сделали УЗИ, после чего молоденькая женщина сказала то, от чего мое сердце сжалось и дыхание застряло в горле:

— Вы беременны.

— Что? Вы шутите? — переспросила и нервно улыбнулась. Понимала, что шутки тут неуместны, но все же надеялась на то, что произнесенные слова неправда. Может, какая-то ошибка. Вот только, месячных и правда очень давно не было, хоть я и надеялась, что это из-за стресса. Оказывается, что нет.

Мысли бурлили, рвались и горели, дотла испепеляя мое сознание. Я делала глубокие вдохи, но, в тот же момент, казалось, совершенно не дышала. На ватных ногах вышла из кабинета УЗИ и растерянно посмотрела на телохранителей, ожидающих меня в коридоре.

К этому моменту Вальзер уехал, так как ему срочно нужно было в офис, но вместо себя он оставил Вагнера. Увидев, что в руках у мужчины уже были результаты обследования, я, покачиваясь, подошла к нему.

— Вы обязаны доложить об этом Райнеру? — спросила у Вагнера. Он молча кивнул. — Пожалуйста, не говорите ему.

— Мы не можем нечто подобное скрыть от вашего отца, — ответил Вагнер.

— Я не собираюсь ничего скрывать, — отрицательно качнула головой. — Я хочу сама рассказать ему об этом. Пожалуйста, передайте Райнеру, что произошло кое-что и мне нужно с ним срочно поговорить. Пусть, как можно быстрее приедет.

Все эти телохранители являлись цепными псами Ланге и были ему безоговорочно преданы. Выполняли все его приказы и лишь его слушали, но, наверное, сейчас я выглядела слишком отчаянно — будто бы находясь на грани, ведь Вагнер, окинув меня медленным взглядом, все же кивнул. Дал мне единственный шанс самой рассказать все Ланге и я понимала, что, если не сделаю этого, папка с результатами обследования все же окажется на столе у мужчины.

Пока мы ехали обратно в особняк, я бездумным взглядом смотрела в окно и в какой-то момент в нем заметила свое отражение, понимая, что мое лицо было ужасно бледным, а из глаз текли слезы, которых я совершенно не замечала.

Я ведь заметила, что давно не было месячных, но отторгала мысль, что действительно могла быть беременна. Вернее, надеялась, что это не так, считая, что мое невезение просто не могло достичь такого уровня, но, как оказалось, вполне могло.

И что мне теперь делать? Аборт? Эта мысль была первой, которая пришла в голову. Наверное, как раз она и являлась самой правильной, но почему же она так сильно пугала? Вызывала сильное отторжение и ужасающую дрожь бегущую по телу?

Мы приехали в особняк и я сразу же поплелась в спальню, где легла на кровать и обняла подушку, вытирая слезы тыльной стороной ладони. С каждым мгновением мысли бушевали все сильнее, но я пыталась не впадать в панику и дождаться Ланге. Для начала поговорить с ним.

Зная о том, что у мужчины очень плотный график и прекрасно понимая, что после пребывания на Корфе работы значительно прибавилось, я думала, что Ланге, в лучшем случае, приедет поздно ночью. Или, вообще через несколько дней, но примерно через час дверь открылась и в спальню вошел Райнер.

К этому моменту, я немного успокоилась. Конечно, если так вообще можно было назвать мое состояние. Я перестала плакать и умылась, благодаря чему от слез не осталось и следа, но все еще была бледной и нервной.

Как только Ланге вошел в спальню, его взгляд сразу же оказался на мне, ясно отмечая мое состояние.

— Ты была в больнице, — сказал он. — Что случилось?

— То, чего не должно было произойти, — пытаясь собраться с мыслями, я встала с кровати.

Уже теперь медленно переходила в стадию негодования. Я злилась на то, что Ланге не предохранялся. Он же опытный и должен был это предусмотреть. Неужели ему настолько плевать на меня?

— Говори, — голос мужчины как обычно спокойный, но казалось, что ответ он требовал сейчас. Мгновенно.

Я сжала ладони в кулаки и, не собираясь медлить, сразу перешла к делу:

— Я беременна.

Я ожидала, что Ланге хоть как-то отреагирует на мои слова и скажет что-нибудь, но он молчал. Лишь взгляд стал холоднее, будто сталь в его глазах покрывалась льдом и воздух в комнате стал тяжелее. При чем, настолько сильно, что даже дышать стало трудно.

— От кого?

Этот вопрос ударил по мне подобно молоту и я широко раскрыла глаза, не в состоянии понять, как Ланге смел спрашивать о чем-то таком.

— А ты как думаешь? — не смогла сдержать злость, пропитавшую голос. Да и не хотела этого делать. — От тебя, конечно.

Я еще сильнее сжала ладони в кулаки, чувствуя, как меня саму начало трясти. Ланге молчал, а я продолжила:

— Судя по сроку, я забеременела еще в Ганновере.

У меня была папка с копиями обследования и результатом УЗИ. Там даже имелся снимок ребенка, который сейчас больше был похож на запятую. Я взяла эту папку и отдала Ланге. Мужчина взял ее и открыл первые страницы. Просмотрел УЗИ и на несколько секунд задержал взгляд на строке, где был написан срок моей беременности, после чего пролистнул еще несколько страниц, но до снимка ребенка так и не дошел. Закрыл папку и бросил ее на столик.

Несколько секунд тишины полоснули по нервами и взгляд Ланге обжег адским льдом. Его глаза все еще привычно пустые, но сейчас жуткие и воздух в комнате пропитался тем, что невидимо обвило мое горло и начало душить. Я не понимала, что происходило. Почему Ланге такой? Хотя, какой «такой»? Я даже словами не могла объяснить, каким сейчас был мужчина, но одно я отлично осознавала — от всего этого мне было не по себе.

Ланге еще раз посмотрел на папку, а потом послышался жуткий грохот. Мужчина, швырнул в стену стол, на котором лежали результаты обследования и УЗИ, а я вскрикнула и, вздрогнув всем телом, быстро отошла к другому концу комнаты. Я все еще не могла поверить в то, что произошло и переводила лихорадочный взгляд с Ланге на вдребезги разбитый стол и обратно. Он ведь всегда такой холодный и безэмоциональный и нечто подобное ему крайне несвойственно. Но даже сейчас на лице мужчины не было ни одной эмоции. Разве что пустой взгляд до жути пугал и разбитый стол наводил мысли о внутреннем взрыве, которого внешне не было видно, но внутренне он пылал подобно адскому огню, разрушая сознание.

— Что ты делаешь? — спросила прерывисто. — Ты злишься? На что? Это я должна быть зла на то, что ты не предохранялся.

— Пошла вон, — слова Ланге обожгли сознание. Мужчина повернулся и посмотрел на меня и в этот момент его глаза особенно сильно пугали. — Сделай так, чтобы я тебя не нашел.