Вирт - Джефф Нун

Он даже не моргнул глазом на яркий свет, и я почувствовал, как его когти вцепились мне в горло.

Я поднял правую руку с ножом и отвел чуть назад по широкой дуге.

Дас Убер уловил движение краем глаза и попытался увернуться – на дикой скорости, с собачьим заджэмованным инстинктом.

Но все равно слишком медленно.

Нож тяжело вошел в плоть, в его левую щеку, задел кость, скользнул по ней, и врезался изнутри в челюсть. Его кровь у меня на лице, воющий Дас Убер, мое бешенство, когда я проворачивал нож – полный пиздец!

Теперь я освободился от его хватки, так что я подхватил Существо поудобнее, бросил нож и снова двинулся к двери. Пес-привратник старался освободиться от Мэнди. Прикрывая глаза от свечения одной лапой, он рванулся вверх по лестнице, шаря вслепую перед собой второй лапой.

И вот тогда Мэнди достала пистолет. Вот и умница.

Ну давай, девочка!

Сначала – вспышка яркого горячего света, потом – оглушительный грохот. Потом – воющий вопль пса-привратника, когда его бросило на ступеньки. Он врезался в меня и упал. В центре его спины горела черная и неровная дыра. Лучевая пуля.

Собаки выли вверху на лестнице, я на миг обернулся и увидел, как Дас Убердог выдергивает нож из своего разорванного лица. Он раздвинул челюсти, стараясь не касаться клыков, демонстрируя свою рану.

Я перешагнул через тело пса-привратника, и присоединился к Мэнди внизу. Она стояла, широко расставив ноги, держа пистолет двумя руками. Мэнди умела стрелять – научилась в бессчетных Кровяных Виртах. Я видел, как собаки в панике мечутся на верхней площадке, ударяясь о стены; их полупораженные мозги уже не справлялись с наплывом сообщений. За ними я разглядел Бриджит и Твинкль. Твинкль держала Карли на поводке. Робосука выглядела нормально, только слегка пошатывалась; крови было немного.

– Ты ранен, Убер? – крикнула Бриджит сверху.

Он не ответил, даже не обернулся, только сошел вниз – еще на одну ступеньку.

Мэнди неплохо держала прицел, но я заметил, что она вся дрожит.

Убер, держа нож в правой руке, сошел вниз еще на одну ступеньку. Нож был весь в крови; кровища буквально хлестала из раны.

– Еще один шаг, мой песик, – сказала Мэнди, – и тебе обеспечена большая конура.

Убер поднял одну лапу, глядя ей прямо в глаза. Он видел пот у нее на лице, видел, как дрожат ее руки.

Он начал осторожно спускать лапу.

– Она сделает это, Убер, – заорала Бриджит. – Я ее знаю! – И добавила: – Это мои друзья.

Он остановился и посмотрел на свою любовницу, на свою прекрасную теневую девушку с сонными глазами. И я опять подивился, что она в нем нашла, в этом песиголовце?

– Хватит, Убер, – проговорила Бриджит.

Нет. Не проговорила. Просто подумала. Я был настроен на них, на женщину и собаку, и, вообще, на все, что между ними происходило.

Я так думаю, она была чистейшим существом из всех, кого он знал в жизни.

И когда он повернулся к нам, я заметил, что что-то в нем изменилось, что-то заволокло эти глубокие глаза – глаза существа, которое разделяло судьбу собак, но в тоже время читало стихи Джона Донна.

Он шагнул назад, на ступеньку выше.

Наверное, в этот раз победила поэзия.

– Ты спускаешься, Твинкль? – закричал я.

– Карли ранена, – прорыдала она.

– С Карли все хорошо. Она настоящий Тайный Райдер. Прямо как ты, малышка.

Бриджит кивнула, когда Твинкль взглянула на нее. И девочка спустилась вниз по лестнице, ведя за собой рободога. И Дас Убер шагнул в сторону, давая ей пройти.

Именно так, как и должен был бы поступить человек.

Твинкль бросилась в мои объятия. Ее лицо было мокрым от слез. Я вытер их прямо руками – своими грязными руками.

Это у меня не было ничего другого.

Я глянул вверх, мимо Дас Убера, туда, где Бриджит сдерживала собак. Взгляд в ее глазах поведал мне всю историю. История известная: о том, чтобы бросить что-то хорошее, во имя чего-то еще. И только потом понять, что пути назад уже нет. Хотя, возможно, ты уже и не хотел возвращаться назад.

Да, наверное, так.

Ради того, что я потерял, и что забрал, часть этой истории – для тебя, Бриджит. Где бы ты ни была.

Я по-прежнему не знал, где Битл, и кроме того – лампы начали гаснуть, но мне вдруг подумалось: «У нас все получится! Мы выберемся!»

– Ты едешь домой, Большая Тварь, – сказал я, иТвинкль рассмеялась.

Мэнди засунула пистолет за пояс джинсов и открыла входную дверь. Она вышла первой, ведя с собой Твинкль и собаку Карли. Я шел следом, с Существом на спине. Оно извивалось и корчилось, словно знало, что мы уходим отсюда, из мрака Кларемонта, и направляемся к фургону.

Но там теперь была припаркована еще одна машина, которая загораживала дорогу. Машина копов. Луч света дернулся и выхватил нас на выходе. Теневой луч! На полную мощность. Инфолучи шарили по моему лицу, ища разгадки. Разгадки страха.

Полицейская Мердок ждала нас под уличным фонарем с пистолетом в руке. Теневой коп Такшака завис на крыше одной из полицейских машин, и он улыбался этой своей дымной улыбкой, когда передал:

НЕ ДВИГАЙТЕСЬ. ВЫ АРЕСТОВАНЫ.

– Я полагаю, что мы тебя взяли, Скриббл? – сказала Мердок.

Еще четверо копов – все реальные, из плоти и крови, – вышли из машин.

– Да, полагаю, что так, – ответил я.

– Все в порядке, офицеры. Мы его взяли.

Четыре копа отступили немного назад и облокотились на свои машины, стоя в расслабленных непринужденных позах, словно это была вечеринка друзей.

Я стоял в дверях собачьего дома, держа Твинкль за плечи. Карли рычала на теневого копа, но с поводка не рвалась. Мэнди стояла чуть впереди, под моросящим дождем, и я видел, что ее волосы уже начинают блестеть от воды. У меня за спиной дверь в Дерьмовилль все еще оставалась открытой, но я не мог рискнуть пошевелиться – из-за Такшаки, высвечивающего меня. Дело было, как говорится, швах. Иными словами – пиздец.

– Тристана жалко, – сказала Мердок.

Ее волосы все промокли. Она выглядела, как утопающий на грани смерти, но ее взгляд был исполнен решимости, и я начал кое-что понимать.

– А что такое? – спросил я осторожно.

– Да, умер в ходе дознания.

– Кто бы сомневался, – сказал я, но мое сердце сжалось, и меня охватило отчаяние, и мир как будто слегка накренился в сторону, или это просто дождь полил косо.

– Сегодня утром его нашли, – проговорила Мердок. – Повесился на оконной решетке. Наверное, не смог смириться с заключением.