Бумажная принцесса - Эрин Уатт

– А может, мы сделаем тебе массаж? Тебе когда-нибудь делали массаж?

– Массаж? Конечно, в папином клубе мне все время делают массаж.

– Две девушки? И он заканчивается маленьким общим праздником? – Она шевелит пальцами. – Я поддерживаю Эллу, давай не будем торопиться. Мы можем сделать тебе массаж, а потом ты будешь смотреть, как мы займемся друг другом. В любом случае, ты должен кончить первым.

Какое-то время Дэниел обдумывает наше предложение и соглашается.

– Да, так будет лучше. Вы, сучки, можете подождать. – Он подмигивает, типа слово «сучки» было эдакой шуткой. Но никто из нас не смеется, и нам приходится приложить все усилия, чтобы не треснуть ему по его самодовольной роже.

– Давай мы поможем тебе раздеться, – сладким голосом предлагаю я.

К счастью, Дэниел продолжает оставаться в неведении. Его бы никогда не надули Рид или Гидеон, но парень не ожидал подвоха от двух нищих девчонок, которые, если бы не их богатенькие родственники, все равно бы продавали себя на улице. Таков ход его мыслей, и именно поэтому наш спектакль пока удается на славу. Ведь он – Дэниел Делакорт, сын судьи, игрок в лакросс, парень с безупречной репутацией, никто и никогда не заподозрит, что на самом деле он просто скотина. Я ни на секунду не сомневаюсь, что кузина Саванны тоже была из менее обеспеченной семейной ветви.

Мы с Валери собираемся с духом, чтобы прикоснуться к Дэниелу, но, к нашему большому облегчению, помощь ему не требуется. Мы моргнуть не успеваем, как он сбрасывает с себя шорты, стягивает трусы и снимает через голову футболку.

– Кто-то у нас нетерпеливый, – шепчет Валери себе под нос.

Дэниел облизывает губы.

– Куда мне ложиться?

Валери упирается руками в бедра и притворяется, что задумалась над его вопросом.

– Может, туда? – Она показывает на груду подушек, сваленную прямо напротив окна.

Дэниел идет туда и опускает колени на мягкие подушки.

– Не забывайте: зубы держать при себе. Можете спрятать их за губами.

Подумав про себя, что это он приказывает мне в последний раз, я с невозмутимым видом хватаю со стола блюдо для фруктов и бью им Дэниела по голове.

Тот с диким криком вскакивает.

– Какого черта! – Ошарашенный ударом, парень хватается рукой за затылок.

– Я же говорила, что блюдо слишком легкое, – вылетая из ванной, бросает Саванна. Дэниел даже не успевает увернуться, когда она поднимает руку с флаконом лака для волос и направляет едкую струю прямо ему в лицо.

– Мать вашу! Вы трупы! – рычит Дэниел.

Он пятится влево и ударяется об оконное стекло.

Мы втроем смеемся.

– Я не хочу убить его, а лишь немного покалечить, – напоминаю я Саванне. – Как насчет подсвечника?

Я размахиваюсь своим тяжелым серебряным оружием и бью Дэниела в плечо. Саванна опускает парный подсвечник ему на голову, и парень, обмякнув, падает вперед.

Валери поднимает пояс от халата, а второй бросает мне.

– Ты права, Элла. Он настоящий отморозок.

Как можно быстрее мы связываем его, словно индейку. Дэниел без сознания, и нам с легкостью удается закрепить его руки за спиной, связать лодыжки, а затем замотать концы поясов между этими двумя обвязками.

– Как жаль, что нет скотча. – Я поднимаю с пола банан и подбрасываю его в воздух. – Могли приклеить это к его заднице.

– Это было бы феерично, – отвечает Валери.

Саванна злобно ухмыляется.

– У меня для его задницы есть кое-что другое.

Она подходит, заносит ногу и со всей силы – такое можно разве что в кино увидеть – пинает Дэниела в ягодицы. Видимо, даже оглушив его двухкилограммовым подсвечником, Саванна все еще не может угомониться.

Удар ее хрупкой ножки оказывается очень даже сильным. Он приводит Дэниела в чувство, и тот начинает вопить как резаный. Саванна мрачно улыбается. Мы с Валери наблюдаем, как она наклоняется и что-то шепчет ему, отчего парень вздрагивает.

Затем она выпрямляется и проводит рукой по волосам, чтобы уложить выбившиеся из идеальной прически пряди.

– Я все. Не хочу больше находиться рядом с этим куском дерьма.

– Погодите, – окликает нас Валери. Мы поворачиваемся, а она подбрасывает в воздух яблоко.

По моему лицу медленно расползается улыбка.

– Ты думаешь о том же, о чем и я?

О, какой дьявольский план! Мне он нравится.

Саванна начинается хохотать, и от смеха никак не может помочь нам открыть рот Дэниела и всунуть туда яблоко. Но он еще плохо соображает, голый – как тут втроем не справиться?

– Пойдемте. – Я подбегаю к двери и отыскиваю Сойера. – Мы готовы.

– Как и мы, – широко улыбается близнец. – Вы его там не убили? Что-то он сильно кричал.

– По-моему, Саванне очень этого хотелось, но мы ее удержали.

– Эта девчонка мне всегда нравилась, – говорит Сойер.

Полуобернувшись, я жестом показываю Валери и Саванне уходить. Они выбираются через раздвижные двери, ведущие к пляжу. Как только девчонки оказываются на берегу, я включаю свет и нажимаю кнопку на пульте управления шторами. Уортингтоны значительно упростили нам задачу. Свет включается, шторы раздвигаются, а мы с Сойером что есть духу бежим к Валери и Саванне, рядом с которыми уже стоит Себастиан.

Когда мы подбегаем к ним, Себ обнимает девчонок за плечи.

– Ну вот, пропускаем все веселье, – хмуро заявляет он.

Я тоже расстроена, но мы решили, что лучше оказаться подальше от толпы, когда будет происходить разоблачение Дэниела. Если его приятели догадаются, кто за всем этим стоит, нам несдобровать. Близнецы здесь как раз для этого – наша охрана на случай, если это все же произойдет.

Мы стоим и ждем, напряженно вслушиваясь в ночь, чтобы понять, когда обнаружат Дэниела – связанного и выставленного на всеобщее обозрение, как поросенок на луау[15].

Сначала слышится хор изумленных ахов. Затем кто-то кричит, мы не можем разобрать, кто именно и что, а потом наступает тишина. Время тянется долго даже для меня, для голого и связанного Дэниела это, наверное, целая вечность, и вдруг снова крики: «О боже!» и «Ни фига себе, это кто, Дэниел Делакорт?» Подключаются другие голоса, и уже кажется, что ни один гость вечеринки не смог удержаться от комментариев.

До нас доносятся хлопки в ладоши, свист, чьи-то вопли, и вдруг меня начинает трясти. Я дрожу так сильно, что приходится прислониться к Сойеру. Он обнимает меня одной рукой и гладит мой бок.

– Я-я не знаю, откуда взялась эта слабость, – заикаясь, говорю я.