Жених для васконки - Виктория Мельникова

Месье Филипп уже отобрал порядка десятка девушек и теперь проверял родословные. Не зря одним из условий участия в отборе отсутствие в роду магически неодарённых: магические фолианты королевства самостоятельно составляли обширнейшие родовые древа, но умное заклинание не заносило на свои страницы обычных людей. А как тут иначе проверишь кровное родство? Ведь стоило учитывать даже бастардов, отданных, для прикрытия греха, в семьи младших родов.

— Демон их задери! — Раздраженно воскликнул месье Филипп, натыкаясь на очередную неподходящую веточку в родословной.

Юноша устало потер виски. Снова несколько часов коту под хвост.

Но есть еще кандидатки, еще парочка шансов для его страны. Значит, берем следующую папку и снова начинаем с начала! Жаль, что к девицам нельзя было присмотреться заранее: свиток менял критерии с началом каждого отбора.

Месье Филипп, как и остальные фавориты, воспитывался вместе с дофином. Их шестерка давно стала куда более близкой, чем братья. Впрочем, у них не было и шанса пойти по иному пути: вот уже много веков пять влиятельных родов стоять у трона франкийского короля и несут тяжкое бремя тайны. Именно их предки в период великой смуты согласились на таинственный обряд, навсегда привязав своих потомков к королевской династии. Жалел ли об этом сам Филипп? Пожалуй, что нет. Луи давно стал дороже всей родни, а остальные фавориты — братьями. Да и месье де Грамон постарался, чтобы дети выросли настоящими патриотами Франкии, неспособными на предательство друг друга и своей страны.

Жениться на незнакомой девице тоже не хотелось, тем более сам Филипп испытывал симпатию к младшей сестре де Армарьяка, но…. кровь. Все дело в крови, которая прольется на алтарь для поддержания купола.

— Как же все это мерзко, — Филипп разозлено стукнул кулаком по подлокотнику кресла.

Большая власть — не меньшие обязанности. Увы. Месье де Грамон всегда говорил, что их положение дано им не просто так: они в ответе за собственный народ, за безопасность остальных граждан Франкии. Все это накладывало обязательства на дофина и фаворитов.

Когда мальчишки попытались взбунтоваться, заявив, что остальные страны же как-то справляются, «цепной пес» отправил всю шестерку на границу с Окрайной, куда Спания протянула свои руки.

Месье Филипп надолго запомнил пустой взгляд женщин, над которыми надругались, и изувеченные трупы солдат, которые остались после элитных отрядов Инквизици. Тогда месье де Грамон заставил дофина и фаворитов обойти всех раненых и умирающих, попытаться помочь не совсем безнадежным, а потом спросил, готовы ли они из-за своих желаний обречь Франкию на такое?

Дофин…. О! Филипп надолго запомнил, как поменялся взгляд Луи. Да и остальные юноши уже не становились в позу, требуя «свободы». Да стоила ли та свобода, если придется заплатить ТАКУЮ цену?!

Очередная мадемуазель… как ее Софи де Амонди.

Филипп ее помнил: смешливая рыжеволосая девушка. Юная мадемуазель поглядывала на него поверх веера и смущенно отбивалась от подруг, которые подталкивали ее локтями в сторону столичного гостя. Естественно Филипп делал вид, что не замечает внимания девушки — не хватало только давать несбыточные надежды!

Фаворит пробежался глазами по данным мадемуазель. Итак, два активных дара: лекарский и артефакторика. Уже хорошо, поток магии пойдет как надо, двойным узором. Филипп одернул себя, он уже хотел, чтобы мадемуазель Софи подошла! Морщинка на лбу юноши разглаживалась по мере того, как фаворит сверял записи о девушке и список требований: юная де Амонди подходила подо все!

— Итак, посмотрим, что у вас в родословной, мадемуазель, — пробормотал Филипп, все больше воодушевляясь.

Юноша терпеливо прослеживал все связи, помня о том, что должно быть не менее восьми условных связей с женой Луи Первого или фаворитов, с теми, чья кровь первой пролилась на алтарь. Филипп чертил карту вряд ли понятную остальным людям, вычисляя магические потоки. С каждым годом становилось все тяжелее уследить за вывертами наследования, да еще увязать это с остальными требованиями к невестам. Когда-нибудь… не останется никого, что станет тогда, думать не хотелось.

От мрачных мыслей Филиппа отвлек магический огонек, зажегшийся на восьми вершинках родовых деревьев. Сошлось! Пентаграмма так же должна сработать, как и расчетные данные.

— Эрик! — Позвал фаворит пажа, — бумагу и перо! Живо! И прикажи закладывать лошадей в столицу!

Филипп был так воодушевлен находкой, что не обратил внимания, как блеснули глаза пажа. И уж тем более фаворит не видел, как из академии в Бордо выехало два гонца. Один поехал в Парисс, прямиком к месье де Грамону, а второй, выждав пока месье Госс скроется за горизонтом, свернул в сторону Наварры…

Окрестности Парисса

Немного ранее событий в столице.

— Срочное донесение для месье де Грамона! — Выдохнул паж, спрыгивая с лошади.

Молоденький парнишка передал поводья подбежавшим грумам и облегченно вздохнул: путь был сложным и едва ли по силам ребенку. Впрочем, почти военное время не оставляет никаких вариантов, а уж пажам в свите дофина и фаворитов остается совсем мало свободы в решениях. Сам Госс не жаловался: он был единственным мужчиной в роду, и ему пришлось стать опорой для матери и сестер. Место в королевской свите позволяло его семье держаться на плаву. Большие привилегии, но и не меньшая ответственность.

Мальчик старался изо всех сил угодить месье Филиппу и остальным фаворитам, а потому ехал так быстро как мог, единственная заминка случилась в Бурже, где местный кабатчик, который держал лошадей для гонцов, никак не хотел отпускать важного гостя. Госс прикорнул на минуточку, воспользовавшись гостеприимством бывшего вояки, который, то ли слишком хорошо понимал, что дети не должны проводить в седле сутки напролет, то ли словно специально задерживал посланца.

Но теперь Госс переживал, как бы этот сон не вышел боком. Судя по всему — письмо было очень важным, раз к нему кинулись четверо фаворитов и сам месье Петер из отряда менталистов. О пугающем «вороне» мальчик слышал много разного, в том числе и совершенно жуткого, а потому несколько испуганно протянул свиток в сторону встречающих. Граф де Армарьяк, самый странный из всех пятерых друзей дофина, выхватил из рук пажа письмо и спешно развернул его.

Юноша пробежался глазами по строчкам и довольно улыбнулся, но тут же спохватился и насупился.

— От Филиппа? — Радостно воскликнул месье Гай, — думаешь, у него получилось?

— Отнесем послание месье де Грамону, — покачал головой Бертран, стараясь сохранить спокойное выражение лица. Шпионы всюду, нельзя допустить, чтобы кто-то понял какие важные новости привес маленький паж, — ты молодец, Госс. Отдохни.

Фавориты гурьбой двинулись к палатке месье де Грамона, чтобы поделиться отличной новостью. Лишь менталист задержался. Месье Петер задумчиво посмотрел вслед удаляющему Госсу и, сняв амулет, прислушался. Что-то промелькнувшее в сознании пажа не давало ему покоя, но что? Такое иногда случалось, когда мельком увидев что-то важное, он не мог выбросить из головы случайно увиденное, хотя и не понимал отчего. Мужчина помотал головой, отгоняя мрачные мысли, сейчас стоило думать о другом: если месье Филипп нашел последний луч, то, пожалуй, стоит возвращаться в Парисс — подготовить все к церемонии. Торжество для народа можно провести и позже, сейчас главное успеть раньше спанцев… жаль, что скоро он навсегда потеряет мадемуазель Эвон.