Аполлинария Суслова - Людмила Ивановна Сараскина

А вы когда? Целую вас, моя милая Полинька, и, надеюсь, до свидания.

Neuilly Rue Peraunet 27

16 мая.

Ев. С.

Е. В. Салиас – А. П. Сусловой // Долинин А. С. Достоевский и Суслова. С. 273–274.

Петербург, 7(19) мая 1865 г.

Ф. М. Достоевский – А. П. Сусловой (несохранившееся письмо).

17 мая. Вторник

Презабавная шутка – жизнь, раз ее попробовал. – Видишь, что скверно; но думаешь, нет, это не то, я был слишком опрометчив, слишком скор, и в другой раз человек – уж не опрометчив и не скор, – говорит Го. – А вы, вы будете так же, как другие, будете обманывать, будете обмануты.

27 [мая]

Gault мне объяснил сегодня, отчего на Espelani такие низкие дома. От того, что они vis-à-vis с цитаделью, построенной во время Louis XIII.

Суслова А. П. Годы близости с Достоевским. С. 123.

[1-ая половина июня 1865]

Boissière…

Route de Chène

Genève

Любезная Аполлинария Аркадьевна[162].

Книги получила, не могу ли еще чем служить, приказывайте? Время идет, и я радуюсь, что скоро увижу вас и вашу сестру.

Мне бы очень хотелось, чтоб вы съездили в Берн, Г[ерцен] остался очень доволен школой. Ольга отправляется туда послезавтра. Школа эта для народа, из России присланы разные особы осмотреть ее, мне бы хотелось, чтоб вы повидались с этими господами, может, вам было бы это полезно для ваших планов[163].

Об себе не могу сегодня ничего сказать, я все еще в тумане, не знаю даже, приедет ли сестра или нет, кажется, что нет. До сих пор не решено, где и как мы проведем зиму, – говорят, что Boissière… слишком холодна. Читаете ли вы «Колокол»? Когда едете в Россию? Вы бы смеялись, если б видели, как я себя заваливаю матерьяльной работой, чем больше, тем лучше – кто меня бы любил, тот бы меня никогда не избавлял от физического труда, даже если б он вредил здоровью; как-то деревенеешь – и становится понятно, как в крестьянском быту работа спасает человека от страшных страданий. Меня тянет в монастырь, где бы не было религии, а строгий чин, работа беспрестанная да тишина могильная – а вы скажете нет, я знаю, вам жизнь нужна, ну да вы правы, потому что вы живы.

Крепко жму вашу руку, а вы пожмите за меня руку вашей сестры, что вы мало об ней пишете?

Что делает m-me Salias? Если вам когда-нибудь случится узнать, чем я могу ей служить, вы мне скажете, не правда ли – я не хочу платить ей за то, что она для меня сделала[164], а дать себе великую радость быть ей хоть раз полезной перед смертью.

Дайте вашу руку, до свиданья

Вся ваша Nаталья.

Мне кажется, что я совсем отвыкла писать…

Н. А. Тучкова-Огарева – А. П. Сусловой // Долинин А. С. Достоевский и Суслова. С. 279.

[Середина июня 1865]

Boissière

Route de Chène

Genève

Любезная Аполлинария Аркадьевна,

Мы будем дома и очень радуемся вас видеть, но Таты и Мейз. нет[165].

Они уехали в Берн отдать Ольгу, Тата пробудет дней пять, а Мейз. месяца два.

Не пишется сегодня – крепко жму вашу руку и также руку вашей сестры.

Вся ваша N

Когда бы вам ни вздумалось приехать, напишите накануне, и мы будем вас ожидать – Гер. собирался ехать к Quenet и Мишеле через неделю.

Н. А. Тучкова-Огарева – А. П. Сусловой // Долинин А. С. Достоевский и Суслова. С. 280.

Цюрих. Plattenstrasse 165 Fluntern. Июня 12 [1865]

Дорогая Графиня,

Очень вам благодарна за уведомление о Вашем отсутствии, я устрою, чтоб с Вами хорошенько увидеться. Мне Цюрих страшно надоел, я готова сбежать хоть сейчас. Так что, может быть, я с Вами увижусь до Вашего отъезда в Швейцарию. Не самый Цюрих и не Швейцария, а российский нигилизм выживает меня из Цюриха[166]. Еще можно б было согласиться выносить это российское произведение у себя дома, а то за границей [?] перед чужими людьми. Нет, это слишком тяжело, уверяю Вас.

Вы, Графиня, иногда попрекали меня нигилизмом и коммунистами, но уверяю Вас, что «я с ними не служила». Ибо эта служба, как и всякая другая, казенная служба с бесчисленными обрядами. Но я вдвойне виновата, что, не зная всех таинств нигилистического ордена, стояла за его служителей перед Вами… Но об этом поговорим, может быть, после.

Я на днях думаю ехать в Берн и Женеву. В Берне замечательная какая-то школа, куда сегодня везут Ольгу Герцен. M-me Огарева советовала мне видеть школу и предлагает мне познакомиться у них с какими-то лицами, приехавшими из России для школ.

Я непременно по возвращении в Россию поступаю в школу учительницей. Я буду учить читать деревенских крестьянских детей, а за высокие предметы не берусь. M-me Огарева при всяком случае спрашивает о Вас и вспоминает об услуге, которую Вы ей оказали прежней зимой. Она изобретает средства сделать Вам со своей стороны какую-нибудь услугу. Я ей ответила, что время и доброе расположение, если они есть, ей помогут.

До свидания, добрая Графиня, позвольте Вам желать всего хорошего.

Ваша Полинька.

А. П. Суслова – Е. В. Салиас // РГАЛИ. Ф. 447. Оп. 1. Д. 21.

17 (5) июня 1865 г. Женева

…Далее вот какие дела. Была нигилистка Симанович и сильно спорила, с ней ее муж-дурак – еще сильнее молчавший; с ними – вице-нигилистка из Цюриха Суслова[167] с сестрой – доктором медицины (эта девушка очень умная – жаль, что ты ее не увидишь…)

А. И. Герцен – Н. А., О. А. Герцен // Герцен А. И. Собрание сочинений: В 30 т. Т. 28. С. 80.

Июня 26 [1865]. Цюрих

Дорогая Наталья Алексеевна!

Я получила книгу «С того берега»[168] и ваше письмо. Мы еще не дочитали книгу, потому что девочки (моя сестра и одна наша соотечественница) очень заняты, манкировать лекциями страшно, можно быть на дурном замечании у профессоров; они все педанты. Сестра моя, сознавая всю силу ума и таланта Герцена, не может принять некоторых его мыслей, она как будто искала защититься от них, задумывалась над каждой страницей и не спала ночь после этого чтения. Это хорошо, что не скоро сдаются, но главная причина непонимания Герцена – в необразовании. Наши петербургские женщины и мужчины даже ничего не хотят читать, прочесть ищут все готового, чего-нибудь полегче, и оттого развиваются в одну сторону. Я им ставлю в пример Герцена,