Простушка на одну ночь - Айрин Лакс

в голосе сестры нотки какие-то незнакомые. Голос взбудораженный. Не только злость, но кое-что еще прорезывается.

— Таюш, а ты почему так злишься на мажора?

— Я? Тебе показалось! Просто такой же сытый, холеный уродец… Заявился в наш ДК с видом Короля. Ой, все… — переводит дыхание. — Не хочу про него говорить. Мы тут как на иголках сидим! Местные шушукаются, что неспроста всех с окраины выселить хотят. Слухи ходят разные, вроде как стройка масштабная намечается. Дорогу новую заложили в проекте, будет Лютиково не селом, а поселком городского типа, и все крайние дома мешают. Но так же нельзя… Они просто выселить хотят. С концами…

Сестренка у меня славная, борец за справедливость! Обожаю ее до невозможности! Самая младшая, еще при родителях. В прошлом году в колледж не подала документы, потому что мама слегла с переломом ноги, а папа на вахту трехмесячную подался. Надо было кому-то за хозяйством смотреть… Год пропустила. Может быть, в этом году поступать станет? Очень хочу для нее всего самого лучшего! Чтобы отучилась на хорошую профессию, нашла себе путь в жизни и ни на одного мужика не надеялась.

— Ясно, Таюш. Ничего, не переживай. Маме я сама позвоню, поговорю с ней.

— Только ты не говори, что я тебе звонила, хорошо? — просит сестренка. — Мама меня заругает. Скажет, что мы и так тебя постоянно дергаем, просим… Помощь выклянчиваем.

— Ерунда, даже не думай так. Хорошо, я у мамы ничего спрашивать не стану.

— А твой муж юрист еще не вернулся из заграничной поездки? — спрашивает Таечка. — Он же умный, крутой… Может, припугнет этих чинуш или проверит их самих?!

— Не вернулся, — вру. — Но ты не переживай. Я приеду с юристом, не хуже.

Попрощавшись с сестренкой, начинаю собираться.

Нехорошо радоваться проблемам семьи, но благодаря им у меня появляется цель, бездействовать нельзя, иначе до греха мысленно дойти можно… Похоронят меня, как собаку, за оградой кладбища и даже не станут отпевать, как прочих смертных.

Страшно это все… Пугающе…

Я цепляюсь за малейший шанс занять себя чем угодно.

Смотрю на конверт с деньгами, оставленный Марселем, с ненавистью.

Там много…

Услуги юриста на выезд будут стоить недешево. Знаю, есть один юрист, который Тетерину должен, надо бы ему припомнить. Но все равно без денег не обойтись.

Запустив руку в конверт, я забираю треть суммы, пересчитываю, сколько взяла, и вкладываю в конверт записку: “Я обязательно верну эту сумму”. В качестве залога сережки золотые опускаю.

Остается только передать Марселю.

Через курьера я такое передавать не решаюсь. Поэтому звоню Ульяне и прошу о встрече. Ее самому младшему сыночку сегодня исполнилось полтора месяца…

* * *

К подруге приезжаю тем же вечером, накрасившись тщательнее, чем обычно. Покупаю небольшой подарочек для семьи и набор игрушек для самого младшего.

В доме Ульяны я бываю довольно редко, но мне здесь очень нравится: всегда вкусно пахнет, светло, слышны голоса детей. Даже небольшой бардак, устроенный старшими детьми, кажется уютным.

Мне кажется, я держусь хорошо. Просто отлично!

Но Ульяну так просто не провести ни сияющей улыбкой, ни даже глазами, которые я тщательно каплями обработала, чтобы снять красноту. Подруга спрашивает в лоб:

— Шатохина, ты сама не своя. Что случилось?

Глава 28

Глава 28

Лена

— Ничего, Ульяш. Лучше возьми Лешку к себе, он кряхтит недовольно у меня на руках.

Быстро передаю сверток с младенцем Ульяне, надеясь, что на этом допрос окончен, но это же моя любимая Семенова. Они всегда бьют не в бровь, а в глаз, говорят то, что у них на уме.

— У тебя глаза опухшие, лицо сильно раскрашено. Ты как будто не ко мне в гости, к подруге приехала, а собралась на званый вечер или фотосессию. Так ярко тебе краситься не зачем, ты и так красивая очень. Самая красивая в Лютиково, Лен, и не только в Лютиково. И ты это знаешь прекрасно. Вопрос, зачем тебе так ярко краситься? Только, чтобы скрыть следы слез. Я угадала. Верно?

Вздыхаю. Ничего от нее не утаишь. Но и говорить о Марселе не хочется. Не хочется даже думать.

Я держусь, цепляюсь, но если начну говорить, буду реветь без остановки.

— Да, я плакала. Новости неутешительные….

Нужно что-то придумать. Хотя благодаря звонку сестры и придумывать ничего не придется.

— Ты новости из Лютиково слышала?

— Родители говорят, там сейчас довольно людно и шумно стало. Лютиково разрослось. Работы стало много, все с окрестных мелких деревень перебираются. Село растет.

— Да уж, растет. Но только не с той стороны, о которой я знаю. У моих родителей дом хотят отобрать.

— Ого!

— Три дня на выселение дали. Говорят, с бумагами проблемы. По всей окраине прошлись. Чинуши вышвыривают людей из домов и даже не предоставляют жилье взамен. Всех на улицу выметают! Как хотите, так и живите… Ты точно ничего об этом не слышала?

— Нет, не слышала. А почему ты спрашиваешь? — искренне удивляется подруга, покачивая на руках своего младшего сыночка.

— Да так, — пожимаю плечами. — Мало ли… Твои родители с Гореловыми дружны, а те, сама знаешь, какие аферисты. Ты мне рассказывала, как Горелов-старший склад поджег, а потом денежки по страховке от государства отгреб, еще и субсидии выбил. Он с чинушами на короткой ноге, а твой отец, Семенов, эту аферу покрывал. Конечно, они же друзья лучшие!

— Лена, это было сто лет тому назад. Папа в аферах не участвовал. Только о пожаре умолчал. И я тебе по секрету рассказала, просила никому не говорить.

— А я никому и не рассказывала. Просто я к чему веду… К тому, что, может быть, у Семеновых и Гореловых снова общий секрет имеется?

— Не поняла. Ты на что намекаешь?

Глаза Ульяны вспыхнули сердито. Я знала, что говорю гадости и могу подругу расстроить, но мне казалось, что лучше я буду сукой выглядеть, чем признаться, что я снова на те же грабли наступила. Постоянное трио: я, красавчик-пилот Марсель Кречетов и мои любимые грабли — влюбиться в него без памяти.

В прошлый раз я честно-честно с Ульяной всеми подробностями поделилась,