Бархатный губернатор - Фридрих Незнанский

– Так уж и раздену, – усмехнулся Крот. – Вы игрок блестящий.

– Если бы ты меня не раздевал, – вздохнул Акимов, – я бы поверил. Но вообще-то во Франции у меня был неплохой учитель.

– Кто?

– Господин Брак.

– Когда-то он входил в пятерку лучших игроков мира. Учитель прекрасный, а если ты овладел его коронным ударом, то мне придется просить у тебя форы.

– Ну уж нет! – воспротивился Станислав Станиславович. – Без всяких фор!

– Согласен.

– Ты идешь с нами? – обратился Акимов к своей подруге.

– Я посижу лучше с Александром Борисовичем, – ответила женщина. – Не каждый же день приходится беседовать с «важняком».

– Выпьем? – предложил Турецкий, провожая взглядом уходящих Акимова и Крота.

– С удовольствием!

– Вино, водку?

– Я пью только крепкие напитки.

– В этом мы с вами совершенно солидарны, Софья Андреевна! – откровенно любуясь женщиной, ответил Турецкий.

– А вы бабник, Александр Борисович, – выпив, улыбнулась женщина.

– Что, очень заметно?

– И не просто бабник, а жуткий бабник! – снова приоткрыла в улыбке белые зубки Соня. – О чем задумались?

– Да вот думаю о том, что одна моя очень хорошая знакомая говорила так же, как и вы…

– Ну что ж, любая мало-мальски опытная женщина скажет вам то же самое.

– Вы считаете себя опытной?

– Не задавайте глупых вопросов, вы же раскусили меня с первого взгляда.

– С первого взгляда я понял, что вы – само очарование!

– Я не об этом, – все еще улыбаясь, ответила женщина, но в глазах ее появилась насмешка.

– Других мыслей у меня не было.

– Ой ли? – не поверила Соня. – Вы же следователь!

– «Важняк»! – приподнял палец вверх Турецкий. – Как верно вы изволили заметить.

– Тем более. Значит, у вас не могли не возникнуть мысли обо мне.

– Возникли. И моментально.

– Само очарование? – вопросительно усмехнулась Соня.

– Так точно, как говорит мой юный помощник, бывший сержант морской пехоты.

– Верю, – согласилась женщина. – Мужики ко мне липнут. Не верю лишь в то, что только об этом вы и думали.

Турецкий тяжело вздохнул и серьезно заметил:

– Знаю, дорогая Софья Андреевна, что вы пытаетесь из меня выжать. И если вам очень уж надо, могу сказать.

– Слушаю вас с огромным вниманием…

– Вы пытаетесь доказать мне, что, выпивая и закусывая, я между тем томился мыслями о том, что вы за человек, на кого работаете, словом, чья подстава… Но видит Бог, не было у меня подобных мыслей! И откровенно говоря, меня это совершенно не интересует. Я отлично понимаю, что женщина, подобная вам, не может просто так сидеть с человеком, на которого сделали ставку большие люди. Меня удивило другое…

– Что именно?

– Господин Акимов всегда так говорлив?

– Не всегда, но порой на него находит.

– И вы каждый раз выслушиваете подобную белиберду?

– Не заткнешь же ему рот. – Соня серьезно посмотрела на Турецкого. – Хотя насчет белиберды вы, по-моему, ошибаетесь.

– Возможно, – согласился Александр. – Вам лучше знать.

– У вас, в Генпрокуратуре, «важняки» все такие серые? – усмехнулась Соня. – Вам говорили наиважнейшие вещи, а вы – «белиберда»…

– Просто ничего нового я не услышал. Прочтите устав любой партии – и сами увидите. Трепачи.

– Вы уважаете мнение Алексея Петровича?

– Конечно!

– Если судить по его словам, он более серьезно отнесся к речи будущего председателя партии…

– Ну, он пограмотнее меня, – улыбнулся Турецкий.

– Потому что он бывший полковник КГБ, – пояснила Соня.

– Разве? – спросил Турецкий. – Впервые слышу. Майора Кротова я знал…

– Какая разница? Майор, полковник…

– Большая, – посерьезнел Александр. – Особенно в рядах наших славных чекистов… А вам-то откуда известно, что Алексей Петрович дослужился аж до майора КГБ?

– Слышали о таком режиссере Татаринцеве?

– Не только слышал, но и неплохо знаком с ним. Он одно время часто бывал в Генпрокуратуре, в том числе и в моем кабинете.

– Он как глянул на господина Кротова, так сразу и расколол его.

– «Важняк», «расколол»… Не из блатных ли вы, Софья Андреевна? – невесело улыбнулся Турецкий.

– Похожа?

– Рожать тебе надо, Сонечка. Детишек воспитывать, а не сидеть в кабаках со старыми козлами, – внезапно зло сказал Турецкий.

Некоторое время женщина ошеломленно хлопала глазами, потом громко рассмеялась.

– Вы имеете в виду себя?!

– Ну если я похож…

– Успокойтесь, – перебила Соня. – Не похожи. Я уже сказала, кто вы. А потому с удовольствием пришла бы к вам в гости.

– Когда?

– Ближе к ночи.

– Зачем ждать так долго? – оглядывая кабинет, нетерпеливо сказал Турецкий.

– Вы хотите сейчас?! Прямо – здесь?!

– А почему бы и нет? Отдельный кабинет, английский замок, – кивнул Александр на дверь, – глухие шторы…

Он обнял женщину, припал к ее губам, руки привычно начали ласкать податливое тело.

– Нас слышат, «важняк», – прошептала Соня.

– Но не видят, – тоже шепотом ответил Александр.

– Неизвестно…

Соня вырвалась из объятий, покачала головой.

– Рисковый ты мужик, «важняк»!

Александр махнул рукой, наполнил рюмки.

Соня, крутя рюмку в руках, долго смотрела на Турецкого, потом сказала:

– Передай своим охранникам, чтобы сразу не стреляли. Я приду.

И Турецкий, глядя в синие глубокие глаза девушки, поверил.

– Охраны не будет. По крайней мере, ты их не заметишь.

– «Пантера»?

– Все-то ты знаешь! – улыбнулся Александр. – Откуда?

– Ну если я твоя подстава…

– Я не говорил, что ты моя подстава.

– Настояла-то на приглашении в этот кабинетик я.

– Неужели?

– Не смеши, «важняк»! – усмехнулась женщина. – Ты все знаешь. Разговор был при Алексее Петровиче.

– Откуда же такая информация у тебя?

Соня молча указала на места в кабинете, где могли бы находиться подслушивающие устройства, потом игривым голосом произнесла: