Убить некроманта - Максим Далин

— Рад, что вы пришли, Князь, — говорю. — Приму любые упрёки, только сначала послушайте.

Промолчал мой сердечный друг, но посмотрел вопросительно. Я всё ему рассказал, как смог. Оскар дослушал до конца и горько усмехнулся.

— Мой драгоценный государь, — молвил с еле ощутимой насмешкой, — если бы один вампир, состарившийся в злодеяниях, хуже знал вас, он, безусловно, сказал бы, что дети Сумерек — лишь рабы некроманта, и не более. Смазка для клинка. Расходный материал в тех боевых действиях, которые некромант ведёт в мире людей… ведь тёмный государь, как я полагаю, намерен просить нового спутника, ибо вампиры нужны ему для осуществления его целей. А что может сделать бедный Князь? Только оплакать своего младшего и повиноваться.

Я готов был сквозь землю провалиться, но Оскар взглянул на меня с печальной улыбкой и качнул головой:

— Я же сказал — если бы не знал вас, мой добрейший государь. Вы невнимательно слушали. Дело в том, что я знаю вас хорошо, ваше прекрасное величество. Невозможно оберегать бойца на войне. Клод был в вашей свите не по моему приказу, а из любви к вам, тёмный государь. И ещё одно юное создание просто рвётся служить вам теперь, когда вы потеряли телохранителя, — и тоже из любви.

С этими словами он распахнул плащ и вынул из-под него комочек пушистого седого меха, из которого торчали просвечивающие розовые уши и тонкие косточки свёрнутых крыльев. Нетопырь расправился и взлетел, опустившись на пол уже в человеческом облике — в облике грустной Агнессы. Белые ленты — вампирский траурный знак — перевивали её прекрасные косы. Я чуть не расплакался снова.

— Что же до меня, — продолжал Оскар, — то в глубине души я даже рад, что маленький Клод погиб не напрасно. Я рад, что вижу вас живым, сумасшедший мальчик. Я скорблю, но я рад.

Я позволил ему поцеловать меня в шею — и в момент поцелуя, по потоку Силы, понял, что говорил он совершенно искренне. Агнесса опустилась на колени, чтобы поцеловать мне руку.

— Я тронут, — говорю. — Но…

— Понимаю, — ответила моя лунная дева. — Я, тёмный государь, принесла вам весточку от вашего сына. С ним остались два юных вампира, которые нравятся ему больше прочих, — Изабелла и Клеменция. Дитя научилось спать днём, как и неумершие, а ночь проводит в играх с существами из Сумерек. Вашему сыну нравятся Сумерки, государь, и в его сердце нет страха, обычного для смертных.

— Ещё бы, — говорю. Мне даже стало чуточку веселее. — А где Тодд живёт?

Агнесса нежно улыбнулась.

— Помните ли развалины замка в Ельнике, милях в десяти от столицы, государь? Никто из живых не забредает в эту глушь даже случайно, с тех пор как умер его последний хозяин, барон-чернокнижник — то есть уже лет пятьдесят. Мы взяли туда двух стражников — более по вашему приказу, чем по нужде: живые волки, сторожевая стая Оскара, охраняют эти места более надёжно…

— Э, — подал голос Питер, ужасно озабоченно, — дамочка, а потолок в этой развалюхе не обвалится?

Рассмешил нас всех.

— Ну что вы, Питер! — Агнесса даже носик спрятала в ладошки, чтобы не показать, как ехидно хихикает. — Там сейчас — лунный чертог. Князь вместе со всем кланом создавал это место.

— Молоком с кровью ребёнка кормите? — спрашиваю.

Агнесса вздохнула.

— Хорошо бы, — говорит, — если бы ваше дитя унаследовало Дар. Нет, государь. Просто — парным молоком. И оладьями. Молоко с кровью он пить не стал.

Теперь уже хихикнул Питер.

Я смотрел на вампиров, на Питера, который смеялся вместе с моей Сумеречной свитой, — и свежая рана в душе как будто затягивалась, подживала… Всё было почти так, как раньше… Только без Клода.

Удивляюсь себе, удивляюсь — но из всех пережитых мною потерь тяжелее всего было осознать, принять и осмыслить смерть вампира.

Я не знаю, где Оскар и Агнесса провели следующий день. Мы с Питером провели его в дороге. Проснулся мой бродяга в весёлом расположении духа — как обычно, — но день вышел куда мрачнее. Шуточки у Питера с языка не шли. Наверное, Клод не выходил из головы.

— Я, государь, ко всему привык, — говорил мой дружок с грустной улыбкой. — Я на семи сковородах жарен, чего только не видел — вы знаете. Столько ребят на глазах помирало — не сосчитаешь… Но то ж люди! Всякий раз думаешь — тут ничего сделать нельзя, сегодня, мол, ты, а завтра — я… Но он-то тыщу лет мог жить в своих Сумерках — страшно, как подумаешь…

Тоже не мог уместить в душе. Чудно всё-таки устроены люди, чудно.

— Интересно, — говорю, — Питер, если тебе кто-нибудь сказал бы год назад, что будешь когда-нибудь жалеть вампира, ты бы поверил?

Смеётся.

— Не знаю. Нет. Да, поверил бы. Чего только не бывает… А Клод точно что в ад угодил? Может, всё-таки нет? Жаль, за упокой души помолиться нельзя.

Питер, Питер…

B полдень мы проехали замок Роджера. Поздним вечером были рядом со Скальным Приютом — острые башни в красном закатном свете казались заточенными, как копья. Царапали небо, облака кровоточили.

Бред.

Любовное гнёздышко. Вот о чём я думал. Самый красивый замок из принадлежащих моему роду. И Роджер его, небось, уже присвоил. Я невольно представлял себе, как этот скот, устав от разврата, ходит по замку королевы, разглядывает портреты, щупает гобелены, вертит кубки в руках и прикидывает, сколько может стоить такой домик-пряник, — и Дар во мне разгорался закатным огнём. А когда я увидел рядом с королевскими штандартами над воротами штандарт Роджера — огонь потёк по моим жилам вместо крови. Моя шлюха даже не скрывает: у неё почётный гость. Верный рыцарь.

На стене горели огни — в замке ждали монаха. Не дождутся. Но я постараюсь их не разочаровывать.

Сегодня будет весёлая ночка.

Мы ждали Агнессу на поляне, заросшей кипреем. С этой поляны всё было славно видно: и поле, затянутое туманом, и скалы, и замок, и заря. Ждали недолго. Солнце едва успело уйти за горизонт — заря ещё догорала, когда полосы холодного тумана собрались в две высокие фигуры. В две!

С Агнессой пришёл Оскар. Я поразился.

— Князь, — говорю, — разве вы не отправились домой? Вы решили тут охотиться?

Оскар подошёл по колено в тумане. Питер присвистнул, когда его рассмотрел, — никакая чара, никакой лунный морок не украшали моего наставника в ту ночь. Даже мне стало слегка не по себе от его облика: мёртвая снежная маска, холодный огонь в надменных нечеловеческих очах, плащ как свёрнутые нетопырьи крылья — и туман тёк с него бледными струями. Оскар, похоже, хотел, чтобы смертные видели Господина Сумерек, Проводника умирающих таким, какой он есть, — а если мой сердечный друг вампир чего-то хотел, то ему это удавалось.

Агнесса выглядела за его плечом бледным призраком.

Оскар отвесил поклон, от которого мне стало чуть неловко. Я раньше не видел его таким, чудно показалось с непривычки. Но я подал ему руку для поцелуя — и меня чуть не захлестнул поток его Силы, совсем неожиданной на вкус. Я успокоился — Князь резвится. Князь хвастается могуществом. Князь собирается сводить счёты.