Палеонтология антрополога. Книга 2. Мезозой - Станислав Дробышевский

Судя по характерными пупырышкам на костях предплечья для прикрепления длинных перьев, а также одному отпечатку Zhenyuanlong suni, одному Jinfengopteryx elegans, нескольким Sinornithosaurus millenii и сотням отпечатков нескольких видов Microraptor из Китая, эуманирапторы были оперены. Всё их тело было покрыто пухом, на макушке красовался хохолок, а на ручках — крупные перья, образующие натуральное крыло. У микрорапторов и синорнитозавров такие же большие перья имелись и на ножках, так что эти существа были четырёхкрылыми. Перья на руках, ногах и хвосте были асимметричными, теоретически годными для полёта. Возможно, микрорапторы и вправду летали или хотя бы планировали, причём скорее всего передние лапки растопыривали, а задние ножки поджимали коленками к туловищу, а цевки и стопы отставляли в сторону, чтобы полёт был устойчивее. По меланосомам установлено, что цвет большинства микрорапторов был чёрным с сине-металлическим отливом, а у некоторых, видимо, были ещё и белые полосы.

Пропорции черепа эуманирапторов в большинстве случаев занимали «золотую середину» между мощными головами карнозавров с тираннозавроидами и крокодильими спинозавровых. Впрочем, в некоторых случаях эуманирапторов тоже заносило в крайности: например, у Buitreraptor gonzalezorum и Byronosaurus jafferi головы были чрезвычайно длинными, низкими и узкими, а зубы мелкими, такие уклоняющиеся формы могли даже переходить к рыболовству. Судя по форме склеральных колец, велоцирапторы и микрорапторы были активны по ночам.

Размеры эуманирапторов в большинстве случаев были вполне умеренными — между 1 и 2,5 м. Но в обе стороны есть рекорды: некий неназванный манираптор из Ашдауна в Англии, известный только по шейным позвонкам, был всего 30 см длиной, китайский Mei long — 45 см, Jinfengopteryx elegans — 50 см, Mahakala omnogovae из Монголии — 70 см. Такие крошки питались, видимо, преимущественно насекомыми. С другой стороны — эуманирапторы внушительных размеров: Dakotaraptor steini — 5,5 м, Achillobator giganticus — 5–6 м, Austroraptor cabazai — 6 м, Utahraptor ostrommaysi — целых 7 м. Таким образом, они достигли размеров тираннозавроидов, хотя были гораздо легче сложены, передвигались намного быстрее, а их огромные загнутые когти были ужаснейшим оружием. Возможно, именно такие монстры были самыми опасными тварями мела, причём их террор продолжался от начала периода до самого конца. С другой стороны, вытянутые пропорции головы аустрораптора могут свидетельствовать, что терроризировал он скорее каких-то протокарасей в озёрах, будучи аргентинским короткоруким заместителем спинозавра.

Образ жизни большинства эуманирапторов достаточно очевиден — активная охота на мелких и среднеразмерных животных. Самое яркое тому свидетельство — сцепившиеся скелеты хищного Velociraptor mongoliensis и растительноядного Protoceratops andrewsi, найденные в Монголии. Экспрессия этой композиции поразительна: кровожадный велоцираптор обхватил протоцератопса лапами и вонзил страшные кривые когти в живот жертвы; протоцератопс же ухватил супостата клювом за переднюю лапу и так унёс его с собой в могилу, обеспечив обоим посмертную славу.

Многочисленные скелеты и зубы одного из самых знаменитых и узнаваемых эуманирапторов — североамериканского Deinonychus antirrhopus — в нескольких местонахождениях найдены рядом с останками шести-семиметровых орнитопод Tenontosaurus tilletti. Как обычно, это было интерпретировано как свидетельство стайной охоты дейнонихов на стада тенонтозавров, но может быть и простым тафономическим артефактом. Проще говоря, если волки охотятся стаями на лосей, это не значит, что мы найдём кучу скелетов тех и других в одном месте, в то время как останки животных-бирюков запросто могут скопиться большой кучей. Дейнонихи были довольно крупными хищниками — до 3,3–3,4 м, с черепом до 40 см длиной, так что и в одиночку могли одолеть сравнительно большую жертву.

Скромнее была добыча метровых Microraptor zhaoianus: один поел рыбки; другой слопал ящерицу Indrasaurus wangi; в желудке третьего сохранились крыло и нога какого-то энанциорниса; у четвёртого в животе лежали части млекопитающего типа эомайи или синодельфиса. Проще говоря, это были вороны мелового периода. С другой стороны, в желудке раннемелового полуметрового Jinfengopteryx elegans сохранились семена растений, что, впрочем, только усиливает сходство с всеядными врановыми. Питание семенами из шишек цикадовых предполагалось и для Troodon. Именно такие — мелкие, шустрые и подлючие — тероподы и влияли больше всего на нашу эволюцию. Именно они не давали покоя нашим предкам, гоняли их под деревьями и на ветвях, загоняли в норы и дупла, доставали даже по ночам, когда, казалось бы, теплокровная зверушка могла бы отдохнуть от посягательств рептилий, а когда не могли в силу размера сожрать протокрыску, отнимали еду.

Deinonychus antirrhopus

Учитывая число костей и предполагаемое родство с птицами, часто постулируется стайность эуманирапторов, хотя прямых доказательств этого крайне мало. Например, характерные двупалые следы Paravipus didactyloides из Нигера принадлежат двум индивидам, шедшим рядышком в одном направлении. Но подобные цепочки, строго говоря, известны чуть ли не для всех групп динозавров, так как легко могли образовываться в удобных для перемещения местах.

Систематика эуманирапторов весьма дискуссионна. Сейчас известно великое множество родов и видов, многие — по очень фрагментарным останкам. Внутри выделяются разные семейства, из которых самые важные — Dromaeosauridae и Troodontidae; сторонники птичьего происхождения динозавров часто прямо относят всех эуманирапторов или их часть к птицам.