Звездная тень - Сергей Лукьяненко

Дёрнувшись, как от удара, я воскликнул:

— Но они же воюют, Кэлос! Я получил — а они убивают другдруга ежечасно!

— Значит, там живут те, кому это нравится, Пётр. Каждомусвоё…

Я вздрогнул.

— Наслаждающиеся тяжёлым и опасным противостоянием…Находящие радость в своих страданиях и безнадёжной борьбе… Эмоционально скупые…бесталанные…

— И готовые умереть?

— Ах да… — Кэлос замялся. — Пётр, постарайся принять моислова правильно…

Я сжался, уже понимая, что он скажет.

— Смерти нет, Пётр. Тот, кто прошёл Вратами, не умираетникогда.

Почему я молчу?

Надо бы кататься в истерике. Упасть на колени — и восславитьБога… которого теперь уж точно нет и не будет…

Здравствуй, рай. Здравствуй, ад. Здравствуй, Тень.

— Ты уже часть Тени, Пётр… Тебя могут убить. Но ты оживёшь.Там, где захочешь. Рядом с врагом, чтобы закончить бой. На тихой, мирнойпланете, где живут уставшие убивать. Человеком, птицей, мыслящим кристаллом…

Кэлос подошёл, опустил руку мне на плечо.

— Ведь и ты умирал, Пётр, — мягко сказал он. — Я не знаю,что там у тебя произошло с метаморфом… но я узнал взгляд, которым ты смотрел наменя. Смерти нет. Меня трижды расстреливали. Спокойно и вежливо. Без лишнейзлобы. Один раз я погиб с кораблём… но там и вспоминать нечего. Просто мирпомерк…

— Смерти нет, — сказал я. Слова — пустые и скучные. Ну нетеё и нет… Её никогда не было, она или впереди, или мы уже не живём. — А те… ктоне проходил Вратами?

— Не знаю. Раньше — нет. Во что Врата превратились сейчас,откуда берут информацию — я не могу ответить. Но…

Значит, вы не дождались. Мои ненастоящие родители… настоящийПётр Хрумов… все те, кто жил и умирал на маленькой планете Земля. Учёные икрестьяне, поэты и солдаты, рабы и тираны — вы верили в Бога или проповедовалиатеизм, вы грезили о бессмертии, создавая свою философию, как Фёдоров, иливысасывая чужие жизни, как Жиль де Рей… святые и палачи, гении и дураки — вы недождались! Вы там, за чертой. А я здесь. В уютной Тени.

Я прошёл Вратами.

Конклав превратит Землю в пыль, Геометры отравят планетыКонклава и создадут на руинах свою маленькую Империю Дружбы, а я буду жить.Вкусно кушать и мягко спать. Воевать в чужих армиях и учиться в чужихуниверситетах.

Всё дозволено, да?

Захочу быть тираном — приду в мир рабов. Захочу быть рабом —надену кандалы. Отращу псевдоподии и побуду амёбой. Добавлю четыре лапы инаучусь ткать паутину. Снова стану человеком. Заведу гарем, создам религию,сочиню венок сонетов. Построю дом, посажу дерево, воспитаю сына.

Впереди — вечность.

Я плакал, скорчившись в мягком кресле. Кэлос гладил меня поплечу, словно успокаивал ребёнка. Да я и был ребёнком перед ним — прожившимсотни лет, встававшим из мёртвых и сжигавшим планеты… Кто возглавлялХрустальный Альянс, Кэлос, почему я знаю ответ?

Потянуло сквозняком — на миг открылась дверь. Кэлосвздохнул. Детские руки обняли меня:

— Пётр, почему ты плачешь? Папа, почему он плачет?

— Он нашёл больше, чем хотел, Дари. Это всегда больно.

— Пётр, не плачь…

Тебе не понять меня, мальчик, с детства знающий, что смертинет.

Каждому знанию — своё время. И каждому своё, вот толькопочему-то от этих слов несёт палёной плотью…

Я нашёл больше, чем искал.

Все звёзды в моих ладонях.

— Папа, почему ты ему не поможешь?

— Не всегда нужно помогать, Дари. Иногда стоит отвернуться иподождать.

— Это нечестно!

— Зато правильно, малыш.

— Пусть будет неправильно, зато честно!

Кэлос вздохнул.

— Вот и мы так когда-то думали… Дари, у нас серьёзныйразговор. Взрослый. Выйди, пожалуйста.

— Но, папа…

— Дари.

Мальчик вышел.

— Спасибо, — сказал я. При Кэлосе я плакать не стыдился. Приребёнке — дело другое.

— Пусть неправильно, но честно… — Послышалось бульканье. —Хочешь ещё выпить?

— Нет.

— В Хрустальном Альянсе мы исповедовали эту же идеологию.Считали, что Врата — ошибка. Ловушка, искушение, тупик. Мы захватывали планетуза планетой… пытались построить монолитное общество вместо «единогомногообразия», как тогда называли Тень. А потом поняли, что происходит. Тень неборолась с нами. Она отдавала лишь те миры, что жаждали борьбы. Мы стали частьюТени, манекеном, на котором все желающие могли выместить негативные эмоции.Тогда всё и развалилось. Идея — не хочу сейчас спорить, правильная или нет, —была утрачена. Альянс превратился в банду наслаждающихся жизнью психопатов.Потом нас разбили в сражении, тогда создавалась Торговая Лига, и мы первыепопали под её удар… Потом мы отступали от планеты к планете. Тень хотела этого— люди устали от военных приключений.

— Ты обещал сказать, что испугало Геометров…

Оторвав руки от лица, я глянул на него. Вытирать слёзы я нестал. Известное детское правило — сами высохнут, видно не будет, что плакал.

— Неужели ты ещё не понял, Пётр? Испугались те, кто правитими. Агенты Родины не возвращались. Тень видит насквозь, Пётр. Всё, чтопо-настоящему есть за душой. Не слишком-то они хотят своей Дружбы. Любви им нехватает, обычной человеческой любви. А у нас её получить несложно… Возвращаласьмаленькая часть — те, для кого Родина и впрямь была лучшим из миров. Остальные— остались. Кто — с радостью, кто — блуждая из мира в мир и уверяя, что хочетвернуться… Мы почти не заметили появления Геометров, Пётр. Где-то о нихговорили больше, где-то вообще не слыхали.

— Так и о нас?

— Да. Существование вдали от Ядра родственной цивилизации —новость интересная. Но тоже не для всех миров.

— Родственной?

Кэлос кивнул.

— Времена Первой Империи… даже до её создания… Мыразлетались, как искры от костра. Сотни, тысячи кораблей уходили в темноту игасли. Но иногда искра падает на сухой мох. Так, наверное, возникла расаГеометров. Очень сомнительно, что две разумные культуры зародились на однойпланете единомоментно, — а ведь у них было именно так…

— Я знаю.

— Так и вы. Другой возможности для полного биологическогосходства я не вижу. Вы не потомки наши, не предки, вы — двоюродные братья.