Автономность - Аннали Ньюиц

Мед ушла с головой уже в шестнадцатую ветку комментариев на форуме, когда Тризед перетянул файл на их общий экран. Это было сообщение от женщины-строителя из ванкуверской компании «Квик билд»; она входила в группу людей, которые лечились от депрессии, связанной с употреблением «закьюити». Она писала про «этот подпольный препарат под названием реткон». Это было первое средство, которое на самом деле облегчило ее симптомы. По ее настоянию его приняли и другие работники «Квик билд». Под ее комментарием началось обсуждение того, что произошло дальше.

Самым странным было то, что они вообще не помнили, что когда-то хотели работать в «Квик билд». Да, они помнили, как устроились в эту компанию и что работали хорошо. Они по-прежнему обладали навыками, необходимыми для разработки схем и модификации молекул. Но мысль о том, чтобы применять эти навыки – особенно в «Квик билд», – вызывала у них отвращение. Некоторые сообщали, что утром при попытке пойти на работу у них началась рвота.

Это был неожиданный поворот. В отличие от людей, которые в течение последних пары недель принимали пиратскую версию «закьюити», работники «Квик билд» использовали этот препарат не менее года, под наблюдением лицензированных врачей и всегда с одной и той же целью: чтобы завершить сложный проект. Но затем им начинало казаться, что в их жизни не осталось ничего важного, кроме работы, улучшенной с помощью «закьюити». Именно так – в определенном смысле – и должен был действовать препарат, поэтому работникам компании не могли поставить правильный диагноз, а просто считали их жалобы нытьем.

Но когда эти нытики приняли «реткон», их страстное желание заниматься тем, что связано с зависимостью, – в данном случае работать в «Квик билд», – угасло с той же скоростью, с какой восстанавливались их дофаминовые рецепторы. Новые рецепторы поглощали дофамин, синтезированный под влиянием самых разных приятных занятий; внезапно работники «Квик билд» захотели кататься на велосипедах, играть со своими детьми, смотреть видео или писать программы для своих личных проектов. Но они больше не хотели работать в «Квик билд».

Пока еще нельзя было понять, временные ли это симптомы ломки или нет, но Мед заподозрила, что это не так. Пациенты, принимавшие пиратский «закьюити», быстро выздоровели, но корпоративные пользователи внезапно обнаружили у себя воспоминания, не имеющие никакого смысла. Они не могли восстановиться. Возможно, они уже не смогут работать, не испытывая приступов тошноты.

Экономические последствия для людей, принимавших легальную версию «закьюити», могли стать катастрофическими. Теперь у Мед появилось доказательство того, что «реткон» действует на этих людей. И это доказательство могли понять даже журналисты.

Мед отправила данные Кришу. Когда она прошла по комнате к кабинету, его пальцы уже набирали на столе сообщение.

– Молодчина, что нашла эту группу из «Квик билд», – сказал он, не поднимая взгляда. – Я поговорю с моим другом из клиники «Фарма джастис». Он придумает, как нам это подать. А тебе нужно дописать статью.

Мед снова подумала про тех, кто пострадал от препарата.

– Людям, принимавшим «закьюити», понадобятся новые воспоминания о том, как они получали удовольствие от работы. Похоже, «Закси» придется многим платить пособие по безработице. Возможно, пострадавшие от «закьюити» смогут даже подать в суд на возмещение ущерба.

– Отлично, Мед, – усмехнулся Тризед, подслушавший их разговор. – Ты дала этим людям автономность, но теперь они не в состоянии работать. – Затем, разглядев что-то в ее лице, он умолк. Когда он заговорил снова, его голос смягчился, и из него исчез сарказм. – Но теперь они знают, какие именно ощущения вызывает работа. И, наверное, это хорошо.

16 июля 2144 г.

Когда Элиаш прибыл на остров Ванкувер, он уже несколько часов не подключался к датчикам Паладин. Она не предлагала ему никаких видео или аудиофайлов, сделанных после допроса Бобби и до обнаружения сервера «Лицо со шрамом» в университете Саскатуна. Элиаш мог бы конфисковать ее воспоминания и приобщить их к отчету, который он отправил с острова, но он этого не сделал.

В лагере «Тунис» группа агентов анализировала данные, полученные из Ванкувера и Вегаса, а посредник МКС тем временем пил крепкий кофе из крошечных чашечек. Элиаш запросил немедленный рейс в Саскатун, но Клык ответил, что группе нужно время для того, чтобы оценить обстановку. Паладин и Элиаш останутся на базе, по крайней мере, на сутки, а может, и больше.

Элиашу временно выделили койку, а Паладин приказали оставаться вместе с ним. Койка находилась в экранированной комнате; это было сделано для того, чтобы отрезать солдат от развлечений, которые предлагает сеть. Это также означало, что никто не будет за ними следить.

Внезапно Элиаш захотел пообщаться. Он рассказал Паладин про Вегас, описал наполненный ароматами переулок, где находились магазины «Импортные товары» и «Алисы». Он сказал, что бросил службу в полиции Вегаса, чтобы найти более чистую работу – такую, в которой нет «серых зон», нет полулегальных уловок, позволяющих преступникам заключать контракты между детьми и скользкими типами.

Дело было не в том, что он бежал от возможности предотвращать преступления, связанные с собственностью, ведь теперь он мог помогать людям еще более эффективно. Нарушение прав собственности всегда было противозаконным деянием, и никто в МКС не станет ему мешать устраивать налеты на злодеев, если они занимаются пиратством. Ему больше не нужно мириться с тем, что преступления совершаются в открытую, безнаказанно, и жертвы больше не будут обвиняюще смотреть на его форму. Когда дело касалось интеллектуальной собственности, правосудие было простым и ясным.

Паладин села на койку рядом с Элиашем. Она не не стала ничего ему рассказывать: ей нужно было проанализировать результаты работы. Она развернула проекцию карты Саскатуна на уровне глаз Элиаша. Город, окруженный огромными, управляемыми со спутника фермами, рассекала широкая, извилистая река. В центре города находился университет, отмеченный красным значком. Паладин увеличила здания университетского городка, похожие на рассыпавшиеся кирпичи. Их окружали коричневые ряды сельскохозяйственных лабораторий, в которых работали роботы.

– Нам нужно разработать стратегию, – сказала Паладин. – Очень вероятно, что Джек уже скрылась, но мне кажется, что кто-то в «Свободной лаборатории» знает, куда она отправилась.

Она указала на здание в южной части городка. Оно развернулось в слова «СВОБОДНАЯ ЛАБОРАТОРИЯ»; они растворились, превратившись в план этажа. Выходов из здания было только два.

– Мы, разумеется, начнем с Криша Патела, профессора, который сотрудничал с «Желчными таблетками», а сейчас руководит «Свободной лабораторией». Я предлагаю прежде всего заглянуть в сеть лаборатории и постараться найти «Лицо со шрамом». Мы приедем на место приблизительно в 2300, так что лаборатория, скорее всего, будет пустой. Возможно, нам удастся добыть достаточно информации, и поэтому даже не придется сообщать Пателу о нашем визите.